Лучший начальник тот, который всегда отсутствует. Когда я ей об этом говорю, большой и красивый рот малышки расплывается в улыбке.
- И вы не скучаете одна в таком большом доме?
- Немножко... Но вечером меня заменяют и я уезжаю в Париж на машине.
Клянусь, ребята, эта девочка нашла себе идеальную работу. О подобной службе мечтают все уборщицы.
Вот ведь какие хозяева в Штатах! Они нанимают персонал, чтобы обслуживать персонал, и в распоряжение обслуги дают машины, какие не снились даже нашим министрам!
- И вы ездите в Париж в одиночестве?
- Вы очень любопытны...
- Если вам нужен гид или сопровождающий, то я бы с превеликим удовольствием...
Но сопровождающим никогда не верят, сами знаете. Няня надувает губы. Я, видно, не в ее вкусе. Чтобы совсем отравить наше сосуществование, просыпается малыш и начинает орать во все горло. Я прощаюсь и ухожу, а птичка кидается к коляске, чтобы успокоить нежные нервы наследника Фреда Лавми.
У меня создается впечатление, что мы ошиблись дверью. Ну что общего может быть между актером мировой величины и похищением толстой женщины?
Глава 6
Когда я подхожу к машине, мадам Берю, звезда парижских окраин, она же Тучная Венера, продолжает, согнувшись в три погибели и накрывшись подстилкой, послушно прятаться на полу за передним сиденьем. Берту, похоже, сейчас хватит удар от кислородного голодания. Она со стоном распрямляется, и я вижу, что ее глаза всерьез надумали выскочить из налитой кровью головы.
- Ну что там? - с трудом произносит она, отдуваясь, как паровая машина Уатта после подъема на пьедестал всемирной славы.
- Дорогая моя подруга, - говорю я без обиняков, поскольку забыл захватить из дому пару обиняков, лежащих в ящике ночного столика, - милая моя, произошло недоразумение!
- Черт! - машинально, но очень театрально произносит мой друг Берю, у которого всегда в запасе имеется достаточное количество коротких слов и выражений на все случаи жизни.
- Дом снят Фредом Лавми, знаменитым американским киноактером, для своего бэби, которому необходимо развиваться на свежем воздухе. Так что ничего общего с преступлениями, особенно связанными с похищением полновесных дам.
Полновесные дамы - скромно сказано, поскольку дамочки в нынешний сезон отличаются большим тоннажем.
Но Берта не согласна с моим заявлением. Обрушив на мое плечо здоровенную ладонь, состоящую из пяти баварских сарделек, она дует губы, топорщит усы и брюзгливо произносит:
- Комиссар, я уверена, что это здесь!
- Но, моя милая Берта...
- Все, что вы скажете, не изменит моего мнения. Даже если бы речь шла о резиденции парижского кардинала, я бы по-прежнему стояла на своих позициях...
Это уж точно - позиции для тяжелой артиллерии...
- Кстати, сидя под пледом, я определенно узнала дом!
Я скашиваю на Берту глаза, чтобы проверить, не свихнулась ли она случайно, пока сидела на голодном кислородном пайке, или просто шутит? Но, похоже, она очень серьезна, в облике есть некоторая патетика... Усы торчат, как антенны спутника, а глаза горят, как звезды...
- Узнали! - произношу я, стараясь не хмыкать. - Из-под одеяла?
- Именно, комиссар! Под пледом было тяжело дышать, значит, я вдыхала сильно, и я узнала! Знаете что? Запах! Я же совсем забыла! Аромат лаврового листа. А теперь посмотрите: два ряда лавровых кустов идут по обе стороны дорожки до самого дома.
Весомый аргумент. Кухарка класса Берты должна запросто отличать аромат лаврового листа.
Я не отвечаю, я молчу. На меня нападает задумчивость, как на господина, который, вернувшись домой, находит своего лучшего друга в голом виде у себя в шкафу.
Быстро заведя мотор, стартую через парк в направлении агентства "Вамдам-Жилье". Мне не терпится узнать побольше - в конце концов, посещение агентства бесплатное.
- Мы что, домой не едем? - бурчит Берю голосом и животом. - Жрать ведь хочется!
Оставив его жалобы без внимания, выпрыгиваю из машины и стремглав несусь в контору агентства "Вамдам-Жилье и сыновья". В настоящий момент господин Вамдам-Жилье сидит в бюро один, без сыновей. А может быть, он как раз и есть один из сыновей, а его братья побежали ловить рыбку для любимой ухи своего папаши. Этому господину могло бы быть лет шестьдесят, если бы не было всех семидесяти. Он высокого роста, худой, угловатый, волосы седые до белизны, крашеные черные усы. На нем коричневый костюм, синий шерстяной жилет и старые тапочки ковровых мастерских Людовика XIII. Вообще, похоже, он большой любитель стиля Людовика XIII: и стол у него Людовика XIII, и кресло Людовика XIII, и даже пишущая машинка и телефонный аппарат. Когда я, следуя указанию на эмалевой табличке, привинченной к двери, врываюсь в бюро без стука, сын или папаша Вамдам-Жилье сидит за столом и проделывает двойную работу, каждая сама по себе весьма банальна, но вместе это довольно сложное и опасное упражнение. Достойный господин печатает документ, тыча одним пальцем по клавишам пишущей машинки, и отхлебывает из чашки кофе.
Неожиданность моего вторжения заставляет его совершить промах в исполнении опасного номера. Он опрокидывает содержимое чашки себе на ширинку - хорошо еще, что не клиенту, - а палец по инерции лихорадочно выстукивает слово из трех "б", что трудно перевести с французского.
Господин поднимает на меня один только левый глаз, в то время как его правый остается зафиксированным на картине, висящей перед ним и представляющей собой шедевр маринизма: волны и заблудившиеся в них корабли.
- Слушаю вас! - говорит он, пытаясь удалить кофе со штанов.
Хозяин бюро вылитый коммерсант. Он уже представляет себе, оценив меня моментально по хорошо сшитому костюму, что сдаст внаем Версальский дворец! Господин указывает мне на стул в стиле великих эпох, чье место по праву в историческом музее, если судить по жалобному протесту сиденья, когда оно принимает мой спортивный зад.
- По какому вопросу?
Я собираюсь выпалить ему всю историю без утайки, как вдруг трещит телефон, требуя быть выслушанным вне очереди.
- Прошу извинить! - говорит мне хозяин кабинета.
Сняв трубку и действуя сообразно моменту, он выдыхает в микрофон "алло!"...
Некоторое время он слушает, и его лоб гладок, словно кафель. Я не люблю людей, у которых лоб представляет собой гладкую плоскость - обычно их мысли такие же плоские. Выражение некоторого удивления вытягивает его физиономию, как у человека, находящегося при смерти после долгих лет серого существования.
- Очки? Какие очки? - произносит Вамдам-Жилье со скукой в голосе.
Я схватываю на лету. Милая нянечка, сидящая с гениальным (от рождения) отпрыском, была несколько озадачена моим визитом и, чтобы прогнать прочь смутные сомнения, решила осведомиться, правда ли, что агентство недвижимости послало меня в дом графа де ля Гнилье.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36