— спросил король.
— Кажется, цела, ваше величество. Но с тех пор я могу считать только до трех.
— Гм… Это забавно. Сколько будет два и два?
— Три, ваше величество.
— А от пяти отнять один?
— Три, ваше величество.
— Гм… Вы, кажется, самый большой дурак во всем королевстве.
— Совершенно правильно, ваше величество!
Король в глубокой задумчивости пожевал губами, рассеянно сбросил мантию на руки пажу с родинкой на правой щеке и передал шпагу пажу с родинкой на левой щеке. Затем он со вздохом опустился в кресло. Но ел король мало: мысли его были заняты решением сложной задачи.
— На ста площадях по сто зеркал! — раздраженно сказал король, бросая на стол салфетку. — Кто же мне скажет, наконец, сколько будет всего зеркал?
Оля слышала, как Нушрок прошептал, наклоняясь к Абажу:
— Может быть, сказать ему?
— Зачем? — таким же шепотом ответил Абаж. — Пусть занимается своими глупыми подсчетами и поменьше вмешивается в наши дела.
Король поднялся и потряс над головой руками.
— Кто мне скажет?
— Десять тысяч, — раздался тонкий голосок.
Все удивленно огляделись по сторонам.
— Кто это сказал? — спросил король.
— Я…
Все глаза устремились на пажа с родинкой на правой щеке.
— Клянусь красотой своего отражения, — сказал король, — я впервые слышу, чтобы мальчишка решал такие трудные задачи.
— Но это совсем не трудная задача.
— Ты так думаешь?
— Я в этом уверена… то есть уверен!
— Глупости! — поморщился король. — Это очень трудная задача, и я не сомневаюсь, что ты решил ее неправильно. Ведь надо было сложить все сотни, а у тебя на это не было времени.
— Я не складывал сотни. Я просто умножил сто на сто.
— Вот как! Но ведь умножение еще труднее сложения.
— Ничуть! В этом случае к сотне нужно прибавить два ноля. Если бы вы мне дали бумагу и карандаш, я мигом показал бы вам, как это делается.
— Эй, слуги! Дайте карандаш и бумагу моему пажу! — хлопнул в ладоши король. — Слушай, мальчишка, если ты лжешь, я велю тебя высечь стеклянными розгами!
— Я думаю, вам не придется утруждать себя таким неприятным приказанием. Сейчас я решу эту задачу. Пусть только кто-нибудь подержит это пальто.
— Какое пальто? — В глазах короля мелькнуло недоумение.
— Ну, вот это, которое вы сбросили мне на руки со своих… королевских плеч.
— Ах, мантию, — снисходительно усмехнулся король. — Слушай, паж, ты говоришь на каком-то странном наречии. Эй, примите кто-нибудь королевскую мантию у пажа!
Король и паж, отодвинув тарелки, склонились над столом. Разогнулись они не скоро, когда члены королевской свиты уже устало дремали, прислонившись к колоннам, а церемониймейстер всхрапывал так зычно, что можно было подумать, будто в зале ржет лошадь. Только Нушрок и Абаж бодрствовали. Они сидели в конце стола и о чем-то горячо спорили.
Лицо Топседа Седьмого сияло.
— Прекрасно! Превосходно! — запищал он, возбужденный открытием. — Поразительно! Это действительно очень просто! Теперь я могу умножать любые числа. Эй, послушайте!..
Со всех концов зала, протирая глаза, к королю спешили придворные.
— Слушайте, вы! — кричал Топсед. — Знаете ли вы, сколько будет, если умножить… если умножить… ну, хотя бы сто семнадцать на двести четырнадцать?
Придворные безмолвствовали.
— Молчите? А я, ваш король, знаю! Будет одиннадцать тысяч семьсот!
— Гражданин король, — зашептал паж с родинкой на правой щеке на ухо королю. — Вы решили эту задачу неправильно.
Король заморгал рыбьими глазами.
— Что-о? Какой гражданин?
— Простите, я хотела… я хотел сказать… ваше величество, что вы решили задачу неправильно.
— Как неправильно? Я велю тебя высечь! Ты мне сам только что говорил, что к умножаемому нужно прибавить два ноля!
— Ваше величество, — упавшим голосом проговорил паж, — я три часа объяснял вам, что к умножаемому нужно прибавлять ноли в том случае, когда оно умножается на десять, на сто, на тысячу и так далее.
— Гм…
— Я готов повторить урок вашему величеству.
— Хорошо, — зевнул король, — только, пожалуй, после обеда. Ты действительно великий математик.
Я подпишу королевский указ о назначении тебя…
Как тебя зовут?
— Оля.
— Что-о?..
— Его зовут Коля, ваше величество, — быстро заговорил паж с родинкой на левой щеке. — Уж вы, пожалуйста, извините его, видно, он так устал от математики, что стал заговариваться.
— А как зовут тебя, паж?
— Меня зовут Ялок, ваше величество.
— И ты тоже математик?
— Да, ваше величество, — важно кивнул головой паж с родинкой на левой щеке. Но тут же спохватился. — Коля все-таки посильнее меня, ваше величество. Мы с ним братья и частенько вместе решаем задачи.
— Эй, слушайте все! — сказал король. — Я назначаю Колю главным математиком королевства, а его помощником будет Ялок.
Король собирался еще что-то сказать, но в эту минуту в зал вошел слуга с подносом и доложил:
— Депеша главному министру!
Сонный церемониймейстер вдруг схватился за голову.
— Господин Абаж, простите меня! Совсем забыл: вам тоже срочная депеша с рисовых полей… Ах, какая память! — Он вынул из-за обшлага депешу и дрожащей рукой протянул Абажу.
Оля видела, что оба министра впились в поданные им бумажки.
— Ваше величество! — высоким, срывающимся голосом вскрикнул Нушрок. — Зеркальщики подняли бунт, избили надсмотрщика!.. Ваше величество, обстоятельства вынуждают меня срочно покинуть дворец.
Оля и Яло многозначительно и радостно переглянулись.
— Ваше величество, — зарокотал Абаж, — мои сеятели риса не вышли на работу! Они требуют хлеба!
Король пожевал губами и сказал глубокомысленно:
— Дайте вашим рабочим побольше кривых зеркал, и они успокоятся.
Абаж повысил голос:
— Ваше величество, нам нужны не зеркала, а солдаты! Оба министра поклонились и вышли из зала. В наступившей тишине было слышно, как стучат по паркету их каблуки.
— И пусть уходят, — сказал король, — терпеть не могу моих министров!.. Коля и Ялок, я повелеваю вам обоим пойти в тронный зал. Я хочу вас посвятить в одно важное государственное дело.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой король посвящает пажей в «одно важное государственное дело»
Золоченый трон был усыпан драгоценностями. Но не эти сверкающие камешки привлекли внимание Оли и Яло. Большой ключ висел над троном. Ключ от кандалов Гурда!
— Дело в том, — сказал король, поудобнее усаживаясь на троне, — дело в том, что никто не знает, сколько зеркал насчитывается в моем королевстве. Сегодня ты, мой паж, помог мне решить одну часть задачи. В моем королевстве сто площадей, и теперь я знаю, что они украшены десятью тысячами зеркал. Но ведь зеркала имеются не только на площадях — они и во дворце, и на улицах, и в домах моих подданных. Каждый король должен чем-нибудь прославить и обессмертить свое имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
— Кажется, цела, ваше величество. Но с тех пор я могу считать только до трех.
— Гм… Это забавно. Сколько будет два и два?
— Три, ваше величество.
— А от пяти отнять один?
— Три, ваше величество.
— Гм… Вы, кажется, самый большой дурак во всем королевстве.
— Совершенно правильно, ваше величество!
Король в глубокой задумчивости пожевал губами, рассеянно сбросил мантию на руки пажу с родинкой на правой щеке и передал шпагу пажу с родинкой на левой щеке. Затем он со вздохом опустился в кресло. Но ел король мало: мысли его были заняты решением сложной задачи.
— На ста площадях по сто зеркал! — раздраженно сказал король, бросая на стол салфетку. — Кто же мне скажет, наконец, сколько будет всего зеркал?
Оля слышала, как Нушрок прошептал, наклоняясь к Абажу:
— Может быть, сказать ему?
— Зачем? — таким же шепотом ответил Абаж. — Пусть занимается своими глупыми подсчетами и поменьше вмешивается в наши дела.
Король поднялся и потряс над головой руками.
— Кто мне скажет?
— Десять тысяч, — раздался тонкий голосок.
Все удивленно огляделись по сторонам.
— Кто это сказал? — спросил король.
— Я…
Все глаза устремились на пажа с родинкой на правой щеке.
— Клянусь красотой своего отражения, — сказал король, — я впервые слышу, чтобы мальчишка решал такие трудные задачи.
— Но это совсем не трудная задача.
— Ты так думаешь?
— Я в этом уверена… то есть уверен!
— Глупости! — поморщился король. — Это очень трудная задача, и я не сомневаюсь, что ты решил ее неправильно. Ведь надо было сложить все сотни, а у тебя на это не было времени.
— Я не складывал сотни. Я просто умножил сто на сто.
— Вот как! Но ведь умножение еще труднее сложения.
— Ничуть! В этом случае к сотне нужно прибавить два ноля. Если бы вы мне дали бумагу и карандаш, я мигом показал бы вам, как это делается.
— Эй, слуги! Дайте карандаш и бумагу моему пажу! — хлопнул в ладоши король. — Слушай, мальчишка, если ты лжешь, я велю тебя высечь стеклянными розгами!
— Я думаю, вам не придется утруждать себя таким неприятным приказанием. Сейчас я решу эту задачу. Пусть только кто-нибудь подержит это пальто.
— Какое пальто? — В глазах короля мелькнуло недоумение.
— Ну, вот это, которое вы сбросили мне на руки со своих… королевских плеч.
— Ах, мантию, — снисходительно усмехнулся король. — Слушай, паж, ты говоришь на каком-то странном наречии. Эй, примите кто-нибудь королевскую мантию у пажа!
Король и паж, отодвинув тарелки, склонились над столом. Разогнулись они не скоро, когда члены королевской свиты уже устало дремали, прислонившись к колоннам, а церемониймейстер всхрапывал так зычно, что можно было подумать, будто в зале ржет лошадь. Только Нушрок и Абаж бодрствовали. Они сидели в конце стола и о чем-то горячо спорили.
Лицо Топседа Седьмого сияло.
— Прекрасно! Превосходно! — запищал он, возбужденный открытием. — Поразительно! Это действительно очень просто! Теперь я могу умножать любые числа. Эй, послушайте!..
Со всех концов зала, протирая глаза, к королю спешили придворные.
— Слушайте, вы! — кричал Топсед. — Знаете ли вы, сколько будет, если умножить… если умножить… ну, хотя бы сто семнадцать на двести четырнадцать?
Придворные безмолвствовали.
— Молчите? А я, ваш король, знаю! Будет одиннадцать тысяч семьсот!
— Гражданин король, — зашептал паж с родинкой на правой щеке на ухо королю. — Вы решили эту задачу неправильно.
Король заморгал рыбьими глазами.
— Что-о? Какой гражданин?
— Простите, я хотела… я хотел сказать… ваше величество, что вы решили задачу неправильно.
— Как неправильно? Я велю тебя высечь! Ты мне сам только что говорил, что к умножаемому нужно прибавить два ноля!
— Ваше величество, — упавшим голосом проговорил паж, — я три часа объяснял вам, что к умножаемому нужно прибавлять ноли в том случае, когда оно умножается на десять, на сто, на тысячу и так далее.
— Гм…
— Я готов повторить урок вашему величеству.
— Хорошо, — зевнул король, — только, пожалуй, после обеда. Ты действительно великий математик.
Я подпишу королевский указ о назначении тебя…
Как тебя зовут?
— Оля.
— Что-о?..
— Его зовут Коля, ваше величество, — быстро заговорил паж с родинкой на левой щеке. — Уж вы, пожалуйста, извините его, видно, он так устал от математики, что стал заговариваться.
— А как зовут тебя, паж?
— Меня зовут Ялок, ваше величество.
— И ты тоже математик?
— Да, ваше величество, — важно кивнул головой паж с родинкой на левой щеке. Но тут же спохватился. — Коля все-таки посильнее меня, ваше величество. Мы с ним братья и частенько вместе решаем задачи.
— Эй, слушайте все! — сказал король. — Я назначаю Колю главным математиком королевства, а его помощником будет Ялок.
Король собирался еще что-то сказать, но в эту минуту в зал вошел слуга с подносом и доложил:
— Депеша главному министру!
Сонный церемониймейстер вдруг схватился за голову.
— Господин Абаж, простите меня! Совсем забыл: вам тоже срочная депеша с рисовых полей… Ах, какая память! — Он вынул из-за обшлага депешу и дрожащей рукой протянул Абажу.
Оля видела, что оба министра впились в поданные им бумажки.
— Ваше величество! — высоким, срывающимся голосом вскрикнул Нушрок. — Зеркальщики подняли бунт, избили надсмотрщика!.. Ваше величество, обстоятельства вынуждают меня срочно покинуть дворец.
Оля и Яло многозначительно и радостно переглянулись.
— Ваше величество, — зарокотал Абаж, — мои сеятели риса не вышли на работу! Они требуют хлеба!
Король пожевал губами и сказал глубокомысленно:
— Дайте вашим рабочим побольше кривых зеркал, и они успокоятся.
Абаж повысил голос:
— Ваше величество, нам нужны не зеркала, а солдаты! Оба министра поклонились и вышли из зала. В наступившей тишине было слышно, как стучат по паркету их каблуки.
— И пусть уходят, — сказал король, — терпеть не могу моих министров!.. Коля и Ялок, я повелеваю вам обоим пойти в тронный зал. Я хочу вас посвятить в одно важное государственное дело.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ,
в которой король посвящает пажей в «одно важное государственное дело»
Золоченый трон был усыпан драгоценностями. Но не эти сверкающие камешки привлекли внимание Оли и Яло. Большой ключ висел над троном. Ключ от кандалов Гурда!
— Дело в том, — сказал король, поудобнее усаживаясь на троне, — дело в том, что никто не знает, сколько зеркал насчитывается в моем королевстве. Сегодня ты, мой паж, помог мне решить одну часть задачи. В моем королевстве сто площадей, и теперь я знаю, что они украшены десятью тысячами зеркал. Но ведь зеркала имеются не только на площадях — они и во дворце, и на улицах, и в домах моих подданных. Каждый король должен чем-нибудь прославить и обессмертить свое имя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19