— А что? — Инге эта версия показалась правдоподобной. — Вдруг он не был убит, а всего лишь ранен, а в лифте очнулся и… Ну и так далее…
— Труп? Очнулся? — Меня даже зашатало. — Ты хоть соображаешь, что говоришь? Как он мог очнуться со сквозной дыркой в голове?
Инга сразу заскучала:
— Ну, ты спрашиваешь — я отвечаю. Чего ты еще от меня хочешь? Я же тебе не экстрасенс какой-нибудь!
Это уж точно. Я бросила тряпку на пол и села на диван рядом с Ингой.
— Ничего не понимаю. Просто голова пухнет…
— Ну успокойся, успокойся, — Инга обняла меня за плечи, — чего ты паникуешь раньше времени? Ничего ведь не случилось! Давай рассуждать здраво.
— Давай, — с готовностью согласилась я. Еще бы я возражала!
— Скорее всего, его все-таки нашли, хотя суеты никакой, как ты говоришь, и не было. И что из этого следует? Из этого следует, что у нас нет оснований предаваться отчаянию, тем более что мы его не убивали.
— Не убивали, — отозвалась я глухим эхом.
— Вот именно. — Инга потянулась и стала дальше услаждать мой слух небылицами:
— Кто знает, может, они уже вышли на след настоящего убийцы? А вдруг, — Инга подпрыгнула на диванчике, — это и не убийство никакое?
Я вздрогнула:
— А что же это?
— А само… само… — Инга пыталась мне подсказать.
— Что — само?.. — тупо переспросила я.
— Самоубийство! — Ингина физиономия стала торжественной, как у служащей загса, с дежурной патетикой объявляющей мужем и женой очередных счастливчиков.
— Как это? — Я почувствовала, как моя правая бровь поползла вверх, в то время как левая оставалась на своем законном месте.
— Ну как-как? Взял и застрелился! — Инга была довольна собой и недовольна мной. По причине моей тупости, так надо полагать.
— А где же тогда пистолет? Пистолета-то нет! — Я безжалостно разрушила стройную Ингину теорию.
Инга все еще продолжала цепляться за нее двумя руками:
— А-а-а… Вдруг пистолет у него в пиджаке? Мы же его карманы не проверяли!
— Ну ты молодец, здорово придумала! — Меня обуял приступ истерического веселья. — Теперь мне все понятно. Сначала он выстрелил себе в висок, потом положил пистолет в карман пиджака и уже только после этого разделся до трусов, лег в мою кровать и преспокойно умер.
— Ну ты всегда все испортишь, — разочарованно протянула Инга, — ну чем тебя, спрашивается, самоубийство не устраивает?
— Почему же, устраивает, еще как устраивает. — Я вошла в раж и уже не могла остановиться без постороннего вмешательства. — Я думаю, он запросто мог и в окошко его выбросить. Я имею в виду пистолет. Тоже неплохой вариант, как ты думаешь?
— Да ладно тебе, — отмахнулась от меня Инга, — лучше бы покормила чем-нибудь, а то уже в животе бурчит.
— Анчоусов не обещаю! — Я поднялась с дивана. Как ни странно, я чувствовала себя довольно-таки бодро. Значит, наивная Ингина болтовня была не такой уж и бессмысленной, как может показаться на первый взгляд.
За неимением вышеупомянутых анчоусов, которых я ни разу в жизни в глаза не видела, я приготовила глазунью из пяти яиц, из расчета два мне, три Инге, раз уж она такая голодная. А что, блюдо калорийное и быстрое в приготовлении, два в одном, как теперь принято выражаться.
Инга, несмотря на мелкобуржуазные привычки, приобретенные в процессе жизни со своим пивным королем, вела себя вполне демократично и уплетала яичницу за милую душу. Все подмела и даже хлебной корочкой прошлась по тарелке. Я не могла похвастать таким же отменным аппетитом, ела медленно, почти не ощущая вкуса, и завидовала крепости Ингиной нервной системы. Как будто не ее любовника вчера укокошили.
А Инга, словно желая окончательно уверить меня в своей невозмутимости, управлялась уже со вторым бутербродом с колбасой, попутно разглагольствуя на отвлеченные темы:
— …Родственники, родственники, кругом одни родственники… Прямо чертова уйма! Уже ногу в квартире некуда поставить! Весь Ереван к нам переселился, честное слово. Ованесу что, он целый день в разъездах, а я с ними скоро с ума сойду. Не знаю, как до завтра дожить. Завтра они на дачу переселяются, слава тебе господи! Знаешь, я пыталась их сосчитать, но не смогла, потому что они все на одно лицо…
— Будешь знать, как за миллионеров выходить! — подковырнула я ее. — У богатых всегда много родни. — Тут я вспомнила про племянника Отто. Надо же, как быстро он у меня из головы выветрился. Вот что значит непомерный груз проблем. Еще и склероз на нервной почве схлопочешь. Сказать про него Инге или нет? А, подумаешь, какое событие, не до него сейчас, да и Инга завелась, разглагольствует на свою любимую тему социального неравенства. Ишь как убедительно выводит, прямо как на митинге:
— …Тебя послушать, так все поголовно должны быть бедными, но гордыми. А по-моему, быть богатым совсем не зазорно. А тебе пора изживать свое совковое сознание.
— Ага, у меня совковое, а у тебя какое? Твой Покемон тебя просто купил, попользуется и выбросит, когда наскучит, купит что-нибудь поновей. — Я, как всегда, клюнула на эту дешевую демагогию. Уж сколько раз обещала себе не обращать внимания.
— Ну давай, давай, — с удовольствием подначивала меня Инга. — Ты еще в пустую кастрюльку половником постучи! И когда тебе это надоест? У нас с Ованесом нормальные отношения, и если уж так разбираться, то он не такой уж плохой, может, даже чувствительный… В глубине души.
— Вот именно! — не без злорадства подхватила я. — Именно что в глубине! Так глубоко, что раскопки производить нужно. Экскаватором! И у вас с ним такие нормальные отношения, что ты спишь с кем попало!
— А ты что, полиция нравов? — оттявкнулась Инга, но глаза опустила. — Это разные веши, неужели не понятно?
— И то верно, как же я забыла. Спать — это одно, любить — это другое. Одного люблю, с другим сплю…
— Ну вот, в этом ты вся. Мисс Прописная Истина! — озлилась на меня Инга. — Никакой гибкости в тебе. Пора бы уже понять, что жизнь сложнее прописных истин. Вот, по-твоему, Ованес последняя скотина, даже не человек, а Покемон, как ты его называешь, способен на совершенно необъяснимые поступки, представь себе. Например, совсем недавно я поняла, что он совсем не такой корыстный, по крайней мере, по отношению ко мне…
— Что, шубу норковую купил? — усмехнулась я. — Учти, чего бы он тебе ни накупил, выставит в том, в чем подобрал!
— Ты так считаешь? — Инга улыбнулась загадочно, ни дать ни взять Джоконда. — А знаешь, что он мне недавно предложил? Сказал, что мы должны написать завещания: я — в его пользу, а он — в мою. Чтобы прочнее скрепить наш союз. Ну как тебе такой поворот? Скажешь, корысть? Только в чем? Ну какая ему выгода? Мне — прямая, учитывая его доходы, а ему — никакой. У меня ведь за душой ни копеечки!
Я задумалась: действительно странная история.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76