Для меня бурбон с содовой.
Он вопросительно посмотрел на Феликса.
— Мне тоже, — буркнул тот. — Только с кусочком льда. Однако много льда не кладите, когда он тает, портится вкус. Вскоре стюардесса вернулась с подносом.
— Вам со льдом? — спросила она Феликса.
Это была симпатичная блондинка с зелеными, блестевшими как драгоценные камни, глазами, а когда она наклонилась, Лео заметил ее безупречной формы грудь. Лео с интересом посмотрел на девушку. Однако деформированная челюсть портила все впечатление. Он почувствовал себя обманутым, обокраденным. Он вдруг заметил, что исчезают и глаза за длинными ресницами. Они превратились в… Он отвернулся, разочарованный и подавленный, и больше не смотрел на нее, пока девушка не ушла. Он осознал, что в отношении женщин эту перемену будет особенно трудно перенести; в частности, он без особого удовольствия думал об очередной встрече с Рони Фьюгейт.
— Видел? — спросил Феликс.
— Да, и это доказывает, что мы должны действовать быстро, — сказал Лео. — Сразу же, как только приземлимся в Нью-Йорке, нужно разыскать это ничтожество, Хепберн-Гилберта.
— Зачем?
Лео внимательно посмотрел на него и показал на искусственные блестящие пальцы, в которых Феликс держал бокал.
— Собственно, я ими доволен, — ответил Феликс.
"Я тоже так думал, — подумал Лео. — Именно этого я и ожидал. Однако я все еще верю, что доберусь до тебя; если не на этой неделе, то на следующей. Если не в этом месяце, то когда-нибудь. Я знаю; я уже знаю себя и знаю, на что способен. Все зависит от меня. И очень хорошо. Я в достаточной степени заглянул в будущее, чтобы никогда не сдаваться, даже если буду единственным, кто не сдался, кто продолжает вести прежний, доэлдричевский образ жизни. Ни на что иное, кроме веры в собственную силу, я не могу опереться, чтобы победить. Так что в некотором смысле это не я, это нечто внутри меня, до чего даже Палмер Элдрич не в состоянии добраться и поглотить, поскольку это не есть часть меня и не может быть мною утрачено. Я чувствую, как оно растет. Противостоя внешним, несущественным изменениям, таким, как рука, глаза и зубы, оно свободно от всех стигматов зла, которые Палмер Элдрич привез с Проксимы: отчуждения, отрыва от действительности и отчаяния.
Мы уже жили тысячи лет под гнетом древнего проклятия, — думал он, — которое частично уничтожило нашу святость, источник которой был намного могущественнее, чем Элдрич. А если и оно не в состоянии полностью лишить нас души, то что же еще способно на это? Неужели оно собирается довершить начатое? Если оно пожелает…, если Палмер Элдрич верит, что для этого он здесь, — он ошибается. Поскольку этой силой я был наделен, не зная об этом…, и даже то древнее проклятие не смогло меня ее лишить. Ну так что же?
Об этом говорит мой эволюционировавший разум, — подумал он. — Э-Терапия не прошла даром. Возможно, с некоторой точки зрения я не буду жить так долго, как Палмер Элдрич, но с другой — значительно дольше; я прожил сто тысяч лет ускоренной эволюции и стал очень мудрым — это окупилось. Теперь для меня все ясно. А на курортах Антарктики я найду других, подобных мне; мы создадим гильдию Спасителей, спасающих остальное человечество".
— Эй, Блау, — сказал он, толкнув Феликса искусственным локтем. — Я ваш потомок. Элдрич прибыл сюда из другого пространства, а я из другого времени. Понимаешь?
— Угу, — буркнул Феликс Блау.
— Посмотри на мой череп, высокий лоб; я шароголовый, верно? А этот гребень; не только на макушке, но и на всей голове. Так что в моем случае терапия действительно дала результаты. Поэтому пока не сдавайтесь. Верьте в меня.
— Хорошо, Лео.
— Держись рядом. Ты понадобишься мне. Возможно, я буду смотреть на тебя парой люксвидовых искусственных дженсеновских глаз, но я все еще буду там, внутри. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Феликс Блау. — Хорошо, Лео.
— «Лео»? Как ты можешь продолжать называть меня Лео? Выпрямившись в кресле, изо всех сил стиснув подлокотники, Феликс Блау умоляюще посмотрел на него:
— Подумай, Лео. Ради Бога, подумай.
— Ну да, — внезапно протрезвев, кивнул Лео. — Извини. Это пройдет. Я знаю, что ты имеешь в виду; я знаю, чего ты боишься. Однако это ничего не значит.
Потом он добавил:
— Я буду думать, как ты говоришь. Я не забуду.
Он торжественно кивнул в знак обещания.
Корабль мчался вперед, все ближе и ближе к Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59
Он вопросительно посмотрел на Феликса.
— Мне тоже, — буркнул тот. — Только с кусочком льда. Однако много льда не кладите, когда он тает, портится вкус. Вскоре стюардесса вернулась с подносом.
— Вам со льдом? — спросила она Феликса.
Это была симпатичная блондинка с зелеными, блестевшими как драгоценные камни, глазами, а когда она наклонилась, Лео заметил ее безупречной формы грудь. Лео с интересом посмотрел на девушку. Однако деформированная челюсть портила все впечатление. Он почувствовал себя обманутым, обокраденным. Он вдруг заметил, что исчезают и глаза за длинными ресницами. Они превратились в… Он отвернулся, разочарованный и подавленный, и больше не смотрел на нее, пока девушка не ушла. Он осознал, что в отношении женщин эту перемену будет особенно трудно перенести; в частности, он без особого удовольствия думал об очередной встрече с Рони Фьюгейт.
— Видел? — спросил Феликс.
— Да, и это доказывает, что мы должны действовать быстро, — сказал Лео. — Сразу же, как только приземлимся в Нью-Йорке, нужно разыскать это ничтожество, Хепберн-Гилберта.
— Зачем?
Лео внимательно посмотрел на него и показал на искусственные блестящие пальцы, в которых Феликс держал бокал.
— Собственно, я ими доволен, — ответил Феликс.
"Я тоже так думал, — подумал Лео. — Именно этого я и ожидал. Однако я все еще верю, что доберусь до тебя; если не на этой неделе, то на следующей. Если не в этом месяце, то когда-нибудь. Я знаю; я уже знаю себя и знаю, на что способен. Все зависит от меня. И очень хорошо. Я в достаточной степени заглянул в будущее, чтобы никогда не сдаваться, даже если буду единственным, кто не сдался, кто продолжает вести прежний, доэлдричевский образ жизни. Ни на что иное, кроме веры в собственную силу, я не могу опереться, чтобы победить. Так что в некотором смысле это не я, это нечто внутри меня, до чего даже Палмер Элдрич не в состоянии добраться и поглотить, поскольку это не есть часть меня и не может быть мною утрачено. Я чувствую, как оно растет. Противостоя внешним, несущественным изменениям, таким, как рука, глаза и зубы, оно свободно от всех стигматов зла, которые Палмер Элдрич привез с Проксимы: отчуждения, отрыва от действительности и отчаяния.
Мы уже жили тысячи лет под гнетом древнего проклятия, — думал он, — которое частично уничтожило нашу святость, источник которой был намного могущественнее, чем Элдрич. А если и оно не в состоянии полностью лишить нас души, то что же еще способно на это? Неужели оно собирается довершить начатое? Если оно пожелает…, если Палмер Элдрич верит, что для этого он здесь, — он ошибается. Поскольку этой силой я был наделен, не зная об этом…, и даже то древнее проклятие не смогло меня ее лишить. Ну так что же?
Об этом говорит мой эволюционировавший разум, — подумал он. — Э-Терапия не прошла даром. Возможно, с некоторой точки зрения я не буду жить так долго, как Палмер Элдрич, но с другой — значительно дольше; я прожил сто тысяч лет ускоренной эволюции и стал очень мудрым — это окупилось. Теперь для меня все ясно. А на курортах Антарктики я найду других, подобных мне; мы создадим гильдию Спасителей, спасающих остальное человечество".
— Эй, Блау, — сказал он, толкнув Феликса искусственным локтем. — Я ваш потомок. Элдрич прибыл сюда из другого пространства, а я из другого времени. Понимаешь?
— Угу, — буркнул Феликс Блау.
— Посмотри на мой череп, высокий лоб; я шароголовый, верно? А этот гребень; не только на макушке, но и на всей голове. Так что в моем случае терапия действительно дала результаты. Поэтому пока не сдавайтесь. Верьте в меня.
— Хорошо, Лео.
— Держись рядом. Ты понадобишься мне. Возможно, я буду смотреть на тебя парой люксвидовых искусственных дженсеновских глаз, но я все еще буду там, внутри. Хорошо?
— Хорошо, — ответил Феликс Блау. — Хорошо, Лео.
— «Лео»? Как ты можешь продолжать называть меня Лео? Выпрямившись в кресле, изо всех сил стиснув подлокотники, Феликс Блау умоляюще посмотрел на него:
— Подумай, Лео. Ради Бога, подумай.
— Ну да, — внезапно протрезвев, кивнул Лео. — Извини. Это пройдет. Я знаю, что ты имеешь в виду; я знаю, чего ты боишься. Однако это ничего не значит.
Потом он добавил:
— Я буду думать, как ты говоришь. Я не забуду.
Он торжественно кивнул в знак обещания.
Корабль мчался вперед, все ближе и ближе к Земле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59