– А сколько сотрудников имеют доступ к Главному Радианту?
– В принципе, все математики, занятые в Проекте, но не по собственному желанию. Оформляется запрос, причем заблаговременно, и Главный Радиант настраивается так, чтобы математик получил именно ту часть уравнений, с которой он хочет поработать. Когда сразу несколько человек выражают желание поработать с Главным Радиантом, возникают сложности.
Сейчас, правда, особых запросов на работу с ним нет – видимо, народ еще не успел окончательно прийти в себя после юбилея Хари.
– Скажи, а вы не подумывали сделать еще несколько Главных Радиантов?
– Даже не знаю, как сказать, – выпятив губы, проговорил Амариль. – Вообще-то мы обговаривали вопрос о том, как было бы хорошо установить третий прибор, но нужно кого-то назначить ответственным за него. Главный Радиант – это не компьютер, на котором можно позволить работать каждому. Я предложил Хари, чтобы Тамвиль Элар – ну, ты же его знаешь…
– Да, знаю.
– Чтобы третий Главный Радиант установить в его кабинете. Разработанные им ахаотичные уравнения в сочетании с электрофокусировщиком выдвинули его на третью позицию в проекте после Хари и меня. Но Хари колеблется.
– Почему? Ты знаешь?
– Если Элар получит Главный Радиант, это будет официальным подтверждением того, что он третий человек в Проекте, то есть это поставит его выше других математиков, которые и старше его, и выше по должности. То есть возникнут определенного рода стратегические, так сказать, трудности. Я-то думаю, что нам нечего ломать себе головы над подобными проблемами, но Хари… ты же знаешь Хари.
– Да, я знаю Хари. А допустим, я тебе скажу такую вещь… что, если Линн видел Главный Радиант?
– Линн?
– Полковник Хендер Линн из хунты. Приспешник Теннара, лакей.
– Сильно сомневаюсь, Дорс.
– Понимаешь, он говорил насчет кубков и цепочек, а я сейчас их видела собственными глазами. Не могу отделаться от мысли о том, что он был здесь и видел Радиант в работе.
Амариль покачал головой.
– Нет, не могу себе представить человека из хунты в моем кабинете или в кабинете Хари.
– Скажи мне, как ты думаешь, кто в Проекте мог бы таким вот образом работать на хунту?
– Никто, – убежденно ответил Амариль. – Это невероятно. Возможно, что Линн не видел Главного Радианта, но ему о нем рассказали.
– Кто ему мог о нем рассказать?
Амариль после недолгого раздумья ответил:
– Никто.
– Ну хорошо, вот ты только что сказал о трудностях, что называется, внутриполитического характера, связанных с вероятностью получения Эларом третьего Главного Радианта. Наверное, в столь многочисленном коллективе, как ваш Проект, где трудятся сотни сотрудников, время от времени возникают какие-то мелкие стычки, ссоры.
– О да. Бедняга Хари мне все время об этом твердит. Улаживать все это приходится ему, и я представляю, как это ему надоело.
– Скажи, эти ссоры достаточно серьезны, для того чтобы мешать работе над Проектом?
– Да нет, не так уж серьезны.
– Скажи, есть сотрудники, которые скандалят больше других? То есть я хочу спросить, можно ли, к примеру, избавиться от девяноста процентов этих внутренних трений ценой увольнения пяти-шести процентов персонала?
– Неплохая идея, – кивнул Амариль, – но только я не знаю, от кого нужно избавиться. Я ведь в нашу «внутреннюю политику» фактически не вмешиваюсь. Избежать всех этих мелочей невозможно, вот я и стараюсь попросту держаться подальше от всяких дрязг.
– Странно… – покачала головой Дорс. – Получается, что ты, таким образом, отрицаешь надежность психоистории.
– Как это?
– Но как же можно утверждать, что вы добрались до стадии, когда можно предсказывать будущее и управлять им, если вы не можете справиться с такими досадными мелочами внутри самого проекта, от которого это будущее напрямую зависит?
Амариль хихикнул. Это было совсем не похоже на него, ведь с юмором у него, как правило, было туговато, и он почти никогда не смеялся.
– Извини, Дорс. Видишь ли, ты зацепила проблему, которую мы разрешили. Мы об этом тоже думали. Сам Хари разработал уравнения, описывающие вот эти самые межличностные трения, а в прошлом году я их довел до ума. Я обнаружил, что существуют способы видоизменения этих уравнений таким образом, чтобы свести трения к минимуму. Но в каждом конкретном случае выходит так, что за счет нивелирования трения в одном месте оно неизбежно усиливается в другом. Совершенно ликвидировать подобные неурядицы невозможно в условиях работы и общения людей в замкнутом коллективе – кто-то уходит, кто-то приходит – ну, вроде того как притираются новые детали, пока не встанут на место. Мне с помощью ахаотичных уравнений Элара удалось доказать, что тут ничего поделать нельзя, какие бы усилия ни предпринимались. Хари называет это «законом консервации личных проблем».
В итоге возникло такое мнение, что у социальной динамики существуют такие же законы консервации или, лучше сказать, торможения, как в физике, и на самом деле именно эти законы могут стать для нас наилучшим руководством для решения самых затруднительных проблем психоистории.
– Впечатляюще, – усмехнулась Дорс, – но какой толк из всего этого, если в конце концов окажется, что абсолютно ничего изменить нельзя, что все плохое накапливается и что для того, чтобы уберечь Империю от разрушения, нужно разрушить еще что-нибудь?
– Некоторые именно так и думают, но я – нет.
– Хорошо. Вернемся к реальности. Скажи, есть что-нибудь такое во всех этих внутренних трениях, что угрожало бы Хари. Физически угрожало, я имею в виду.
– Угрожало Хари? Нет, конечно же, нет. Как тебе такое в голову пришло?
– Может быть, есть кто-то, кто хотел бы занять его место – какой-нибудь сверхамбициозный, агрессивный человек, жаждущий пожать все лавры? Может быть, кто-то думает, что Селдон засиделся на должности руководителя Проекта?
– Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь сказал подобное о Хари.
Похоже, Дорс не удовлетворил его ответ.
– Нечего ждать, что кто-нибудь скажет такое вслух, это понятно. Ну, спасибо тебе, Юго, ты мне все-таки помог. Извини, что оторвала тебя на столько времени от работы.
Амариль долго смотрел ей вслед. Он немного встревожился, но окунувшись в работу, быстро позабыл о разговоре с Дорс.
Глава 20
Одной из причин время от времени отрываться от работы (а причин таких было крайне мало) были визиты к Рейчу, семейство которого обитало неподалеку от университетского кампуса. Когда Селдон шел туда, сердце его всякий раз наполнялось любовью к приемному сыну. Рейча нельзя было не любить – доброго, веселого, преданного, смышленого Рейча, обладающего удивительной способностью вселять любовь к себе в души людей, с которыми встречался.
Это его обаяние поразило Селдона еще тогда, когда Рейчу было всего двенадцать – тогда он был биллиботтонским беспризорником, грязным бродяжкой, но ухитрился-таки тронуть сердца Хари и Дорс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108