И на путешествия.
Как только появились деньги я уехал от родителей, которых давно перестал понимать. Саранск мне не нравился никогда, и я купил квартиру в Питере.
Стал жить один. Не заводил себе никаких животных, даже рыбок, не желал иметь не только семьи, но и более-менее постоянной подружки. О детях и не говорю. Вряд ли тут дело в одной лишь скрытности. Гораздо важнее, что мне не хотелось нести ответственность, я боялся её. Слова Маленького Принца сидели в моей голове, словно высеченный из камня партийный лозунг. Ответственность! В неё всё дело и другие мне не указ. Те, кто заводят животных, семьи, детей, либо чихать хотели на ответственность (и таких я презирал), либо в состоянии были с ней совладать (к этим я питал уважение). Что до меня, то чихать не хотелось, но и сладить сил не хватало.
Возможно, я попросту подводил философию под свой образ жизни — это всегда проще, чем менять жизнь. Не знаю. Говорят, а больше пишут, что человек нуждается в общении. Дескать он и человеком от того стал, что общаться научился, и общество оттуда же пошло. Сомневаюсь. Лично меня одиночество не тяготит. Ну, то есть я, конечно, общаюсь, но главным образом в Интерент. Удобно. Тем удобно, что можно слепить себе любой имидж.
Я слепил из себя разведчика. Годков накинул с десяток, литературу по теме почитал, но в основном брал знанием стран и городов. Там кинешь вскользь про партизанский Чиапас, здесь про погоду в Мальмё… Короче провёл я тусовку интернетную. Да так руку набил, что во время войнушки одной локальной, начал разведпрогнозы в сеть сливать. И все в точку попали. Газеты тогда обо мне писали. Приятно, но анонимность не позволила насладиться славой. Так что общения хватало.
А живое общение… я же в транспорте полжизни провёл, живее некуда. Ну и подружки, которые иногда оставались у меня ночевать. Но ни одна из них дважды.
Девушкам у меня нравилось. Ещё бы… Бананы из Эквадора, гроздьями, свежие спелые. Не те, что дозревают месяцами в пути. Рыбу с дальнего Востока. Пряности из Азии. Бордосское вино из Бордо, хотя его можно купить в любом супермаркете… Девушки принимали меня за моряка. Вряд ли за капитана, скорее за какого-нибудь моториста. Я не разубеждал.
Для девушек моряк, для виртуального мира разведчик, я по большому счёту не умел ничего в этой жизни.
* * *
Природа ходов по-прежнему не давала покоя, хотя желание открыть их секрет и поутихло с возрастом. Больше всего мучил вопрос — являются ли эти лазейки физическим явлением, или же некая психическая уникальная способность возникла только у меня одного, под воздействием страха перед зубным врачом.
Ответ пришёл, но принёс собой угрозу.
Однажды, совершив переход в Питер, я вдруг увидел сидящего напротив человека в серой курточке, машинально отмеченного мною ещё в Москве. Возможно ли встретить двух столь похожих людей? Я в это не верил. На счастье человек был сильно уставшим и не заметил меня. Он продолжал сидеть, как ни в чём не бывало, а когда объявили Василеостровскую, спокойно встал и пошёл к выходу. То что я пользуюсь ходами не один, обрадовало меня не больше чем Робинзона следы дикарских ног на берегу его острова. Изумление пополам с ужасом не помешало, однако, проследить за «попутчиком» до дома на какой-то там Линии.
Адресок я запомнил и время от времени наблюдал за домом из арки напротив. Пять или шесть раз мне удавалось проследовать за этим человеком до метро. Обычно там я и терял его, но дважды мы переходили вместе. И хуже всего, что последний раз он воспользовался воротами вместе с каким-то парнем.
Я испугался и прекратил слежку, опасаясь разоблачения. Кто эти люди — мафия, спецслужбы или некие хранители ворот, а если последнее, то инопланетяне или какой-нибудь мистический орден? Создали они ворота или наложили на них лапу? Эти вопросы так и мучили меня до сегодняшнего дня. Впрочем и теперь к разгадке я не приблизился.
5.
В Бангалоре я едва не попадаюсь. Они заходят с трёх сторон, блокируя все пути. Но, на их беду, гоблины выделяются среди смуглых индусов, как белые медведи на зелёной лужайке. Я изворачиваюсь, прыгаю на ходу в переполненный автобус… Ушёл! Проскочил! Однако не вечно же будет мне так везти?
Думал ли я, что когда-нибудь явятся хозяева (или узурпаторы) ворот и попытаются сцапать меня за ухо, как безбилетника, а мне придётся вот так вот спасаться от них бегством. Конечно думал. С тех пор как уяснил, что не один я пользуюсь тайными каналами. Думал и подготовился. В разведчика в сети я не зря играл — кое-что из прочитанного оказалось полезным.
У меня есть тайники. Они разбросаны по всему свету. Но прежде чем добраться до тайника, нужно сбить со следа погоню. Необходимо что-то предпринять. Уворачиваясь от рикши, я вспомнил о велосипеде.
Знакомый по интернет-форумам диссидент как-то рассказывал мне, будто он в молодости отрывался от слежки КГБ на велосипеде. Дело в том, что агенты следят либо пешком, либо на машинах. А за велосипедистом следовать очень не просто. От пешеходов он отрывается за счёт скорости, от машин — сворачивая во дворы, используя узкие тротуары, проходы, мостики…
Не знаю, может знакомый и привирал, а может, был вовсе не диссидентом, а даже наоборот. Может он этих диссидентов допрашивал в лубянских подвалах. Так или иначе я этот опыт решил использовать.
Велосипедных линий у меня в наличии несколько. И все они берут начало в Амстердаме. Там, на гигантской велопарковке возле вокзала, я держал свой велик, купленный у местных торчков за десятку.
В Кракове сажусь в электричку и через минуту прибываю на Централ Стэйшн Амстердама. Не спеша поднимаюсь по спирали парковки, открываю замок и резко срываюсь. С горки разгон хороший, но я помогаю гравитации, давя на педали всем весом. Проношусь ураганом мимо стоящих у входа и озадаченных гоблинов.
Они не ожидали такого поворота. Бомж растерянно мечется по сторонам, Проныра бросается за мной, а Крокодил пытается завладеть чужим велосипедом. Куда там — амстердамцы те ещё жуки, даже одним замком редко ограничиваются. А ближайший прокат — пять минут ходьбы. Не успеть вам, гоблины, ни за что не успеть!
Каналы, улицы, мосты, каналы. Хорошо по ровному Амстердаму катить, приятно. Погоня отстала. На всякий случай перехожу в Йоханнесбург, затем в Тарту, оттуда обратно в Амстердам. 51 линия метро, перехожу на 54. Ворота. Кройцберг, Берлин. Погони нет.
Довольный собой, спускаюсь по ступенькам со станции «Йоркштрассе».
Велосипед становится помехой и я оставляю его возле метро. Переулком выхожу на Кройцбергштрассе, а с неё вновь на Йоркштрассе. На углу этих улиц стоит полуразрушенный корпус бывшей фабрики. Прохожу мимо, кинув на фабрику рассеянный взгляд. Маячок — разбитый изолятор на проволоке — свисает со стены.
1 2 3 4 5 6 7 8
Как только появились деньги я уехал от родителей, которых давно перестал понимать. Саранск мне не нравился никогда, и я купил квартиру в Питере.
Стал жить один. Не заводил себе никаких животных, даже рыбок, не желал иметь не только семьи, но и более-менее постоянной подружки. О детях и не говорю. Вряд ли тут дело в одной лишь скрытности. Гораздо важнее, что мне не хотелось нести ответственность, я боялся её. Слова Маленького Принца сидели в моей голове, словно высеченный из камня партийный лозунг. Ответственность! В неё всё дело и другие мне не указ. Те, кто заводят животных, семьи, детей, либо чихать хотели на ответственность (и таких я презирал), либо в состоянии были с ней совладать (к этим я питал уважение). Что до меня, то чихать не хотелось, но и сладить сил не хватало.
Возможно, я попросту подводил философию под свой образ жизни — это всегда проще, чем менять жизнь. Не знаю. Говорят, а больше пишут, что человек нуждается в общении. Дескать он и человеком от того стал, что общаться научился, и общество оттуда же пошло. Сомневаюсь. Лично меня одиночество не тяготит. Ну, то есть я, конечно, общаюсь, но главным образом в Интерент. Удобно. Тем удобно, что можно слепить себе любой имидж.
Я слепил из себя разведчика. Годков накинул с десяток, литературу по теме почитал, но в основном брал знанием стран и городов. Там кинешь вскользь про партизанский Чиапас, здесь про погоду в Мальмё… Короче провёл я тусовку интернетную. Да так руку набил, что во время войнушки одной локальной, начал разведпрогнозы в сеть сливать. И все в точку попали. Газеты тогда обо мне писали. Приятно, но анонимность не позволила насладиться славой. Так что общения хватало.
А живое общение… я же в транспорте полжизни провёл, живее некуда. Ну и подружки, которые иногда оставались у меня ночевать. Но ни одна из них дважды.
Девушкам у меня нравилось. Ещё бы… Бананы из Эквадора, гроздьями, свежие спелые. Не те, что дозревают месяцами в пути. Рыбу с дальнего Востока. Пряности из Азии. Бордосское вино из Бордо, хотя его можно купить в любом супермаркете… Девушки принимали меня за моряка. Вряд ли за капитана, скорее за какого-нибудь моториста. Я не разубеждал.
Для девушек моряк, для виртуального мира разведчик, я по большому счёту не умел ничего в этой жизни.
* * *
Природа ходов по-прежнему не давала покоя, хотя желание открыть их секрет и поутихло с возрастом. Больше всего мучил вопрос — являются ли эти лазейки физическим явлением, или же некая психическая уникальная способность возникла только у меня одного, под воздействием страха перед зубным врачом.
Ответ пришёл, но принёс собой угрозу.
Однажды, совершив переход в Питер, я вдруг увидел сидящего напротив человека в серой курточке, машинально отмеченного мною ещё в Москве. Возможно ли встретить двух столь похожих людей? Я в это не верил. На счастье человек был сильно уставшим и не заметил меня. Он продолжал сидеть, как ни в чём не бывало, а когда объявили Василеостровскую, спокойно встал и пошёл к выходу. То что я пользуюсь ходами не один, обрадовало меня не больше чем Робинзона следы дикарских ног на берегу его острова. Изумление пополам с ужасом не помешало, однако, проследить за «попутчиком» до дома на какой-то там Линии.
Адресок я запомнил и время от времени наблюдал за домом из арки напротив. Пять или шесть раз мне удавалось проследовать за этим человеком до метро. Обычно там я и терял его, но дважды мы переходили вместе. И хуже всего, что последний раз он воспользовался воротами вместе с каким-то парнем.
Я испугался и прекратил слежку, опасаясь разоблачения. Кто эти люди — мафия, спецслужбы или некие хранители ворот, а если последнее, то инопланетяне или какой-нибудь мистический орден? Создали они ворота или наложили на них лапу? Эти вопросы так и мучили меня до сегодняшнего дня. Впрочем и теперь к разгадке я не приблизился.
5.
В Бангалоре я едва не попадаюсь. Они заходят с трёх сторон, блокируя все пути. Но, на их беду, гоблины выделяются среди смуглых индусов, как белые медведи на зелёной лужайке. Я изворачиваюсь, прыгаю на ходу в переполненный автобус… Ушёл! Проскочил! Однако не вечно же будет мне так везти?
Думал ли я, что когда-нибудь явятся хозяева (или узурпаторы) ворот и попытаются сцапать меня за ухо, как безбилетника, а мне придётся вот так вот спасаться от них бегством. Конечно думал. С тех пор как уяснил, что не один я пользуюсь тайными каналами. Думал и подготовился. В разведчика в сети я не зря играл — кое-что из прочитанного оказалось полезным.
У меня есть тайники. Они разбросаны по всему свету. Но прежде чем добраться до тайника, нужно сбить со следа погоню. Необходимо что-то предпринять. Уворачиваясь от рикши, я вспомнил о велосипеде.
Знакомый по интернет-форумам диссидент как-то рассказывал мне, будто он в молодости отрывался от слежки КГБ на велосипеде. Дело в том, что агенты следят либо пешком, либо на машинах. А за велосипедистом следовать очень не просто. От пешеходов он отрывается за счёт скорости, от машин — сворачивая во дворы, используя узкие тротуары, проходы, мостики…
Не знаю, может знакомый и привирал, а может, был вовсе не диссидентом, а даже наоборот. Может он этих диссидентов допрашивал в лубянских подвалах. Так или иначе я этот опыт решил использовать.
Велосипедных линий у меня в наличии несколько. И все они берут начало в Амстердаме. Там, на гигантской велопарковке возле вокзала, я держал свой велик, купленный у местных торчков за десятку.
В Кракове сажусь в электричку и через минуту прибываю на Централ Стэйшн Амстердама. Не спеша поднимаюсь по спирали парковки, открываю замок и резко срываюсь. С горки разгон хороший, но я помогаю гравитации, давя на педали всем весом. Проношусь ураганом мимо стоящих у входа и озадаченных гоблинов.
Они не ожидали такого поворота. Бомж растерянно мечется по сторонам, Проныра бросается за мной, а Крокодил пытается завладеть чужим велосипедом. Куда там — амстердамцы те ещё жуки, даже одним замком редко ограничиваются. А ближайший прокат — пять минут ходьбы. Не успеть вам, гоблины, ни за что не успеть!
Каналы, улицы, мосты, каналы. Хорошо по ровному Амстердаму катить, приятно. Погоня отстала. На всякий случай перехожу в Йоханнесбург, затем в Тарту, оттуда обратно в Амстердам. 51 линия метро, перехожу на 54. Ворота. Кройцберг, Берлин. Погони нет.
Довольный собой, спускаюсь по ступенькам со станции «Йоркштрассе».
Велосипед становится помехой и я оставляю его возле метро. Переулком выхожу на Кройцбергштрассе, а с неё вновь на Йоркштрассе. На углу этих улиц стоит полуразрушенный корпус бывшей фабрики. Прохожу мимо, кинув на фабрику рассеянный взгляд. Маячок — разбитый изолятор на проволоке — свисает со стены.
1 2 3 4 5 6 7 8