Надежда Трофимовна вызвала сестру и наказала ей проводить "больного" до автобусной остановки и посадить с передней площадки.
- Благодарствую, Надежда Трофимовна, пока что я в посторонней помощи не нуждаюсь, - сказал Трофим и, не простившись, с поднятой головой прошествовал за дверь.
Сестра пожала плечами:
- Это он и есть, Надежда Трофимовна?
- Да!
- Бывают в жизни встречи... - хотела продолжить разговор сестра, да Надежда Трофимовна прервала ее, попросив накапать в стакан двойную дозу успокоительных капель.
Может быть, они ей и не были нужны, но сестра поняла, что Надежде Трофимовне не хочется разговаривать об отце.
XLII
Дарья Степановна вернулась в Бахруши в то же воскресенье, после встречи с Трофимом. Это не понравилось Петру Терентьевичу...
- Как же так, Дарья? Я в выходной день погнал машину, чтобы тебя переотправить с выпаса к племяннику в Кушву, а ты вдруг наперекор всему... Чем околдовал тебя этот мешок с прелой мякиной? Чем разжалобил?
Дарья не могла еще разобраться в сумятице спорящих в ней голосов. Ясно было одно - прятаться далее унизительно для нее. И она сказала:
- Пускай все будет на виду. И пересудов меньше, и мне спокойнее. А то получается, будто я боюсь чего-то... И если уж казнить его, так на людях, а не в одиночку...
Прощаясь с Дарьей у ворот ее дома, Бахрушин все же попросил:
- Не сердись на меня, Дарья. Я сейчас только сплю и вижу, как бы скорее получить у железной дороги бумаги и деньги на снос Бахрушей. И не могу распыляться на личные дела. А тебя только хочу предупредить: не верь ни одному слову Трофима, ни одной его слезе... Не верь, даже если покажется, что все это у него ото всего сердца. Не верь, потому что он человек минуты. И главное - без царя в голове. У него нет никаких тормозов. От него можно ожидать и того, чего он сам не ожидает от себя. Уж скорей бы он уезжал к своей Эльзе, - сказал Петр Терентьевич, садясь в коробок.
Дарья, постояв у ворот, хотела было направиться в телятник проведать, что делается там без нее, но не с кем было оставить Сережу. Катя, ускакавшая на минутку, запропастилась, а Борис ушел еще до зари ловить большую рыбу.
Из-за угла выплыл Трофим. Дарье неудобно было уйти, тем более что Трофим уже увидел ее, снял шляпу и пожелал доброго утра.
- Катерину жду, - объяснила Дарья, - Сережку не с кем оставить. Спичками после твоей домны баловаться начал. Того гляди, дом спалит.
Трофим расплылся в улыбке:
- На ловца и зверь бежит. Дозволь мне понянчить внука. За этим и шел. Не обижу. Не бойся. Прогуляю его по селу и, когда велишь, доставлю.
В это время распахнулось окно. Сережа, услышав голос Трофима, закричал на всю улицу:
- Гренд па! Гренд па! Лезь в окошко, я тебе настоящего ежика покажу...
- Здорово живем, Сережа! - поздоровался Трофим с внуком и поцеловал его ручку. - Тяжеловат я стал в окошки-то лазить. Давай лучше ты лезь ко мне. Бабушка-то никак согласна, чтобы я на реку с тобой пошел? Может, рака поймаем, а то, может, и матерую щуку вытянем...
Сережа прыгнул из окна на руки Трофиму:
- Давай поймаем.
Мальчик обнял Трофима за шею и прильнул теплой щечкой к его щеке. Дарья отвернулась, посмотрела украдкой на соседские окна и сказала:
- Часок-другой погуляйте. Я не против... Теперь уж недолго тебе жить здесь осталось.
- Восемь дён точно. На девятый выедем. Значит, дозволяешь. Спасибо тебе. - Трофим поклонился Дарье, снял с рук Сережу, оправил на нем рубашку, потом кряхтя нагнулся, завязал шнурок на его маленьком ботиночке и повел его за руку по залитой солнцем улице.
Все видели, как большой и толстый Трофим вел за руку маленького белокурого мальчика. Все знали, что этого мальчика зовут Сережей и он приходится родным внуком Трофиму. Знали, видели и не обсуждали. Не обсуждали не потому, что людям нечего было сказать и у них не было своих суждений... Нет. Видимо, в жизни есть явления, лучшим способом оценки которых бывает молчание.
Да и что тут скажешь. Хорошо это или плохо? Права Дарья, отпустившая внука с Трофимом, или нет? Сразу возникают тысячи "да", тысячи "нет" и столько же "но"... А может быть, и задумала что-то Дарья Степановна. Не зря же вдруг прикатила она в Бахруши. Ей виднее, как себя вести. Не зря она во время войны в председателях ходила.
А Сережа и не знал, что он стал предметом внимания многих людей, и весело заглядывал Трофиму в глаза, останавливался, рассматривая большого, переползающего дорогу жука, или радовался щуке, которую они сегодня поймают с дедом. Да и Трофим не видел ни улицы, ни окон, ни глаз любопытных. Он шел за руку с самым дорогим, что у него есть на свете, с существом, для которого он, кажется, способен сделать все, даже, может быть, остаться колхозным сторожем при зерновом складе... Может быть... Пусть Трофим и сам знал, что он "человек минуты", но в эту минуту Сережа для него был единственной радостью и целью жизни.
Люди видели, как Трофим и Сережа прошли на реку. Там они наловили плотвичек для наживки на большую щуку. Люди слышали, как Трофим сказал Сереже:
- Пока ловится матерая щука, нам можно и пашню попахать.
И Сережа стал трактористом, а Трофим - трактором. Мальчик с трудом вскарабкался на спину "трактора", ставшего на четвереньки, а вскарабкавшись, поворачивал его за уши то в одну, то в другую сторону и, наконец, направил в воду.
Трофим-"трактор" по локоть зашел в речку и "заглох".
- Зажигание подмокло, - сообщил он, перестав тарахтеть, как положено всякому трактору, когда он глохнет.
Люди видели, как "трактор", развалившись на песке, стал сушиться, а потом вдруг закричал:
- Сергунька, никак щука попалась!..
Трофим и Сережа кинулись к палке, воткнутой в берег. Шнур туго натянулся. Оба кричали от радости на всю реку...
Тейнер всегда появлялся неожиданно и вовремя. Он уже успел незаметно сделать съемки "трактора" и "тракториста". Теперь, боясь, что пойманная рыба сорвется, Тейнер предупредил с того берега, чтобы добычу вытаскивали медленнее.
До Тейнера ли было Трофиму! Он, не надеясь, сдержал свое обещание. Он подымется теперь в глазах внука на сто голов. А это сейчас для него самое главное.
"Только бы не сорвалась!" - молил он.
Трофим выматывал щуку, то отпуская шнур, то выбирая его. Щука делала бешеные рывки, но Трофим еще мальчишкой ловил щук, знал повадки этой рыбы.
И вот щука показалась. Она делает последние попытки сорваться. Сережа визжит. Он забегает в воду, чтобы схватить рыбину, но ему страшно. Он боится ее.
Наконец щука на берегу. И откуда только набежали люди! Появился и брат Сережи, Борис. В его глазах радость.
- Вот это да!
Но его радость безразлична для Трофима. Этот одинаково родной для него внук чужд Трофиму. Потому что десятилетний Борис знает, что его дед - не дед, а серый волк, убежавший в Америку. И наверное, ничто и никогда Бориса не сблизит с Трофимом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52