Дядя подтвердил слова Марты и стал уверять Грёлиха, что это действительно выход. Грёлих подождал, пока все замолчат, а потом сказал Эмильке: "Послушай, девочка. Ты видишь, тебя окружают хорошие, добрые люди. Они приютили тебя, но если ты не согласишься сейчас уйти со мной, то они все-все из-за тебя погибнут. Они не могут тебе этого сказать, ты должна сама принять решение".
Дядя крикнул Грёлиху, что он поступает подло. Тогда вмешался Хельмут и сказал Грёлиху: "Нечего с ними возиться, забирай их всех, и конец". Я вытащил пистолет и крикнул: "Если вы нас не отпустите, я буду стрелять!" Они оба испугались и отступили к дверям, решили - сейчас я выстрелю. И я готов был выстрелить. Но дядя вырвал у меня пистолет и отдал Грёлиху. "Ты хотел убить? - сказал он. - Начинать с этого жизнь". Он, видно, надеялся, что после этого Грёлих изменит свое решение. Но Грёлих не изменил, наоборот, взяв пистолет, осмотрел его и протянул Хельмуту: "Выводи ее. - А сам вытащил из кобуры свой пистолет. - И ты тоже пойдешь с нами", - сказал он мне.
Дядя понял, что на спасение нет никакой надежды, и он бросился на Грёлиха, стараясь оттолкнуть его от двери, вцепился ему в руки, чтобы Грёлих не выстрелил. Дядя закричал нам: "Бегите, бегите!" Это были его последние слова. Мы бросились в прихожую - Марта, Эмилька и я - и выскочили на крыльцо. Там стояли два солдата и унтер... И Лайнис был почему-то с ними. В это время в доме раздался выстрел, и немцы, загоняя нас обратно, ворвались в комнату. Это Хельмут выстрелил в дядю. Тебя уже не было в комнате. И немцы, оставив дядю, увели нас.
- Лайнис был с немцами? - переспросил папа.
Бачулис не ответил.
- Когда вы бросились бежать, - сказал папа, - я выскочил в соседнюю комнату. После выстрела Хельмута Грёлих забыл обо мне. Ему хотелось побыстрее отсюда уйти. Я услышал шум отъезжающей машины и вышел сюда. Дядя лежал на боку, поджав ноги к подбородку. Я окликнул его, потом подошел и дотронулся до плеча. Я не знал, что мне делать. Хотел уйти, но боялся. Думал: "А вдруг он только потерял сознание?" Потом я понял, что он мертв, открыл настежь окно, включил свет - думал, может, на свет придут люди, - и убежал.
Папа замолчал, а я так задумалась, что не заметила, как в комнате оказался Лайнис. Он прямо какой-то вездесущий.
- Вы разве не уехали? - спросила его Даля.
Лайнис ответил, что зашел проститься. Что-то мне показалось странным в его лице.
- Опять собачка захворала, - сказал папа.
- Собачка тоже человек, - ответил Лайнис, полез в карман и вытащил бутылку вина. - Не откажите.
Мы промолчали. Никто не хотел, чтобы он оставался, когда у нас всего каких-нибудь полчаса. Но Лайнис поставил бутылку на стол и отодвинул стул, чтобы сесть.
- Это место Марты, - сказал папа.
Лайнис промолчал, продолжая отодвигать стул.
- Подождите, Лайнис. - Папа почти вырвал у него стул из рук. - Только что в этой комнате справляли день рождения Миколаса... Тот самый день рождения... И было даже весело... А потом пришли немцы... Остальное вы знаете не хуже меня, потому что вы пришли сюда вместе с ними.
- Я шел к Марте, - сказал Лайнис - Они меня тоже взяли.
- Но потом выпустили! - закричал папа. - Только вас.
- Значит, не принимаете, - как-то печально проговорил Лайнис. - Что ж...
Только теперь я поняла, почему лицо Лайниса показалось мне вначале странным. Он побрился, он специально побрился для наших проводов и принес бутылку вина, а мы его не принимали. Надо было что-то сделать, чтобы остановить папу, но в следующий момент он сказал такие слова, что останавливать его уже было бессмысленно.
- Лайнис, - крикнул папа, - я вас подозреваю в страшном... В предательстве.
Лайнис испуганно замахал руками, а Даля попросила папу успокоиться, но папа никого не желал слушать.
У него дрожала рука, которой он опирался на стол, и на лбу выступили капельки пота.
- Только он знал все, - сказал папа. - Он всегда подглядывал за нами. Он скрыл от меня, что работал у немцев.
- По мобилизации, - торопливо ответил Лайнис. - На хлебозаводе.
- Он скрыл, что его арестовывали наши по обвинению в сотрудничестве с фашистами.
- Но меня же сразу отпустили...
Папа, не слушая его, стал наступать на Лайниса, как-то неловко сцепив руки за спиной, словно он сам себя сдерживал.
- Вы предали нас! Всех, всех... Эмильку, Марту...
- Нет, нет, - ответил Лайнис - Я ее... Марту... любил... Поэтому подглядывал в окно. Мерещилось мне, что немцы узнают про вас...
- И домерещилось, - сказал папа. - Из-за вас все погибло! - Он вдруг расцепил руки и схватил Лайниса за лацканы пиджака.
Лайнис стал вырываться, папа не отпускал его.
- Миколас! - закричала Даля.
Бачулис подбежал к папе и помог Лайнису вырваться. Тот повернулся и быстро вышел из комнаты. Но папа в ту же секунду выскочил следом за ним, а я - за папой.
Часть четвертая
ВТОРОЙ РАССКАЗ БАЧУЛИСА
Они убежали, и я остался один. Вспомнил слова Эмильки о том, что ей иногда бывало так страшно, что хотелось среди белого дня выскочить на улицу и бежать к немцам, чтобы ее схватили и все кончилось. Мне тоже было страшно, и в страхе я был готов рассказать, что я во всем подозреваю себя. Но я по-прежнему сидел за столом, вместо того чтобы бежать следом за ними защитить Лайниса.
Вернулась Даля.
А я сидел и ничего не говорил даже ей, которая знала обо мне все.
"Разве так можно?" - подумал я и хотел начать, но вместо этого спросил:
- Где они?
- Сейчас вернутся. - Она старалась быть спокойной, и вдруг она мне показалась удивительно похожей на дядю.
- Давай отсюда уедем, - вдруг сказал я. - Навсегда. И забудем все.
- Давай, - немного помедлив, согласилась Даля. - Можно переехать в Алитус... Или в Каунас... Обменяем квартиру. Пожалуй, лучше в Каунас. Юстик там сможет учиться в институте.
- Нет, еще дальше... Из Литвы...
Даля не ответила, мои слова ее смутили. Она не могла уехать из Литвы. И тут я представил, что мы навсегда уезжаем отсюда, и уже сидим на чемоданах, и наш дом уже чужой для нас, и новые люди ходят по нашим комнатам, а Юстик и Даля жмутся в углу. И я понял, что уехать отсюда не смогу, что это и есть моя жизнь, и ее надо жить, и никуда от нее не убежишь и не спрячешься.
- Даля, послушай меня...
- Не надо, Миколас. - Она поняла, о чем пойдет речь. - После. Вот они уедут...
- Вот они уедут, и все пойдет по-старому, - сказал я. - Ты все время не даешь мне это рассказать. Делаешь вид, что не понимаешь... Если не было предателя... Если это не Хельмут, не Грёлих и не Лайнис... Значит...
- Что ты придумал! - перебила меня Даля.
- А я хотел, хотел убедиться в обратном.
- Ты был в отчаянии, ты хотел спасти Эмильку, - сказала Даля. - Ведь так? Ты хотел убить Хельмута, чтобы спасти ее... Разве так поступают предатели?
Теперь я понял, что заставило меня заговорить об этом. Я испугался, что Лайнис не сможет доказать свою невиновность, а то бы я, конечно, промолчал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21