Тут Пашка разревелся и выложил всю правду.
Феде снова пришлось рассказать, как все произошло, и его рассказ записали в протокол. При этом путешественник все время чихал и шмыгал носом.
Когда братьев Баклановых увели, директор пощупал Федин лоб.
– У тебя, брат, температура, – сказал он. – Иди домой да ложись в постель.
Когда Федя вышел на улицу, он вспомнил о дружках Виктора Бакланова, но мысль о них теперь не испугала его. Наоборот, ему даже хотелось, чтобы эти парни напали на него, избили, пусть даже искалечили бы… Идя домой, он мечтал о том, как он, больной, изнемогающий, дерется с этими парнями до тех пор, пока не теряет сознание, а позднее ребята узнают о его изумительной стойкости и поймут, что не такой уж он трус. Но никто на Федю не напал. Придя домой, он бросил на диван подушку и лег не раздеваясь.
Скоро появилась Варвара. Всю дорогу домой она с удовольствием думала о том, как будет читать нотацию старшему брату. Но только Варя раскрыла рот, как Федя так на нее посмотрел, что она сразу испарилась из его «кабинета».
До вечера Федя брался то за одну книжку, то за другую… То включал радио, то выключал его… Часов в восемь вечера к нему пришел Слава.
– Здравствуй! – буркнул он. – У тебя что, грипп? Я подальше сяду от твоих вирусов.
Он сел на стул метрах в трех от Феди и, угрюмо глядя на больного, продолжал:
– Я по поручению отряда. Проведать… Температура высокая?
– Не мерил, – сквозь зубы ответил Федя. Ему стало очень обидно, что ребята послали именно Славу. Председатель поморгал, потирая коленки.
– Твой аппарат, говорят, уже в милиции. Тебе расписаться за него надо будет.
Федя сел, подперев голову рукой:
– Что потом было? Когда я ушел…
– Ничего. Ребят отправили домашнее задание делать. – Слава усмехнулся. – Луну полкласса провожало: нападения боялись. И в школу она под конвоем шла: Сурен и еще шестеро мальчишек. Завтра снова сбор устроят – всякие реформы будут проводить. – Слава опять усмехнулся. – Меня из совета отряда – вон! Думают, я очень расстроюсь!..
Слава принялся нудно рассуждать о том, что он-де боролся за честь отряда и потому не хотел поднимать шума из-за Бакланова, что Бакланова можно было бы самим перевоспитать и это было бы по-настоящему, по-пионерски. Постепенно он увлекся и стал доказывать, что Луна и Женя Снегирев – плохие патриоты своей школы, что именно из-за них на всю дружину, на всю школу легло темное пятно.
Федя слушал председателя и думал: а не вскочить ли ему с дивана и не влепить ли Славке такую же затрещину, какую влепила ему сегодня утром Луна! Но Слава вовремя почувствовал, что с Федей творится что-то неладное, и поспешил удалиться.
В девять часов Федя постелил постель и лег спать. Варя была с Анной Валерьяновной на кухне, а за шкафами мерно посапывал Вовка. Ему сегодня пришлось особенно тяжело. После всего, что случилось, Варя решила, что недостаточно занималась его воспитанием, и принялась наверстывать упущенное. Весь этот день она так Вовку воспитывала, что он сам раньше времени запросился в постель и сразу заснул как убитый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Феде снова пришлось рассказать, как все произошло, и его рассказ записали в протокол. При этом путешественник все время чихал и шмыгал носом.
Когда братьев Баклановых увели, директор пощупал Федин лоб.
– У тебя, брат, температура, – сказал он. – Иди домой да ложись в постель.
Когда Федя вышел на улицу, он вспомнил о дружках Виктора Бакланова, но мысль о них теперь не испугала его. Наоборот, ему даже хотелось, чтобы эти парни напали на него, избили, пусть даже искалечили бы… Идя домой, он мечтал о том, как он, больной, изнемогающий, дерется с этими парнями до тех пор, пока не теряет сознание, а позднее ребята узнают о его изумительной стойкости и поймут, что не такой уж он трус. Но никто на Федю не напал. Придя домой, он бросил на диван подушку и лег не раздеваясь.
Скоро появилась Варвара. Всю дорогу домой она с удовольствием думала о том, как будет читать нотацию старшему брату. Но только Варя раскрыла рот, как Федя так на нее посмотрел, что она сразу испарилась из его «кабинета».
До вечера Федя брался то за одну книжку, то за другую… То включал радио, то выключал его… Часов в восемь вечера к нему пришел Слава.
– Здравствуй! – буркнул он. – У тебя что, грипп? Я подальше сяду от твоих вирусов.
Он сел на стул метрах в трех от Феди и, угрюмо глядя на больного, продолжал:
– Я по поручению отряда. Проведать… Температура высокая?
– Не мерил, – сквозь зубы ответил Федя. Ему стало очень обидно, что ребята послали именно Славу. Председатель поморгал, потирая коленки.
– Твой аппарат, говорят, уже в милиции. Тебе расписаться за него надо будет.
Федя сел, подперев голову рукой:
– Что потом было? Когда я ушел…
– Ничего. Ребят отправили домашнее задание делать. – Слава усмехнулся. – Луну полкласса провожало: нападения боялись. И в школу она под конвоем шла: Сурен и еще шестеро мальчишек. Завтра снова сбор устроят – всякие реформы будут проводить. – Слава опять усмехнулся. – Меня из совета отряда – вон! Думают, я очень расстроюсь!..
Слава принялся нудно рассуждать о том, что он-де боролся за честь отряда и потому не хотел поднимать шума из-за Бакланова, что Бакланова можно было бы самим перевоспитать и это было бы по-настоящему, по-пионерски. Постепенно он увлекся и стал доказывать, что Луна и Женя Снегирев – плохие патриоты своей школы, что именно из-за них на всю дружину, на всю школу легло темное пятно.
Федя слушал председателя и думал: а не вскочить ли ему с дивана и не влепить ли Славке такую же затрещину, какую влепила ему сегодня утром Луна! Но Слава вовремя почувствовал, что с Федей творится что-то неладное, и поспешил удалиться.
В девять часов Федя постелил постель и лег спать. Варя была с Анной Валерьяновной на кухне, а за шкафами мерно посапывал Вовка. Ему сегодня пришлось особенно тяжело. После всего, что случилось, Варя решила, что недостаточно занималась его воспитанием, и принялась наверстывать упущенное. Весь этот день она так Вовку воспитывала, что он сам раньше времени запросился в постель и сразу заснул как убитый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15