Перекрывая грохот воды, Тимка прокричал на ухо Петьке:
— Надобно погодить, когда вода схлынет.
Выбрав место повыше, ребята уселись среди валунов и стали ждать.
— Собака! Смотрите, овчарка! — закричала Таня.
В волнах показалась голова собаки, снова исчезла и снова показалась. В огромной пасти она держала щенка, Всмотревшись, Тимка сказал:
— Не собака это, а волчица, волчонка выручает.
Волчица, не замечая ребят, изо всех-сил гребла к торчащим из воды камням. Волны накрывали её голову, и тогда волчонок тонко визжал по-собачьи. Наконец волчице удалось уцепиться за шершавый камень. Она подтянулась, но залезть на камень у неё не хватило сил. Тогда она подняла голову, напряглась, заколотила задними ногами и сумела затолкнуть волчонка на камень, туда, где не доставала вода. Сама от камня не отцеплялась, а, положив на него голову, отрывисто дышала. Щенок от страха полез было к её голове, но она так рявкнула, что он отпрянул и свернулся клубочком на высокой верхушке камня. Новый поток воды оторвал волчицу, Теперь, когда в зубах у неё не было тяжёлого груза, она быстро приближалась к суше. Вот она ловко взобралась на плывущее дерево, пробежала по нему и, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, прыгнула на берег; промчалась вверх по течению и, встав против камня, на котором сидел волчонок, предупреждающе зарычала ему. Он визгливо, по-щенячьи, ответил и ещё плотнее прижался к камню. Волчица успокоилась, отряхнулась от воды и тут только увидела ребят. Она слегка по-собачьи присела, потом легла в траву, быстро на животе поползла к куче камней и спряталась.
— Не глазейте в её сторону, — сказал Тимка, — она трусит за волчонка.
Постепенно вода в потоке стала убывать, оголялись большие камни. Из-за кучи щебня зорко следили за волчонком глаза старой волчицы.
Ребята отошли подальше от берега, чтобы не пугать зверей, и разговорились о том, кто лучше плавает.
— Я плохо плаваю, — сказал Петька. — А Таня не умеет совсем.
— А я, — хвастливо сказал Шурка, — перемахнул бы Байкал, ежели бы вода была тёплая.
— Врёшь ты, наверно?
— Ей богу не вру, спроси Тимку. И Тимка подтвердил, что Шурка действительно плавает лучше всех. Шурка от похвалы зарделся и стал рассказывать, как он в Байкале проплыл целый километр, правда, потом болел воспалением лёгких.
— А зачем ты плыл в такой холодной воде?
— Штормом лодку опрокинуло, она разом па дно.
Я испугался и махнул к берегу. Едва выбрался, лежу и дышу, а дед Подметкин наскочил и давай меня лупцевать, и в воду скидывать, доставай, мол, лодку — Шурка горестно вздохнул: — Не смог я достать, глубина там была, не дай господи!
— Смотрите! — зашептала Таня. — Волчица опять встала!
По обмелевшему потоку прыжками, поднимая тучи брызг, старая волчица подскочила к камню и, схватив за шиворот волчонка, серой стрелой вылетела на берег. Выпустила сына, отряхнулась и побежала к высоким кустам. Волчонок неуклюже бежал за ней, слегка косолапя.
Ребята, наблюдая за волчицей, не заметили, как ниже по ручью лёгкой тенью прыгнул с уступа и перелетел через поток человек. Взглянув в сторону ребят, он мгновенно исчез в кустах.
Когда ребята перешли ручей, им.пришлось надеть ичиги, босиком идти стало невозможно: склон горы был завален кучами дроблёных белых камней. На солнце их острые края блестели как кусочки весеннего льда. Ребята, прыгая с камня на камень, внимательно смотрели по сторонам, но зимовья, о котором говорил Торбеев, нигде не было. По карте получалось правильно, а на самом деле слева вместо зимовья начиналось болото, а за ним опять шли каменистые белые кучи. По компасу определили направление, и Петька решил вести свой отряд через болото.
— Оно от дождя совсем жидкое сделалось, как бы не затянуло нас?
— А мы, Таня, по краю попробуем, может, и пройдём.
Пекло солнце. Тихо посвистывали кулики. Чавкала тёплая болотная жижа под босыми ногами ребят. Первым шёл Петька, последним Шурка. Когда вода стала доходить до пояса, а жижа все крепче затягивать ноги. Петька свернул вправо к одиноко торчащей среди болота сухой сосне, без веток. Собравшись на крохотном затопленном островке, ребята не знали, что делать дальше. От твёрдого каменистого берега их разделяло теперь настоящее озеро, по которому торопливо проплыла серая утка с выводком крохотных утят.
— Шибко глубоко, — сказал Тимка, — не перейти.
Петька молча подошёл к сосне и стал её раскачивать. Она только дрожала, но не гнулась, потому что была совершенно сухая. Тогда ребята нажали на неё все вместе, и она, лопнув внизу, стала, падать. Треск сосны напугал утиную стаю, селезень, крякнув в кустах, взлетел в воздух. Выгнув над озером дугу, он мелькнул прямо над ребятами и плюхнулся тут же в двух шагах.
— Не отвлекай нас, — сказал Петька, — твои утята нам не нужны.
Из мешка Петька достал верёвку, привязал один конец к сосне, лежащей в воде, и повернулся к Шурке.
— Ты сможешь переплыть озеро?
Шурка посмотрел на воду, слегка рябившую от тихого ветерка:
— Перемахну, тут вода тёплая.
Он снял рубашку, передал её Тане, поднял повыше гачи штанов, обвязался верёвкой и смело шагнул в воду. Он плыл быстро, на полную длину выбрасывая руки из воды. Тонкая верёвка тянулась вслед за ним. Петька руками держал ствол дерева, чтобы он не уплыл за Шуркой. Когда Шурка вылез на каменистый берег, Таня спросила, сможет ли он вытянуть сразу двоих — её и Петьку?
— Неча делать, — прокричал Шурка.
Переправились быстро. Таня и Петька держались за сосну, которую на верёвке тянул Шурка. Тимка плыл сзади и придерживал мешки с вещами, лежавшие на древесном стволе. Выбравшись на высокий берег, ребята сразу же взяли направление на круглую, как вулкан, красную гору.
Было жарко. Жёлтые мелкие мушки назойливо вились перед самым лицом. Давно взмокли спины. Хотелось пить. Но ни зимовья, ни холодного ключа, о котором говорил Торбеев, не было. Стало ясно, что где-то они сбились с маршрута.
Начались россыпи. Лес стоял безмолвный и чёрный: на деревьях ни веток, ни листьев. Он был словно заколдованный, не росла трава, не пели птицы, и даже назойливые мушки перестали виться перед глазами. Тимка сказал, что на этих местах два года назад, а может быть и больше, бушевал лесной пожар.
Вдруг Петька поднял кверху руку. Ребята притаились. Впереди на чёрной лужайке странно вела себя лисица. Она вставала на задние лапы и, стоя столбиком, махала головой, потом пригибалась, как кошка, и прыгала на несколько метров вперёд, распушив в воздухе хвост. Лисица хватала что-то на земле. Сверкали её белые зубки, и она опять вставала столбиком, рассматривая полянку и кустики.
— Тимка, почему она так танцует? — шёпотом спросила Таня.
— После расскажу, поглядим ещё.
Но лисица, услышав голоса, развернулась на месте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39