— Мне наплевать...
— Ты сможешь с ним поболтать, он расскажет тебе о своей жизни, это тебя развлечет...
Теперь мой черед мотать головой.
— У меня нет ни малейшего желания знакомиться с другими людьми. Мне надоели люди!
— Да, — соглашается он, — я тебя понимаю...
Стукнув кулаком себя по лбу, я продолжаю:
— Их полно в моей памяти. Она отказывается принимать их! Действительно, в моем прошлом были люди... Много людей...
* * *
Прошло много дней, не отмеченных никакими событиями. Глория казалась все такой же, и отношения наши продолжались, как и раньше. Я опять занимался работой на заводе, стараясь поменьше думать о том, что произошло со мной. Но одно видение меня преследовало беспрерывно: обнаженная Глория, трепещущая в объятиях своего любовника. Это видение посещало меня в самые неожиданные моменты, и мне приходилось садиться, поскольку ноги у меня подкашивались.
Глория казалась слегка удрученной... Но женщины часто бывают погружены в свои мелкие проблемы, занимающие их жизнь. Я имею в виду жизнь богатых неработающих дам. Я делал вид, что ничего не замечаю, что все в нашей жизни прекрасно. И все-таки внутри меня постоянно бушевали бури. Непристойные видения осаждали меня: обнаженное тело Глории, извивающееся под обнаженным телом этого блондина. От этих картин страдали и тело и душа.
Днем она, как правило, была свободна, и я знал, что она ездила к нему, так как вечером, ставя машину в гараж, замечал грязь на машине Глории. Я был уверен: она выезжала в окрестный лес, где он поджидал ее. Когда-то мы прогуливались здесь и клялись друг другу в вечной любви. А теперь эти неумирающие слова ей шептал другой, другой прижимал ее к своей груди. Она вдыхала запах другого мужчины. Руки ее ласкали тело, которое не было моим.
Все мое прошлое погружалось в океан горечи и разочарования. Глория убила наше прошлое. Да что я говорю, она убивала его ежедневно, методично, маленькими порциями! Почему она не сбежала со своим щелкопером? Что ее удерживало здесь? Роскошь нашей жизни? Привычка? Боязнь огорчить меня? Или остатки нежности? А может быть, все вместе?
Почти ежедневно во второй половине дня я запирался у себя в кабинете и просил секретаршу не беспокоить меня ни под каким предлогом. Я работал над «исправлением» паспорта моего умершего рабочего. Фотография покойного крепилась в паспорте металлическим кружком. Медленно, кропотливо спиливал я этот кружок, стараясь не повредить бумагу. На эту работу ушло довольно много времени, но я добился нужного результата. А ведь мне никогда не удавались работы подобного рода. Я вдруг обнаружил в себе ангельское терпение. Итак, мне удалось убрать фотографию умершего владельца паспорта и заменить своей. Я заранее позаботился о том, чтобы обзавестись машинкой, способной крепить фотографии подобным образом. Новый металлический кружок лег на место старого. Оставалась самая деликатная часть операции — восстановить исчезнувшую часть печати. К счастью, не хватало только пяти букв: ектур, от слова «Префектура»... Я взял обычную школьную резинку, вырезал на ней нужные мне буквы. Да, у шантажиста должны быть разнообразные таланты... Целый час потребовался мне, чтобы подобрать нужный цвет мастики, совпадающий с тем, что использовали в префектуре. В результате все получилось просто великолепно.
От нервного напряжения у меня дрожали руки, и я проделал несколько физических упражнений перед распахнутым настежь окном. Воздух был насыщен влагой. Я всегда с нетерпением ожидал этого времени года и наступления охотничьего сезона. Теперь же осень окутывала мою душу трауром.
Вооружившись фальшивым паспортом, отнявшим у меня столько сил и времени, я отправился в район Сен-Жермен де Пре. Перед окошечком с надписью «До востребования» толпился народ, так как рабочий день в конторах закончился, и люди зрелого возраста устремлялись в почтовые отделения в надежде получить письма от тайных возлюбленных. Я вовсе не чувствовал себя суперменом, обращаясь к служащей проверить, не пришло ли письмо или перевод на имя Луи Дюрана. Имя и фамилия почему-то мне показались смешными, хотя до сего дня я как-то не задумывался над этим. И тот факт, что по воле случая я обзавелся подобным сочетанием, вызвал у меня странное чувство.
Брюнетка с усиками порылась в своих ящичках и заявила, что ничего нет. Это меня расстроило. Может быть, Глория и ее любовник решили не обращать внимания на угрозы и подождать дальнейшего развития событий? Они прекрасно понимали, что шантаж — дело хитрое и опасное. Мое письмо, обнаруженное в почтовом ящичке, не имело штемпеля, стало быть, оно опущено самим шантажистом... А им мог оказаться кто угодно, даже сосед. Возможно, любовники подумали, что он побоится привести свою угрозу в исполнение. Надо им дать новый толчок, но торопиться не стоит... Я решил воспользоваться политикой контрастов: дать им успокоиться, а затем нанести новый удар...
Прошло несколько дней, но ответа на мое письмо все не было. Я старался не выдать себя ни жестом, ни взглядом. Мне казалось, что давненько я не был таким веселым. Иногда я даже напевал вечерами, расхаживая по комнатам в домашних тапочках... В такие моменты строгое лицо Глории окрашивалось улыбкой. Эта ситуация доставляла мне странную гадливую радость, и хотелось только одного: чтобы она продолжалась. Она скрашивала мне горечь утраты предмета моей любви! Однако, надо было готовить продолжение событий. Причем продумать все столь же тщательно, как и первый этап. Я понимал, что второе письмо подобного толка должно содержать более весомые доказательства информированности его отправителя, иначе оно не будет иметь никакого значения для Глории. Я долго размышлял над этим, сидя вечерами перед экраном телевизора. И я нашел решение...
Я стал просматривать объявления частных детективов в различных газетах и остановил свой выбор на одном из них. Он готов был взяться за самые деликатные поручения. А то, что я хотел поручить ему, было делом крайне тонким.
Итак, однажды утром до работы я отправился к нему и, надо признаться, не был разочарован. С первого взгляда он показался мне способным выполнить задуманное мною.
Детектив оказался парнем лет тридцати, маленьким, бледным, тщедушным. Экстравагантная стрижка под «ежик» выглядела попыткой компенсировать эти недостатки. Глаза его были похожи на два заживающих шрама, губы были вовсе не видны, что представлялось мне признаком определенного спокойствия. Одет он был тщательно, но из дешевого магазина, что придавало ему вид того, кем он являлся на самом деле, а именно — человека, к которому можно обратиться с любым предложением, будучи уверенным в том, что, коли оно ему не подойдет, он сумеет от него отказаться, не нанеся при этом вам обиды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27