— Ну почему, почему вы не рассказали мне об этом раньше, когда я опрашивал вас и вашу приятельницу Мещерякову? — взревел сыщик, когда Котова наконец закрыла рот и в притворном смирении сложила губки бантиком.
Беллетристка спокойно пожала плечами:
— А что я могла вам рассказать, когда сама еще ничего не знала? Рогов застонал:
— Как же не знали? Вы же посылали Столетовой письма, вы подозревали в измене мужа вашей подруги, вы располагали приметами убийцы…
— Ну и что? Я все равно ни в чем не была уверена, а теперь, когда довела дело до конца, я могу утверждать, что убийца Лоскутов.
— Ах, так вы довели дело до конца? — Рогов захохотал, как Мефистофель. — А вам не приходило в голову, что это обязанность специальных органов, а не ваша?
— Приходило. — Беличьи глазки превратились в узенькие щелочки.
— Так в чем же проблема?
— Не знаю почему, но мне показалось, что это окажется для вас слишком сложно. Можете считать, что я решила оказать вам в расследовании посильную помощь.
«Сейчас я ее придушу», — подумал Рогов и, сделав приглашающий жест в сторону Шуры Тиуновой, мол, продолжай, пулей вылетел из кабинета.
* * *
Насколько проще было иметь дело с Лоскутовым. По крайней мере, после Кетовой он показался Рогову на редкость сговорчивым. Не исключено также, что к этому располагала и сама обстановка РУОПа. А также присутствие майора Чеботарева с его мужественной-внешностью и выразительным шрамом на крепком, неряшливо вылепленном черепе, начисто лишенном растительности. Шрам этот неизменно производил неизгладимое впечатление на женщин и преступников (и те и другие считали, будто он заработал его в смертельной схватке с жестоким противником), и только немногие, включая Рогова, знали, что на самом деле Чеботарев схлопотал его еще в раннем детстве. Отметину на всю жизнь ему, тогда еще мелкому дворовому хулигану, оставило колесо подросткового велосипеда «Орленок», под которое он попал, зазевавшись на ворон.
— Я все, все расскажу, — нервно защелкал костяшками пальцев Лоскутов, — и тогда вы поймете, что произошло недоразумение, а я совсем не тот, за кого вы меня принимаете, я не похититель… Я сам такая же жертва, как и… эта женщина. Надеюсь, она хорошо себя чувствует?
Рогов прикусил язык, чтобы не ляпнуть: «Да ее танком не переедешь!» Вместо этого он спросил:
— Так вы с ней не знакомы?
— Абсолютно! Я видел ее в первый раз, — чуть ли не со слезой в голосе молвил Лоскутов, и выражение лица у него стало преданное, прямо как на листовке, с которой он без мыла лез в душу «уважаемым избирателям». — Это все моя наивность и доверчивость… — Он вздохнул. — Вот, дожил до сорока лет, а в людях не разбираюсь. Думал, что мой помощник — порядочный человек, а он, как оказалось… Ну откуда я мог знать, что он способен на такое?
— Да, доверчивость поразительная, — согласился Рогов, — особенно при вашем послужном списке. — И он изложил вслух по памяти содержание все той же предвыборной листовки, причем с выражением:
— С отличием окончил школу, отслужил в армии, окончил институт, работал инженером на машиностроительном заводе, основал собственную фирму, стал вице-президентом банка, женат, имеет двоих детей…
Лоскутов потупился и забормотал:
— Честное слово, я знать не знал, что мой помощник привез эту женщину на мою дачу обманом. Мне он сказал, что это его знакомая и прочее, а потом заявил, будто ей плохо, и вызвал «Скорую помощь»… Господи, как это все осложняет… Выборы в воскресенье, и… Вы ведь в курсе, надеюсь?
— Мы в курсе, — угрюмо подтвердил Чеботарев, — именно поэтому вы здесь пока в качестве свидетеля.
Видно, слово «пока» Лоскутову не понравилось, так как он снова защелкал пальцами:
— Мне нужно срочно связаться со своим предвыборным штабом и… с адвокатом. Надеюсь, вы не станете возражать?
— Не станем, не станем, — заверил его Чеботарев, — думаю, мы пока ограничимся подпиской о невыезде, а помощника вам придется поменять, поскольку ему придется на некоторое время задержаться у нас.
Невооруженным глазом было заметно, как расслабился Лоскутов, узнав о своих ближайших перспективах. Грешно было бы этим не воспользоваться.
— Как давно вы знаете Анжелику Михайловну Столетову? — речитативом выдал Рогов.
— Что? — растерялся Лоскутов. — Не знаю я никакой Столетовой! Не слушайте вы эту ненормальную!
Рогов и Чеботарев переглянулись.
— Какую именно ненормальную мы не должны слушать? — уточнил Рогов. — Ту, что ваш помощник зачем-то привез на вашу же дачу, а потом страстно захотел упечь в психушку?
Лоскутов заметно полинял:
— Это нечестно, вы пользуетесь запрещенными приемами. Я вам больше ни слова не скажу. Я требую адвоката!
В дело вступил Чеботарев, изрядно утомленный китайскими церемониями Рогова, к которым в его боевом ведомстве не привыкли.
— В общем, так, господин Лоскутов, я счастлив, что я не ваш избиратель, поскольку брешете вы, я извиняюсь, как кобель. Вот это и это, — он выложил на стол предвыборную листовку и диктофон, — мы нашли в сумке той самой незнакомой вам гражданки, которую ваш помощник притаранил на вашу дачу. Здесь — можете полюбоваться — вы собственной персоной, а кассетку мы с вами послушаем. Хорошо?
Лоскутов выслушал запись с каменной физиономией, после чего явно воспрял духом:
— И о чем это говорит? Любая экспертиза докажет, что голос не мой, а моего помощника!
— Докажет, — кивнул Чеботарев, — но вы забываете о свидетелях — этом самом вашем подлом помощнике и «неизвестной вам» гражданке Котовой, которые с большим удовольствием подтвердят, что с помощью похищения человека вы пытались замести следы еще одного преступления.
— Какого еще преступления? — заорал Лоскутов. — Что вы там еще на меня вешаете?
Теперь к «обработке» Лоскутова подключился Рогов:
— Пока еще ничего. Просто у нас есть свидетели, которые утверждают, что вы хорошо знали манекенщицу Столетову, убитую в прошлую пятницу. Вы, конечно, можете связываться со своим штабом и разными другими способами тянуть время, но рано или поздно вам придется заговорить. Так вот, чем раньше это произойдет, тем лучше для вас.
Лоскутов сжал голову руками и запричитал:
— Все по милости этого идиота… С кем, с кем я связался!
Горестные раздумья неожиданно прервались деловитым предложением:
— Предлагаю заключить взаимовыгодный джентльменский договор. Гм-гм… Если я буду откровенен, вы не станете обвинять меня? Тем более что это смешно…
Рогов с Чеботаревым сурово промолчали.
— Ну хорошо, хорошо, — пробормотал Лоскутов, — я знал Анжелику Столетову, но не станете же вы утверждать, что это преступление?
— У вас с ней были близкие отношения? — сразу же вскинулся Рогов. Лоскутов поморщился:
— Достаточно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57