..
- Но это же не пятьсот рублей. Я из родственников и так вытряс, что мог...
- Думай, думай, у тебя есть квартира на Мичуринском проспекте, продай. Машина есть. Ты же взрослый человек...
- А где же я буду жить?
- Ну это уже несерьезный разговор, - засмеялся Карабанов. - Ладно, мне некогда. Скажи Валерке, пускай потихоньку собирается ко мне. Через час я могу его принять. Будь здоров! И не отчаивайся, я в тебя верю, ты ещё дел наворочаешь...
- Месяц, говорит, - прошептал Ренат, положив трубку. - А мне теперь и жить-то не на что, не только такие суммы отдавать...
- А ты как думал? - усмехнулся Валерий. - Такими делами заниматься, это тебе не телок в Ташкенте трахать...
- Заткнись! - закричал Ренат и выскочил из квартиры старого друга.
... Через пару часов он звонил в дверь квартиры Нарбековых в Медведково.
- А, это ты? - мрачно приветствовал зятя хозяин. - С приездом, что ли?
- Спасибо, - широко улыбался Ренат. - А где моя дорогая женушка?
- Там, - указал на дверь Нарбеков.
Ренат тихонько приоткрыл дверь в комнату, где с закрытыми глазами лежала Эльмира. Она так и не пришла в себя после того, что узнала. Ей казалось, что она находится в каком-то бреду... Ее муж, торговец наркотиками, двенадцать лет назад изнасиловал и зверски убил семнадцатилетнюю девушку Олесю, и не только не ответил за это, но до сих пор гордится своим поступком... Более того, дело осложняется тем, что она беременна от него, она теперь совершенно в этом уверена. В ней находится ребенок убийцы, насильника и наркодельца... Как все это страшно и нелепо. И что делать в этой ситуации, понять вообще невозможно...
- Эльмира, - зазвучал около её уха елейный голос Рената. - Малышка моя... Это я, твой муженек, приехал за тобой...
Она приоткрыла глаза и окинула Рената мутным непонимающим взглядом.
- Ты? - прошептала она.
- Я, малышка моя, я, твой муженек снова рядом с тобой...
- А что же все это значит? - пытаясь сделать наивные глаза, спросила Эльмира.
- А, - отмахнулся Ренат. - Разборки, есть такое понятие в нашей страшной жизни... Дело в том, что прогорело одно коммерческое мероприятие, ну, короче, сгнили фрукты и овощи, которые везли из Средней Азии. Да, сгнили, хоть сейчас и зима... Есть такие мастера, которые и на такое способны... И я задолжал людям некоторую, не скрою, довольно крупную сумму денег. Я поехал в Ташкент, родственники помогли мне, а за время моего отсутствия кредиторы подняли хай, от того и звонки, и ночной визит Валерия, и... дальнейшее... А все, что говорили бравые оперативники - чушь от начала до конца. Я, кстати, только что из прокуратуры. Мне там принесли извинение. Но я, тем не менее, написал на имя прокурора жалобу на незаконный обыск. Все дело закончено, дорогая. А теперь вставай и поедем домой. Я так соскучился по тебе...
Он попытался поцеловать её, но тут она не выдержала и отшатнулась от него, словно от ядовитой змеи.
- Ты что? - побледнел Ренат. - Ты веришь во все эти нелепые обвинения?
Эльмира ничего не ответила и стараясь не глядеть ему в глаза, стала подниматься с постели.
- Ты извини меня, я виноват, - говорил Ренат. - Тебе надо было во время моего отсутствия пожить у родителей, в голову не пришло от всех этих стрессов... Пойми - где крупные деньги, там, так сказать, своеобразные отношения. Слезам никто не верит, им вынь да положь нужную сумму, и все... Опасная жизнь пошла, то ли дело раньше... Ни денег, ни опасностей... Помнишь, как хорошо все жили в Ташкенте, был настоящий братский интернационал?
Вспомнив кое-что из ташкентской жизни, Эльмира невольно вздрогнула, но затем надела на лицо усталую улыбку.
- Конечно, помню, - прошептала она. - Было очень хорошо...
Ренат прижал её к себе и стал целовать в слипшиеся черные волосы. А она преодолевала в себе чувство жуткой брезгливости, напрягая всю свою силу воли. К её собственному удивлению, силы воли оказалось немало, она ничем не выдала то, что знает тайну его кровавого прошлого, и сделала вид, что не верит в преступное настоящее Рената. Оказывается, она умеет играть, она неплохая актриса. Воистину, жить захочешь, станешь и актрисой, и кем угодно...
- Такова жизнь, - произнес он свою обычную фразу. И добавил: Оклеветать можно кого угодно, даже святого человека...
Они вышли из комнаты. Бледный, невыспавшийся и небритый Нарбеков укоризненно глядел на зятя. В глазах Ирины Ренат прочитал плохо скрываемую ненависть.
- Простите, Эльдар Раджабович, - виновато произнес Ренат. - И вы, Ирина Викторовна, простите меня. Хоть я ни в чем и не виноват...
- Ладно, - махнул рукой Нарбеков. - Главное, что все обошлось. Только уж в дальнейшем будь поаккуратней.
- Я был в прокуратуре и подал прокурору жалобу на незаконный обыск. Нельзя такого спускать, - сказал он Нарбекову. - Перевернули, наверняка, все вверх дном, сволочи... Людей перепугали, панику развели...
Нарбеков молча глядел на него.
- Они сказали, что ты подозреваешься в распространении наркотиков, сказал он.
- Я об этом слышал, слухами, как известно, Земля полнится, - ответил Ренат, глядя в лицо тестя своими черными как маслины круглыми невинными глазами. - Но неужели вы могли поверить в такую гнусную ложь?
- Да нет..., - замялся Нарбеков. - Но... Сам понимаешь...
- Оклеветать можно кого угодно, хоть вас, хоть Ирину Викторовну, хоть даже нашу дорогую Эльмиру... Все ходим не только под Богом, но и под взглядами недоброжелателей и откровенных врагов. А у нас, бизнесменов, их более чем достаточно, Эльдар Раджабович...
Эльмира молчала. Она прижалась к теплому плечу матери, и та гладила её по волосам. Ренат порой бросал на жену полные нежности взгляды.
- Я подал жалобу, - повторил Ренат. - Такие вопросы надо решать незамедлительно, - твердо сказал он. - Мне прятаться незачем и не от кого. Я чист и честен и перед законом и перед людьми. А сейчас поедем домой, дорогая... Хотя нет, сделаем по-другому, я позвоню Александре Петровне, заеду за ней и мы все там приведем в порядок. А ты приедешь в убранную после этого безобразного погрома квартиру.
- Хорошо, - согласилась Эльмира, радуясь тому, что Ренат снова уедет и ей не надо будет играть перед ним столь сложную роль.
Когда хлопнула дверь, Эльмира больше не смогла держать себя в руках и отчаянно разрыдалась, прижавшись к плечу матери.
- Что с тобой, доченька? - спросила мать.
- Мне страшно, мама, - всхлипывала Эльмира. - Мне очень страшно...
7.
... - Боже мой, - улыбался Нарбеков, открывая дверь своей квартиры. Какие люди! Какая встреча! Борис Георгиевич, дорогой! Как я рад вас видеть!
На пороге квартиры стоял совершенно седой, с коротко подстриженными усами, в модной белой с красными полосами куртке, Борис Георгиевич Карапетян.
- Извините за вторжение, Эльдар Раджабович, - улыбался он. - Я прямо как снег на голову. Только не подумайте, что я приехал к вам жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
- Но это же не пятьсот рублей. Я из родственников и так вытряс, что мог...
- Думай, думай, у тебя есть квартира на Мичуринском проспекте, продай. Машина есть. Ты же взрослый человек...
- А где же я буду жить?
- Ну это уже несерьезный разговор, - засмеялся Карабанов. - Ладно, мне некогда. Скажи Валерке, пускай потихоньку собирается ко мне. Через час я могу его принять. Будь здоров! И не отчаивайся, я в тебя верю, ты ещё дел наворочаешь...
- Месяц, говорит, - прошептал Ренат, положив трубку. - А мне теперь и жить-то не на что, не только такие суммы отдавать...
- А ты как думал? - усмехнулся Валерий. - Такими делами заниматься, это тебе не телок в Ташкенте трахать...
- Заткнись! - закричал Ренат и выскочил из квартиры старого друга.
... Через пару часов он звонил в дверь квартиры Нарбековых в Медведково.
- А, это ты? - мрачно приветствовал зятя хозяин. - С приездом, что ли?
- Спасибо, - широко улыбался Ренат. - А где моя дорогая женушка?
- Там, - указал на дверь Нарбеков.
Ренат тихонько приоткрыл дверь в комнату, где с закрытыми глазами лежала Эльмира. Она так и не пришла в себя после того, что узнала. Ей казалось, что она находится в каком-то бреду... Ее муж, торговец наркотиками, двенадцать лет назад изнасиловал и зверски убил семнадцатилетнюю девушку Олесю, и не только не ответил за это, но до сих пор гордится своим поступком... Более того, дело осложняется тем, что она беременна от него, она теперь совершенно в этом уверена. В ней находится ребенок убийцы, насильника и наркодельца... Как все это страшно и нелепо. И что делать в этой ситуации, понять вообще невозможно...
- Эльмира, - зазвучал около её уха елейный голос Рената. - Малышка моя... Это я, твой муженек, приехал за тобой...
Она приоткрыла глаза и окинула Рената мутным непонимающим взглядом.
- Ты? - прошептала она.
- Я, малышка моя, я, твой муженек снова рядом с тобой...
- А что же все это значит? - пытаясь сделать наивные глаза, спросила Эльмира.
- А, - отмахнулся Ренат. - Разборки, есть такое понятие в нашей страшной жизни... Дело в том, что прогорело одно коммерческое мероприятие, ну, короче, сгнили фрукты и овощи, которые везли из Средней Азии. Да, сгнили, хоть сейчас и зима... Есть такие мастера, которые и на такое способны... И я задолжал людям некоторую, не скрою, довольно крупную сумму денег. Я поехал в Ташкент, родственники помогли мне, а за время моего отсутствия кредиторы подняли хай, от того и звонки, и ночной визит Валерия, и... дальнейшее... А все, что говорили бравые оперативники - чушь от начала до конца. Я, кстати, только что из прокуратуры. Мне там принесли извинение. Но я, тем не менее, написал на имя прокурора жалобу на незаконный обыск. Все дело закончено, дорогая. А теперь вставай и поедем домой. Я так соскучился по тебе...
Он попытался поцеловать её, но тут она не выдержала и отшатнулась от него, словно от ядовитой змеи.
- Ты что? - побледнел Ренат. - Ты веришь во все эти нелепые обвинения?
Эльмира ничего не ответила и стараясь не глядеть ему в глаза, стала подниматься с постели.
- Ты извини меня, я виноват, - говорил Ренат. - Тебе надо было во время моего отсутствия пожить у родителей, в голову не пришло от всех этих стрессов... Пойми - где крупные деньги, там, так сказать, своеобразные отношения. Слезам никто не верит, им вынь да положь нужную сумму, и все... Опасная жизнь пошла, то ли дело раньше... Ни денег, ни опасностей... Помнишь, как хорошо все жили в Ташкенте, был настоящий братский интернационал?
Вспомнив кое-что из ташкентской жизни, Эльмира невольно вздрогнула, но затем надела на лицо усталую улыбку.
- Конечно, помню, - прошептала она. - Было очень хорошо...
Ренат прижал её к себе и стал целовать в слипшиеся черные волосы. А она преодолевала в себе чувство жуткой брезгливости, напрягая всю свою силу воли. К её собственному удивлению, силы воли оказалось немало, она ничем не выдала то, что знает тайну его кровавого прошлого, и сделала вид, что не верит в преступное настоящее Рената. Оказывается, она умеет играть, она неплохая актриса. Воистину, жить захочешь, станешь и актрисой, и кем угодно...
- Такова жизнь, - произнес он свою обычную фразу. И добавил: Оклеветать можно кого угодно, даже святого человека...
Они вышли из комнаты. Бледный, невыспавшийся и небритый Нарбеков укоризненно глядел на зятя. В глазах Ирины Ренат прочитал плохо скрываемую ненависть.
- Простите, Эльдар Раджабович, - виновато произнес Ренат. - И вы, Ирина Викторовна, простите меня. Хоть я ни в чем и не виноват...
- Ладно, - махнул рукой Нарбеков. - Главное, что все обошлось. Только уж в дальнейшем будь поаккуратней.
- Я был в прокуратуре и подал прокурору жалобу на незаконный обыск. Нельзя такого спускать, - сказал он Нарбекову. - Перевернули, наверняка, все вверх дном, сволочи... Людей перепугали, панику развели...
Нарбеков молча глядел на него.
- Они сказали, что ты подозреваешься в распространении наркотиков, сказал он.
- Я об этом слышал, слухами, как известно, Земля полнится, - ответил Ренат, глядя в лицо тестя своими черными как маслины круглыми невинными глазами. - Но неужели вы могли поверить в такую гнусную ложь?
- Да нет..., - замялся Нарбеков. - Но... Сам понимаешь...
- Оклеветать можно кого угодно, хоть вас, хоть Ирину Викторовну, хоть даже нашу дорогую Эльмиру... Все ходим не только под Богом, но и под взглядами недоброжелателей и откровенных врагов. А у нас, бизнесменов, их более чем достаточно, Эльдар Раджабович...
Эльмира молчала. Она прижалась к теплому плечу матери, и та гладила её по волосам. Ренат порой бросал на жену полные нежности взгляды.
- Я подал жалобу, - повторил Ренат. - Такие вопросы надо решать незамедлительно, - твердо сказал он. - Мне прятаться незачем и не от кого. Я чист и честен и перед законом и перед людьми. А сейчас поедем домой, дорогая... Хотя нет, сделаем по-другому, я позвоню Александре Петровне, заеду за ней и мы все там приведем в порядок. А ты приедешь в убранную после этого безобразного погрома квартиру.
- Хорошо, - согласилась Эльмира, радуясь тому, что Ренат снова уедет и ей не надо будет играть перед ним столь сложную роль.
Когда хлопнула дверь, Эльмира больше не смогла держать себя в руках и отчаянно разрыдалась, прижавшись к плечу матери.
- Что с тобой, доченька? - спросила мать.
- Мне страшно, мама, - всхлипывала Эльмира. - Мне очень страшно...
7.
... - Боже мой, - улыбался Нарбеков, открывая дверь своей квартиры. Какие люди! Какая встреча! Борис Георгиевич, дорогой! Как я рад вас видеть!
На пороге квартиры стоял совершенно седой, с коротко подстриженными усами, в модной белой с красными полосами куртке, Борис Георгиевич Карапетян.
- Извините за вторжение, Эльдар Раджабович, - улыбался он. - Я прямо как снег на голову. Только не подумайте, что я приехал к вам жить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48