Мы были в ужасе, но не могли ничего сделать. Постепенно накапливался опыт, и теперь мы готовы к тому, что каждый мир, открываемый нами, может находиться на ядерной стадии. У нас готовы дегазационное оборудование и евгенические анализаторы.
- Что такое евгенические анализаторы?
Дивай-ин сформулировал фразу так, как требовали правила языка дикаря. Он сказал осторожно:
- Мы управляем спариванием и стерилизацией, чтобы удалить, насколько возможно, соревновательные наклонности у оставшихся в живых.
В какой-то момент ему показалось, что существо вновь охватит неистовство.
Вместо этого тот сказал без выражения:
- Вы делаете их послушными, как этих? - Он еще раз показал на моува.
- Нет. Нет. Это другое. Мы просто хотим сделать оставшихся соответствующими мирному, неэкспансивному, неагрессивному обществу под нашим руководством. Без этого они уничтожали себя и, видите ли, будут снова уничтожать друг друга.
- Что вы извлекаете для себя из этого?
Дивай-ин с сомнением поглядел на существо. Так ли необходимо объяснять основное удовольствие жизни? Вслух он сказал:
- Вам приятно помогать кому-то?
- Продолжайте. Кроме этого. Что это дает вам?
- Конечно, Харрии полагаются выплаты.
- Ха.
- Плата за спасение разумных видов только справедлива, возразил Дивай-ин. - Кроме того, необходимо покрыть определенные расходы. Налоги невелики и отрегулированы применительно к природе конкретного мира. Это могут быть ежегодные поставки древесины из лесного мира, марганцевых руд из другого. Мир моувов беден природными ресурсами, и они сами предложили снабжать нас некоторым количеством своих представителей в качестве личных ассистентов. Они крайне сильны даже для больших приматов, и мы проводим им безвредное лечение препаратами, угнетающими высшую нервную деятельность...
- Чтобы сделать из них зомби!
Дивай-ин догадался о значении существительного и сказал с негодованием:
- Ничего подобного. Только чтобы они не тяготились ролью обслуживающего персонала и не так тосковали по своим домам. Мы не хотим, чтобы они были несчастливы. Они разумные существа!
- И что вы сделаете с Землей, если у нас случится война?
- У нас было пятнадцать лет, чтобы решить это, - ответил Дивай-ин. - Ваш мир очень богат железом и развил прекрасную технологию производства стали. Я думаю, вашим налогом будет сталь, - Дивай-ин вздохнул. - Но налог не будет соответствовать нашим затратам в данном случае, я полагаю. Мы прождали по крайней мере десять лишних лет.
Большой примат сказал:
- Как много рас вы обложили налогом таким образом?
- Я не знаю точного числа. Несомненно, больше тысячи.
- Тогда вы - маленькие лендлорды Галактики, не так ли? Тысячи миров разрушили себя, с тем чтобы способствовать вашему благоденствию. Вы не лорды, вы нечто другое, знаете ли, - голос дикаря становился все более пронзительным. - Вы грифы.
- Грифы? - переспросил Дивай-ин, пытаясь понять слово.
- Едоки падали. Птицы, которые ждут, когда умрет от жажды какая-нибудь бедная тварь, а затем спускаются, чтобы съесть тело,
Дивай-ин почувствовал вялость и дурноту от картины, вызванной его воображением. Он слабо произнес:
- Нет, нет, мы помогаем, разумным видам.
- Вы ждете, когда случится война, как грифы. Если вы хотите промочь, предотвратите войну. Не спасайте остатки. Спасите всех.
Хвост Дивай-ина дернулся от внезапного возбуждения.
- Как мы предотвратим войну? Не скажете ли вы мне? Что сможет предотвратить войну, кроме поворота вспять подготовки к войне? Изучите один процесс, и второе станет очевидным.
Но дикарь запнулся. Наконец он сказал:
- Спуститесь. Объясните ситуацию.
Дивай-ин почувствовал пронзительное разочарование. Это не сможет стать разгадкой. Кроме того... Он сказал:
- Приземлиться среди вас? Совершенно невозможно. - Его кожа задрожала в полдюжине мест при мысли о том, чтобы смешаться с толпой дикарей, их миллионами во всей своей неукротимости.
Возможно, болезненный вид Дивай-ина был столь ясным и безошибочным, что дикарь мог распознать, что это значило, даже через барьер видовых различий. Он попытался кинуться к харрианину и был схвачен буквально в воздухе одним из моувов, который сжал его легким сокращением бицепсов.
Дикарь закричал:
- Нет. Лучше сидеть здесь и ждать. Гриф! Гриф! Гриф!
Прошли дни, прежде чем Дивай-ин смог заставить себя вновь увидеть дикаря. Он едва не заслужил неудовольствие Главного администратора, когда последний настаивал, что не имеет достаточно данных для полного анализа умственного склада этих дикарей.
Дивай-ин тогда смело сказал:
- Несомненно, достаточно, чтобы дать некоторое объяснение нашей проблеме.
Нос Главного администратора задрожал, и его розовый язык задумчиво прошелся по носу.
- Возможно, это, своего рода, объяснение. Но я не могу доверять этому объяснению. Мы столкнулись с очень необычным видом. Мы это уже знаем. И не можем позволить себе ошибку. По крайней мере, ясно одно: мы наткнулись на весьма высокоразвитого индивидуума. Если только... если только он не норма для его расы. - Видно было, что Главного администратора расстроила последняя мысль.
Дивай-ин сказал:
- Существо нарисовало ужасную картину этой... этой птицы... этого...
- Грифа, - подсказал Главный администратор.
- Он представил всю нашу миссию в таком искаженном виде. С тех пор я не могу ни есть, ни спать. Фактически, я боюсь, что буду вынужден просить освободить...
- Не ранее, чем мы завершим то, для чего посланы, - твердо сказал Главный администратор. - Не думаете ли вы, что я наслаждаюсь картиной... поедания падали... Вы должны собрать дополнительные сведения.
Дивай-ин в конце концов кивнул. Он понимал, конечно. Главный администратор не более сильно, чем любой харрианин, желал вызвать атомную войну. Он оттягивал момент решения так долго, так только мог.
Дивай-ин засадил себя за еще один разговор с дикарем. Он оказался совершенно невыносимым и последним.
У дикаря на щеке имелся кровоподтек, словно он снова сопротивлялся моувам. Так оно и было в действительности. Он делал так много раз и ранее, и моувам, несмотря на их самое искреннее желание не причинять вреда, иногда случалось ушибить его. Можно было ожидать, что дикарь поймет, как упорно они стараются не ранить его, и в результате утихомирится. Вместо этого сознание своей безопасности как будто подстрекало его к еще большему сопротивлению.
("Эти виды больших приматов порочны, порочны", - с печалью думал Дивай-ин.)
Больше часа беседа вертелась вокруг малозначащих тем, а потом дикарь сказал с внезапной враждебностью:
- Как долго, вы говорите, ваши объекты находятся здесь?
- Пятнадцать ваших лет, - ответил Дивай-ин.
- Совпадает. Первые летающие тарелки были замечены сразу после второй мировой войны.
1 2 3 4 5
- Что такое евгенические анализаторы?
Дивай-ин сформулировал фразу так, как требовали правила языка дикаря. Он сказал осторожно:
- Мы управляем спариванием и стерилизацией, чтобы удалить, насколько возможно, соревновательные наклонности у оставшихся в живых.
В какой-то момент ему показалось, что существо вновь охватит неистовство.
Вместо этого тот сказал без выражения:
- Вы делаете их послушными, как этих? - Он еще раз показал на моува.
- Нет. Нет. Это другое. Мы просто хотим сделать оставшихся соответствующими мирному, неэкспансивному, неагрессивному обществу под нашим руководством. Без этого они уничтожали себя и, видите ли, будут снова уничтожать друг друга.
- Что вы извлекаете для себя из этого?
Дивай-ин с сомнением поглядел на существо. Так ли необходимо объяснять основное удовольствие жизни? Вслух он сказал:
- Вам приятно помогать кому-то?
- Продолжайте. Кроме этого. Что это дает вам?
- Конечно, Харрии полагаются выплаты.
- Ха.
- Плата за спасение разумных видов только справедлива, возразил Дивай-ин. - Кроме того, необходимо покрыть определенные расходы. Налоги невелики и отрегулированы применительно к природе конкретного мира. Это могут быть ежегодные поставки древесины из лесного мира, марганцевых руд из другого. Мир моувов беден природными ресурсами, и они сами предложили снабжать нас некоторым количеством своих представителей в качестве личных ассистентов. Они крайне сильны даже для больших приматов, и мы проводим им безвредное лечение препаратами, угнетающими высшую нервную деятельность...
- Чтобы сделать из них зомби!
Дивай-ин догадался о значении существительного и сказал с негодованием:
- Ничего подобного. Только чтобы они не тяготились ролью обслуживающего персонала и не так тосковали по своим домам. Мы не хотим, чтобы они были несчастливы. Они разумные существа!
- И что вы сделаете с Землей, если у нас случится война?
- У нас было пятнадцать лет, чтобы решить это, - ответил Дивай-ин. - Ваш мир очень богат железом и развил прекрасную технологию производства стали. Я думаю, вашим налогом будет сталь, - Дивай-ин вздохнул. - Но налог не будет соответствовать нашим затратам в данном случае, я полагаю. Мы прождали по крайней мере десять лишних лет.
Большой примат сказал:
- Как много рас вы обложили налогом таким образом?
- Я не знаю точного числа. Несомненно, больше тысячи.
- Тогда вы - маленькие лендлорды Галактики, не так ли? Тысячи миров разрушили себя, с тем чтобы способствовать вашему благоденствию. Вы не лорды, вы нечто другое, знаете ли, - голос дикаря становился все более пронзительным. - Вы грифы.
- Грифы? - переспросил Дивай-ин, пытаясь понять слово.
- Едоки падали. Птицы, которые ждут, когда умрет от жажды какая-нибудь бедная тварь, а затем спускаются, чтобы съесть тело,
Дивай-ин почувствовал вялость и дурноту от картины, вызванной его воображением. Он слабо произнес:
- Нет, нет, мы помогаем, разумным видам.
- Вы ждете, когда случится война, как грифы. Если вы хотите промочь, предотвратите войну. Не спасайте остатки. Спасите всех.
Хвост Дивай-ина дернулся от внезапного возбуждения.
- Как мы предотвратим войну? Не скажете ли вы мне? Что сможет предотвратить войну, кроме поворота вспять подготовки к войне? Изучите один процесс, и второе станет очевидным.
Но дикарь запнулся. Наконец он сказал:
- Спуститесь. Объясните ситуацию.
Дивай-ин почувствовал пронзительное разочарование. Это не сможет стать разгадкой. Кроме того... Он сказал:
- Приземлиться среди вас? Совершенно невозможно. - Его кожа задрожала в полдюжине мест при мысли о том, чтобы смешаться с толпой дикарей, их миллионами во всей своей неукротимости.
Возможно, болезненный вид Дивай-ина был столь ясным и безошибочным, что дикарь мог распознать, что это значило, даже через барьер видовых различий. Он попытался кинуться к харрианину и был схвачен буквально в воздухе одним из моувов, который сжал его легким сокращением бицепсов.
Дикарь закричал:
- Нет. Лучше сидеть здесь и ждать. Гриф! Гриф! Гриф!
Прошли дни, прежде чем Дивай-ин смог заставить себя вновь увидеть дикаря. Он едва не заслужил неудовольствие Главного администратора, когда последний настаивал, что не имеет достаточно данных для полного анализа умственного склада этих дикарей.
Дивай-ин тогда смело сказал:
- Несомненно, достаточно, чтобы дать некоторое объяснение нашей проблеме.
Нос Главного администратора задрожал, и его розовый язык задумчиво прошелся по носу.
- Возможно, это, своего рода, объяснение. Но я не могу доверять этому объяснению. Мы столкнулись с очень необычным видом. Мы это уже знаем. И не можем позволить себе ошибку. По крайней мере, ясно одно: мы наткнулись на весьма высокоразвитого индивидуума. Если только... если только он не норма для его расы. - Видно было, что Главного администратора расстроила последняя мысль.
Дивай-ин сказал:
- Существо нарисовало ужасную картину этой... этой птицы... этого...
- Грифа, - подсказал Главный администратор.
- Он представил всю нашу миссию в таком искаженном виде. С тех пор я не могу ни есть, ни спать. Фактически, я боюсь, что буду вынужден просить освободить...
- Не ранее, чем мы завершим то, для чего посланы, - твердо сказал Главный администратор. - Не думаете ли вы, что я наслаждаюсь картиной... поедания падали... Вы должны собрать дополнительные сведения.
Дивай-ин в конце концов кивнул. Он понимал, конечно. Главный администратор не более сильно, чем любой харрианин, желал вызвать атомную войну. Он оттягивал момент решения так долго, так только мог.
Дивай-ин засадил себя за еще один разговор с дикарем. Он оказался совершенно невыносимым и последним.
У дикаря на щеке имелся кровоподтек, словно он снова сопротивлялся моувам. Так оно и было в действительности. Он делал так много раз и ранее, и моувам, несмотря на их самое искреннее желание не причинять вреда, иногда случалось ушибить его. Можно было ожидать, что дикарь поймет, как упорно они стараются не ранить его, и в результате утихомирится. Вместо этого сознание своей безопасности как будто подстрекало его к еще большему сопротивлению.
("Эти виды больших приматов порочны, порочны", - с печалью думал Дивай-ин.)
Больше часа беседа вертелась вокруг малозначащих тем, а потом дикарь сказал с внезапной враждебностью:
- Как долго, вы говорите, ваши объекты находятся здесь?
- Пятнадцать ваших лет, - ответил Дивай-ин.
- Совпадает. Первые летающие тарелки были замечены сразу после второй мировой войны.
1 2 3 4 5