Зря мы уехали. Теперь
там люди, торг...
На это Архип отвечать обучился:
- Ну так что ж, что фактория? И форт поставят. Кому брести да первый сруб
выводить, а кому в том отстроенном жить да торг чинить...
В этот день Архип в дом вернулся только к вечеру. Знал, что залебези мужик,
повинись - совсем запилит баба. И он всегда с маху садился за стол и ударял
кулаком по столешнице:
- Вечерю давай!
Покорно несла. Водружала чугунок со щами, торопилась за квасом...
Поев, Архип забывал о размолвке и окликал жену по-доброму:
- Поди-к сюда. Присядь тут, Настёна.
Утерев подолом руки, жена с ним садилась на лавку.
- Настюшка, я что всё думаю... Пора нам отсюдова...
Понурив голову, чувствуя в груди набрякающий ком, слушала она про дурной окиян.
Потом плакала, упав головой на пошрамленные мужнины руки. Всхватывалась и снова
садилась, льнула, ластилась к покатому плечу:
- Ну на что, к чему, Архипушка? Ведь обжились, всё вроде есть...
С досадой оторвав от жены нагретое плечо, Архип подымался, уходил. Хлопнув
плаховой дверью, опять устремлялся к реке.
"Не понять ей. Невдомёк это бабе..."
Опять он тревожил себя, ловя блестки неуёмного скольжения реки, подлунного
теченья облаков. Над заимкой тянули гуси, плыли к окияну корчи, и - слезою
промочить бы постылое засиженое место...

Александр ДЕРЕВИЦКИЙ,
1987 год, р. Омолон.

1 2