..
Только что она назвала Красновой сумму, за которую готова отпустить на свободу её дочь, через некоторое время она сообщит ей о том, что Бориса нет в живых... Пусть ей станет страшно...
Ядвига с остервенением скомкала газету и швырнула её под скамейку. Ее мучили мысли, с одной стороны - угрызения совести и страх за свое преступление, а с другой - недовольство тем, что нет никакого четкого плана действий. На кой черт она звонит Красновой из находящегося неподалеку поселка? Лень поехать в другое место?... Ведь можно получить пять миллионов, а разработать четкий план лень... А то, что блефует, наверное, это правильно, подчеркивает, что кроме её доброй воли ничто не в состоянии спасти от страшной смерти единственную дочь предпринимательницы?... Наверное, правильно, что она старается показать Красновой то, чего нет и в помине... Есть злоба, есть ненависть, но нет четкого плана, как ей дальше действовать...
Подъехала поздняя электричка, Ядвига села в пустой вагон и снова погрузилась в свои мрачные мысли... Надо было срочно что-то придумать? Только что?...
Ядвига прекрасно знала, когда будет последняя электричка, когда будет первая. Она не чувствовала усталости, она готова была ездить куда надо хоть всю ночь напролет, только был бы ото всего этого толк...
Она вылезла на одной темной станции, сделала очередной звонок и немного приободрилась, почувствовав на том конце провода чувство всепоглощающего материнского страха. "Она заплатит... Обязательно заплатит эту чудовищную сумму... Она созрела для того, чтобы заплатить..."
Ядвига очень четко осознала, что для её плана обязательно нужен помощник, без помощника никак не обойтись... И она придумала, кто будет этим помощником...
Хорошая мысль всегда приходит в голову неожиданно, когда её вовсе и не ждешь...
И Ядвига широко улыбнулась, почувствовав новый прилив энергии и радуясь своей изобретательности...
7.
- Так, Саша, Сашенька, или как вас там..., - насторожился Владимир Игоревич Лозович. - Надо же, какая у вас, оказывается, память... Ну, ну, вспоминайте ещё что-нибудь...
- Может быть, ты и свою фамилию вспомнишь? - спросила Вера.
- Нет, - тяжело вздохнув, произнес Саша. - Вот свою фамилию я не помню... И имени тоже... И вообще ничего не помню... Помню только газету, и её пальцы... Тыкает булавкой в газету, нервничает очень... И запах, этот странный запах, какого-то лекарства... Я помню, в этом доме пахло какими-то лекарствами, мазями какими-то...
- Ну а дом-то, дом вы не помните? Хотя бы какие-то приметы...
- Нет. Ничего больше не помню...
- А лицо ее? Этой самой, как вы назвали...
- Ядвиги Козырь? Лицо смутно помню... Она была красивая... Высокая... Фамилия и имя очень характерные... А так? Стены бревенчатые, связка лука ещё висела на стене... Жарко было очень на улице. А в доме прохладно, только этот запах, странный запах... У меня вообще очень хорошая память на запахи... Ассоциации какие-то возникают. Только какие именно, я не могу понять... И вообще, извините меня, я так плохо себя чувствую... Голова кружится. И почему-то тревожно на душе, очень тревожно... Я почему-то очень боюсь за этого самого Бориса, о котором шла речь.
"Правильно тревожишься", - подумал Лозович. - "Только что тебе до него? Странно все это... Воистину, есть многое на свете, друг Горацио, чего не снилось нашим мудрецам..."
Пошатываясь, Саша встал со стула и пошел в комнату, где прилег на диван. Вера пошла за ним, встревоженная его странным состоянием.
- Нет, - сказал Наташе Лозович. - Пока он ничего больше не вспомнит. По заказу он не может этого сделать. Вспомнить что-то он может только непроизвольно, неожиданно. Только вот времени нет, жизни ребят в опасности. Я полагаю, эти люди не шутят... Они очень серьезно настроены.
- Вы знаете, я поражена переменой в Верочке, - сказала Наташа. - Мне кажется, она очень счастлива. Она так любит этого свалившегося с Луны Сашу. Прежних мужей она так не любила... Она так беспокоится за него, словно за ребенка.
- Он и есть ребенок, хоть ему явно за сорок... Амнезия, полная потеря памяти... И вот, словно островки в этом океане всплывают какие-то воспоминания. Эх, если бы он вспомнил местонахождение этого дома...
Раздался телефонный звонок. На проводе был Костя.
- Наташа! - кричал он в трубку жене. - Они не хотят меня выписывать, хотя я совершенно здоров... Мне нужно срочно в офис! Должен же я выяснить, в конце концов, кто в меня стрелял...
- Даю трубку Владимиру Игоревичу, - не вступая с мужем в спор, сказала Наташа. - Пусть он тебя образумит.
- Привет, Константин, - произнес Лозович. - Хочешь заняться делом о покушении на самого себя? Что же, дело нужное. Только поверь мне, есть кому заняться этим делом и помимо тебя. Например, официальным правоохранительным органам. Я как раз собирался наведаться в МУР к майору Молодцову и узнать, что они там по этому поводу выяснили. Только тут одно дело... Безотлагательное... Пропали двое молодых людей, их жизни в опасности, вымогают крупную сумму денег...
- А ну-ка, ну-ка? - заинтересовался Константин. - Расскажи... А то тут такая скучища...
- Ты погляди-ка на него, супермена! Расскажи все ему! Как будто кроме него никто ни на что не годен... Я и так получил строгий выговор от твоей супруги, строгий и справедливый. Надо думать не только о дальнем, надо думать о ближнем, например, о жене и детях. И если бы не твоя молниеносная реакция, и не жуткое везение, а вернее сказать, непрофессионализм киллеров, ты был бы уже покойником и не занимался бы никакими делами. А вот твоя Наташка и Димка с Илюхой занимались бы делами - похоронами твоими, например! - вдруг рассвирепел Лозович. - И нечего мне тут гнать всякую чушь... Крови ты потерял немало, вот и лежи в больнице и отдыхай. А мы тут и без тебя разберемся, и твоим делом, и своим тоже. Ладно, хватит, скоро мы у тебя будем. Привезем кое-чего...
- Сигарет привези, - попросил Савельев.
- И бутылки три теплой водки, - добавил Лозович. - А больше ты ничего не хочешь? Что привезем, то и будешь поглощать. Ладно, пока! Жди!
... Уже из машины он позвонил в МУР майору Молодцову, и тот сообщил ему, что личность убитого Костей Савельевым установлена. Это был уголовник по кличке Сыч, недавно освободившийся из мест заключения. Было возбуждено уголовное дело, и следствие отрабатывало связи Сыча...
... Разговор с Костей был недолгим. Лозовичу не давало покоя дело о пропаже молодых людей. Он прекрасно понимал, что их жизни подвергаются серьезной опасности...
Оставив Наташу у мужа, Лозович из больницы поехал домой к Красновой. Бледная осунувшаяся за эти дни женщина сказала ему, что больше от похитителей никаких звонков не было...
- Мне нужны фотографии Оксаны и Бориса, - попросил Краснову Лозович.
Лидия Владимировна дала ему фотографию Оксаны, нашла в её комнате и фотографию Бориса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35