ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

9,5 тысячи тонн стандартное водоизмещение, скорость 31,5 узлов, дальность плавания, лошадиные силы, турбозубчатые агрегаты, винты — все известно, вооружение слабенькое — 2 башни по 2 орудия 152 мм, 3 спаренных 76-мм автомата, с нашим крейсером проекта «68» не потягается этот «Лайон». Да и советский эсминец может с этим крейсером справиться.
Отказаться от навязанного визита? Сослаться на прием, куда тоже в эту жару ехать не хочется?
Потому еще не хочется, что какое-то подобие зуда в мыслях, и о чем не думаешь — одно на уме: когда? Когда, черт вас побери, начнете? Неужели Умник так уверовал в свою неприкосновенность, что не видит опасности, которая рядом, близко, совсем близко!.. Глаша пригорюнилась, по ночам не спит, новости из Москвы не радуют. Хорошо, что Андрей Васильевич детей повел в 1-й класс, но он же по телефону дал знать: готовьтесь к худшему! Потолковал, значит, душевно с инструктором из ЦК, но тем не менее — когда? Мод Форстер тоже мучает этот вопрос, дважды якобы случайно натыкалась на Петю и лупила на него бесстыжие глаза, а в них мольба: когда? Мелкая шпана, за пять долларов готовая отца родного продать, завалила резидента тревожными фактами, вся страна — будто спринтер перед стремительным бегом на стометровку, но так и неизвестно, у кого стартовый пистолет.
Так ехать к Джорджу или рассыпаться в благодарностях перед отказом?
23
— Мы чрезвычайно благодарны, — вдруг заявила Глаша, — и с радостью навестим нашего друга…
Была она в легком, почти прозрачном белом вечернем платье, Петя маялся от жары даже в форме из бело-желтой чесучи. И согласился с Глашей: все-таки корабль, святыня морская, надо отдать уважение, да и благодаря Джорджу — что уж тут скрывать — он будет представлен к внеочередному воинскому званию, черт возьми. Наконец дружище Джордж уже не лейтенант-коммандер, он уже коммандер, капитан 2 ранга, так сказать, надо поздравить с повышением в звании да преподнести бутылки три «Столичной».
С ветерком прокатились до причала, по сходне перебрались на катер, хорошо обдулись морской свежестью, на юте крейсера выстроена команда, вся в белом, оркестр исполнил гимн Советского Союза, затем произошло нечто, восхитившее личный состав и позднее оказавшееся роковым для Болтуна. Командир крейсера увел Петю к себе в салон, повод для выпивки был более чем основательный, а Глаше решили показать корабль, в роли гида — старший офицер, и, при подъеме Глаши на мостик грот-мачты, ветер снизу вздул ее платье, обнажив тело почти до пояса, напомнив команде крейсера кинокадры с Мерилин Монро, когда та, в фильме Уайлдера «Зуд седьмого года», точно в таком же, как у Глаши, платье попала под струи мощного, дующего снизу вентилятора и начала смущенно оправлять подол; по уверениям некоторых биографов, муж Мерилин развелся с нею после того, как телевидение разнесло по всему свету этот пикантный эпизод. Как и Мерилин, Глаша вынуждена была придерживать платье от дальнейших попыток ветра закрыть подолом лицо ее, и по меньшей мере четыреста пар мужских ладоней смыкались и размыкались в аплодисментах, а старший офицер принял на себя миссию охранителя женского достоинства, собою прикрывая Глашу, за что был вознагражден очаровательными признаниями русской, которая ни разу еще не была на корабле, хотя супруг ее и был когда-то (Глаша прихвастнула) главным артиллеристом на эскадренном миноносце проекта «56» (тут русская как бы спохватилась, с несдержанного женского языка слетела — о ужас! — военная тайна, и чуть раскосые глаза ее метнули взоры вправо и влево: никто не услышал?). Старший офицер, сохраняя на строгом продолговатом лице серьезность, стал рассказывать обычные морские небылицы, травить то есть, Глаша ахала и смешно перевирала слова, вызывая град пояснений, и совсем доконала англичан знанием Бёрнса и Шекспира. Ее водили по всему крейсеру, позволили заглянуть в радиорубку («Вы сигнал SOS, когда русский корабль увидите, отсюда посылать будете?») и наперебой отвечали на вопросы, которые Глаша и не вздумала задавать…
А уже ниспала темнота, зажглись палубные огни. Петя нагружался любимыми напитками друга Джорджа, которого оторвали от настоящего мужского дела срочной шифровкой, понудившей Петю откланяться. Трубач сыграл какую-то мелодию, катер принес супругов на причал, где их уже поджидали оба шофера — английский и свой, на «опеле».
— Пьянь подзаборная! — выругала Глаша мужа, еле державшегося на ногах. — Пусть тебя домой англичане довозят, наш «опель» я тебе не отдам, шофер пусть проваливает к чертям собачьим. Сама управлюсь. Как договаривались. По обстановке. Поспи хоть часик! И бегом к своему индусу! Калитка должна быть открыта в полночь!
Оба знали, что спать этой ночью не придется, что ночь эта — решающая. От старшего офицера крейсера Глаша узнала то, что услышал Петя из уст друга Джорджа. Шифровка повелевала командиру крейсера «Лайон» срочно выходить в море, покинуть территориальные воды страны — до 24.00 текущих суток, а не послезавтра, как было по плану, и спешка, Джорджем не объяснимая, понималась Петей и Глашей точно и просто: Великобритания не хотела, чтоб начало расстрелов связывалось с визитом крейсера Ее Величества в эту страну, уж слишком напомнились бы времена, когда в моде была дипломатия канонерок. Видимо, английская разведка, которой нельзя было не доверять, получила наиточнейшие сведения, и теперь им обоим, Пете и Глаше, надо сорвать планы Болтуна и контрмеры Труса, а кто из них начнет первым — ясно: тот, у кого сил поменьше, кто рассчитывает на внезапность, для кого она — спасение. И убийство Умника уравнивало шансы, вслед за Умником штыки и автоматные очереди прикончат всех тех, кто в списке на уничтожение.
24
Было без чего-то десять вечера, приемы здесь тягучие, в нарушение европейских манер покидать их можно не через полчаса, а значительно позднее; ни водки, ни коньяка, ни вина, ибо — почти все мусульмане (иностранцы, однако, могли в буфетной прикладываться втихую к виски, но за свой счет); Коран налагал запреты, легко отметаемые на приемах в советском посольстве, где те же мусульмане святое для них учение оскверняли, да так успешно, что некоторых на руках доносили до машин; Глаша затерялась в толпе, кивала или протягивала руку знакомым, медленно и неотвратимо приближаясь к министру обороны. Супруга его, она знала, никогда не достаивала до конца этих сборищ, спеша к детям. Министр несколько недоуменно повел плечом, когда за спиной его раздался знакомый ему голос Глаши. Повернулся, улыбнулся, чуть досадливо глянул на пустой бокал, и когда официант с подносом приблизился, спохватился, сделал легкий полупоклон; они не раз уже встречались, она и в доме его бывала, читала в глазах этого мужчины, чем-то похожего на Махалова, намеки на извинения:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32