- Но я же тебе объяснял...
- А это еще что такое? - раздался грозный голос Марка. - Кто повесил эту гадость прямо над столом?
- Пустяки, дело житейское. - Голос Леши. - Надо же ее где-то держать, а так, на сучке, сматывать удобнее и быстрее.
- Ты что, боишься недотерпеть?
Я поняла, что речь идет о туалетной бумаге. Любые намеки на физиологию вызывали у Марка омерзение.
- Народ, как насчет партии в бридж? - прозвучал веселый голос Прошки.
- Попозже, ладно? Сейчас надо бы сходить в пансионат, купить на обед овощей.
- Ох! Только этого не хватало! - простонал Прошка. - Я пас.
- Ладно, давайте я схожу, - великодушно согласился Марк.
- Я с тобой, - обрадовался Генрих. - Вдвоем веселее.
- А как же бридж? - разочарованно протянул Прошка.
- Потерпишь до нашего возвращения, - отрезал Марк.
Я еще немного позагорала, потом почувствовала, что сейчас расплавлюсь, и решила искупаться. Спустившись в лагерь за купальником, я поразилась царящей там тишине. Машенька лежала в тени с книжкой, близнецы мирно строили город из камешков, из Прошкиной с Лешей палатки доносилось похрапывание. Заглянув туда, я обнаружила Прошку, который при моем появлении открыл глаза.
- А где Леша? - поинтересовалась я.
- А что, его до сих пор нет? Он исчез сразу после завтрака. В последний раз я видел его на берегу.
- Пойдем искупаемся. Заодно и Лешу поищем. Если он до сих пор внизу, его тепловой удар может хватить.
На берегу в пределах видимости Леши не оказалось. Мы с Прошкой поплавали, потом, уже всерьез обеспокоившись, отправились на поиски. Пройдя по берегу около километра, мы дошли до нагромождения крупных камней. Прошка, опередивший меня на подъеме, вспрыгнул на очередной валун и замер. Глаза его округлились, челюсть медленно отвисла.
- Что с тобой? - спросила я. - Призрак увидел посреди бела дня?
- Если бы призрак, - пробормотал Прошка и снова замолчал.
Я раздраженно топнула ногой и забралась на соседний валун. Выпрямившись, я вперила взгляд вдаль и едва не свалилась вниз. Картина и впрямь была впечатляющая. За небольшим пригорком устроилась парочка нудистов. В этом не было бы ничего примечательного, поскольку нудисты по берегу бродили целыми стадами, но эти были особенные. У кромки моря колыхались два огромных чудища. Сделав усилие, я поняла, что чудища разнополые. Толстяк невообразимых размеров и такая же толстуха мирно нежились под солнцем. Коротенькие ножки-бревна покоились в морской водице. Судя по всему, странная парочка чувствовала себя совершенно счастливой. Они безмятежно улыбались, явно очень довольные как собой, так и окружающим миром. Но самое удивительное заключилось не в нудистах. В конце концов, толстые люди тоже имеют право на самовыражение. Самой поразительной была третья фигура. Собственно, в ней не было бы ничего необычного, если бы... Это был Леша! Он пристроился рядышком с чудищами и о чем-то говорил. Чудища время от времени вставляли реплики и жизнерадостно улыбались. Я перевела взгляд на Прошку. Похоже, пора было принимать меры. Того и гляди, свалится со своего камня, и придется поднимать его в лагерь волоком.
Я дернула его за руку. Он очнулся и взглянул на меня.
- Что это? - слабым голосом спросил он.
- Нудисты и Леша, - спокойно ответила я. - Ничего особенного.
- Нудисты? А почему...
- Потому. Люди всякие бывают. Если ты не обуздаешь свой аппетит, через десяток лет станешь таким же, - сварливо ответила я, пытаясь за раздраженным тоном скрыть изумление, граничившее с шоком.
Леша, застенчивость которого в разговорах с малознакомыми людьми доходила до патологии, непринужденно болтал с совершенно голыми и совершенно посторонними личностями. Да еще какими! Я потрясла головой, надеясь, что это всего лишь галлюцинация. Но нет, нудисты остались на месте, Леша - тоже. Более того, он заметил нас и помахал рукой. Нудисты разом повернули арбузоподобные туловища и заколыхались в приветствии.
Краем глаза я заметила, как Прошка пошатнулся и начал оседать на камни. Я повернулась к нему. Интересно, зачем этому клоуну понадобилось изображать обморок? Поначалу я хотела возмутиться, потом поняла, что замысел не так уж и глуп, и решила подыграть Прошке. Если у Леши от перегрева ум зашел за разум, привести его в чувство можно лишь радикальными средствами.
Сзади послышался хруст камней.
- Что это с ним? - осведомился Леша, дернув Прошку за ногу.
- Обморок, - лаконично ответила я.
- С чего бы это?
- Увидел твоих новых знакомых. Откуда они взялись?
- Вчера приехали. Они тут каждый год бывают. Очень милые люди. Зовут Иван и Марья.
Я недоверчиво взглянула на него:
- А о чем ты с ними так оживленно щебетал?
- Представляешь, оказывается, Иван - главный хранитель статистического архива!
- Понятно.
Мне и в самом деле все стало понятно. Против страсти не попрешь, а Леша испытывал непреодолимую страсть к расписаниям и разного рода статистическим выкладкам. Скорее всего, он даже не заметил, что эти Иван да Марья невообразимо толсты и к тому же совершенно голы.
Прошка слабо застонал и приподнял голову. Я вспомнила о своей роли:
- Ты в порядке?
- Да. По-моему, я видел мираж.
- Это был не мираж. - Я решительно встала. - Пойдем, а то Леша от жары еще и не такое учудит.
Прошка встал и тут же снова пошатнулся. Я поддержала его и обернулась. Голые толстяки носились по пляжу. Кажется, они вздумали поиграть в салки.
Генрих с Марком вернулись часа через три, причем Генрих был весел, как птичка, а Марк - мрачен, как грозовое небо. От недоброго предчувствия у меня сжалось сердце.
- Угадайте с трех раз, кого мы встретили! - с ликованием в голосе предложил Генрих.
Взглянув еще раз на угрюмую физиономию Марка, я поняла, что трех раз мне не понадобится. Речь могла идти только о Мироне Полторацком. Я почувствовала, как к горлу подступает дурнота...
На первом курсе Мирон был соседом Прошки и Генриха по комнате в общежитии, поэтому все мы хорошо его знали, но относились к нему совершенно по-разному. Генрих, будучи патологически дружелюбным, относился к Мирону с симпатией, Прошка испытывал к бывшему соседу недоверие, но в общем-то признавал за ним определенные достоинства, Леша сторонился Мирона, а мы с Марком люто его ненавидели.
Мирон страдал комплексом неполноценности, который выражался в форме мании величия. Трудно сказать, что явилось причиной этого неприятного недуга маленький ли рост, неказистая внешность или армия, где он успел отслужить перед поступлением на факультет, но результат получился отталкивающий. Агрессия из Мирона так и перла, замашки фельдфебельские; он не выносил, когда ему перечили, и, фигурально выражаясь, размазывал своих оппонентов по стенке, а бывало, и в прямом смысле пускал в ход кулаки. Если добавить, что кулаком он мог бы убить быка - ну, не убить, так покалечить, - то станет ясно, что желающих поставить его на место как-то не находилось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70