— Помнишь, как нас тряхнуло, когда пришелец пошел в атаку?
— Исключено, Вера. Все содержимое нашего «блюдца» рассчитано на очень сильные перегрузки. Как жаль, что у нас нет гравитационного телефона! Да ничего, скоро мы поднимемся на поверхность.
Внезапно ультразвуковой приемник ожил:
— Ну, стреляйте же! Стреляйте! Рой, что с тобой? Ты ждешь, чтобы он проглотил тебя вместе с пушкой?
Послышалось шипение и через несколько секунд хлопок.
— Есть! — сказал кто-то знакомый.
И второй, тоже знакомый голос добавил:
— Разнесло голубчика, ни рожек ни ножек… хотя…
— Ножки остались, и из каждой вырастет новый малютка.
Вера сказала:
— Там, кажется, убили пришельца! Вот поднимут шум члены Общества охраны пришельцев! Да, да, уже и такое общество образовалось, я слышала перед посадкой в «блюдце».
— Ты узнала?
— Кто-то очень знакомый.
— Костя, Ив, Натка Стоун. Ты разве никогда не слышала ее голоса?
— Ну конечно, слышала. Это та, что работала в Космоцентре, а сейчас прибыла в Лагуну? — Вера почувствовала, что он чему-то мысленно улыбается, и ревность сжала ее сердечко. — Ты что замолчал? Что-то вспомнил? Да? — спросила она.
— Вспомнил, что все компьютеры в космосе говорят ее голосом.
— И не скучно такое однообразие?
— Представь, нет. В нем есть что-то необъяснимо успокаивающее, проникновенное. А в полете так этого не хватает.
— И она очень красива…
— Да, красива.
— Но ты хочешь сказать, что я лучше, дороже и так далее?
— Хотел, Вера.
— И хорошо, что не сказал. — У нее на глаза навернулись слезы.
— Глупая, хотя и выдумала ходячее дерево.
— Ну и ладно… Ты не обижайся, Антон, я знаешь что подумала?
— Нет.
— Вот ты полетишь и будешь слушать ее голос.
— Вера, Вера!
— Я сейчас свяжусь со штабом.
— Самое время.
Никто не ответил Вере и на этот раз.
— Оставь! — сказал Антон. — Мы в тени кораллового барьера. Вот поднимемся на поверхность…
— Что же мы не поднимаемся?
— Ты посмотри на батиметр.
— Выползаем, да что-то очень медленно. Или ты опасаешься, что попадем в прибой?
— Ну конечно. Сейчас над нами несутся десятиметровые валы. В такой крохотной кабине не особенно приятно очутиться вниз головой. Или рискнем?
— Ну конечно, нет! Пожалуйста, отойдем подальше… Еще не хватало нам стоять на голове! И учти, Антон, что пришелец где-то недалеко. Ты заметил, как он злился, когда я усиливала мощность приемника?
— Что-то не замечал.
— Неужели не заметил? Он же раскалялся, как уголь, становился красно-пепельным с синими разводами.
— Наверное, я увлекся управлением «блюдечка», оно то и дело становилось на ребро, особенно когда усиливалось течение и при атаках этого щеголя.
— Действительно, щеголь. Это что-то среднее между тигровой звездой и кальмаром, и заметь, не простым кальмаром, а Великим.
— Мне рассказывал Костя, как они встретились с ним.
Вера, сдерживая волнение, спросила:
— Ты видишь свет слева?
— Ну конечно, медуза. И справа и впереди… В этом году их множество. Океан стал необыкновенно плодовит.
— Это замечено уже давно. Только его плодовитость, как ты выразился, носит странный характер: он производит на свет уродов.
— Это с нашей точки зрения.
— Да, ты прав. Никто еще не распознал истинных целей природы.
Антон улыбнулся.
— Ты чему улыбаешься? — спросила она.
— Тебе, Вера. Ты мудра и загадочна. В твоей маленькой головке бездна мыслей и идей. И что бы ты ни сказала, Вера, я тебе верю. Верю Вере! О, как здорово: верю Вере!
И они засмеялись, как над забавным открытием. Батискаф вылетел на поверхность океана и закачался, как поплавок.
— Я сейчас открою люк, и мы глотнем морского воздуха. — Антон включил мотор, открывающий люк, и как только образовалась щель, в нее влетела струя воды.
— Закрой, закрой! — вскрикнула Вера, вытирая лицо. — О, как нас качает, прямо бросает к облакам!
— Так снова в пучину?
— Никогда! Пусть качает как угодно. Ты только посмотри, какие звезды! — Она жадно всматривалась в потолочный иллюминатор, там на иссиня-черном небе горели крупные звезды.
Антон включил вентиляцию, и кабина наполнилась свежестью.
— Зачем было открывать люк? — спросила Вера.
— Хотелось увидеть небо пошире.
— Ты более нетерпелив, чем я.
— Иногда. Очень часто приходится ограничивать себя. У нас, космолетчиков, тысячи запретов.
— Уж и тысячи?
— Ну, сотни, и никак не меньше.
— Это много… Антон!
— Да, Вера.
— Ведь ты скоро улетишь?
— Да, Вера.
— И ты ждешь с нетерпением последних секунд отсчета?
— Ждал, Вера.
— Правда? Теперь тебе не хочется лететь?
— Нет, хочется. Вера, и в то же время жаль расстараться с тобой.
— О, я не могла бы полететь. Я побывала в вашем космосе. Ничего, кроме постоянного желания вернуться на Землю.
— Спутник еще не в космосе. Это же у порога дома. Космос там, за орбитой Луны…
— Я буду ждать, Антон. Экспедиция займет год, не больше ведь, верно?
— Меньше года: «Земля» скоростной корабль. Какое сооружение!
— Я видела его. Стоит на лунном космодроме, как свеча, большая нелепая свеча.
— Ну нет. Вера, планетолет напоминает башню, гигантскую башню.
— Нет, свечу!
— Ну хорошо, пусть свечу, космическую свечу. Если ее зажечь, то осветится вся лунная поверхность и свет ее будет виден на Земле.
— Пусть будет так. Долго нам еще плыть?
— Нет, не очень, около часа. Вызови еще раз штаб.
— Не отвечает.
— Вот теперь ясно, что радиоаппарат неисправен. Ведь нашим «блюдечком» давно не пользовались, его взяли из резерва, хотя уверяли, что оно в идеальном состоянии. Какой-нибудь пустяк. Надо будет посмотреть в порту, а не то опять поставят в резерв с неисправным приемником.
— Неужели неисправен и ультразвуковой?
— Ну нет. Мы все время находились в звуковой тени. А сейчас тем более. Лагуна для нас закрыта.
— Наверное, думают, что мы погибли.
— Не исключено. Последняя неделя полна трагических случаев.
— Все-таки еще раз попробую.
Неожиданно кабина наполнилась звуками: слышались обрывки разговоров, музыки, перебивали свисты, шорохи, щелчки.
— Послушай на нашем диапазоне, — попросил Антон.
Сразу же они услышали усталый голос, повторяющий:
— «Л-101», «Л-101», почему молчите? Отвечайте! «Л-101»…
Но передатчик не работал.
— Неприятная история, — сказал Антон. — Сколько неприятностей из-за нас! Там уже двинули всю флотилию батискафов на наши розыски.
— Мы сможем войти в канал при таком прибое? — спросила Вера.
— Ну конечно. Канал при входе очень широк. К тому же там большое движение, в крайнем случае нас подберут. Горят ли у нас ходовые огни?
— С моей стороны горит красный..
— Ну, а с моей — зеленый.
Батискаф подняло на гребень волны, и они увидели большой, залитый огнями корабль. Он шел встречным курсом в километре от них. Вера подумала, что можно выстрелить одной из петард, в воздухе она рассыплется чудесным фейерверком, корабль их заметит, и через каких-нибудь полчаса она будет лежать в прохладной кровати… Она тут же отогнала эту мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77
— Исключено, Вера. Все содержимое нашего «блюдца» рассчитано на очень сильные перегрузки. Как жаль, что у нас нет гравитационного телефона! Да ничего, скоро мы поднимемся на поверхность.
Внезапно ультразвуковой приемник ожил:
— Ну, стреляйте же! Стреляйте! Рой, что с тобой? Ты ждешь, чтобы он проглотил тебя вместе с пушкой?
Послышалось шипение и через несколько секунд хлопок.
— Есть! — сказал кто-то знакомый.
И второй, тоже знакомый голос добавил:
— Разнесло голубчика, ни рожек ни ножек… хотя…
— Ножки остались, и из каждой вырастет новый малютка.
Вера сказала:
— Там, кажется, убили пришельца! Вот поднимут шум члены Общества охраны пришельцев! Да, да, уже и такое общество образовалось, я слышала перед посадкой в «блюдце».
— Ты узнала?
— Кто-то очень знакомый.
— Костя, Ив, Натка Стоун. Ты разве никогда не слышала ее голоса?
— Ну конечно, слышала. Это та, что работала в Космоцентре, а сейчас прибыла в Лагуну? — Вера почувствовала, что он чему-то мысленно улыбается, и ревность сжала ее сердечко. — Ты что замолчал? Что-то вспомнил? Да? — спросила она.
— Вспомнил, что все компьютеры в космосе говорят ее голосом.
— И не скучно такое однообразие?
— Представь, нет. В нем есть что-то необъяснимо успокаивающее, проникновенное. А в полете так этого не хватает.
— И она очень красива…
— Да, красива.
— Но ты хочешь сказать, что я лучше, дороже и так далее?
— Хотел, Вера.
— И хорошо, что не сказал. — У нее на глаза навернулись слезы.
— Глупая, хотя и выдумала ходячее дерево.
— Ну и ладно… Ты не обижайся, Антон, я знаешь что подумала?
— Нет.
— Вот ты полетишь и будешь слушать ее голос.
— Вера, Вера!
— Я сейчас свяжусь со штабом.
— Самое время.
Никто не ответил Вере и на этот раз.
— Оставь! — сказал Антон. — Мы в тени кораллового барьера. Вот поднимемся на поверхность…
— Что же мы не поднимаемся?
— Ты посмотри на батиметр.
— Выползаем, да что-то очень медленно. Или ты опасаешься, что попадем в прибой?
— Ну конечно. Сейчас над нами несутся десятиметровые валы. В такой крохотной кабине не особенно приятно очутиться вниз головой. Или рискнем?
— Ну конечно, нет! Пожалуйста, отойдем подальше… Еще не хватало нам стоять на голове! И учти, Антон, что пришелец где-то недалеко. Ты заметил, как он злился, когда я усиливала мощность приемника?
— Что-то не замечал.
— Неужели не заметил? Он же раскалялся, как уголь, становился красно-пепельным с синими разводами.
— Наверное, я увлекся управлением «блюдечка», оно то и дело становилось на ребро, особенно когда усиливалось течение и при атаках этого щеголя.
— Действительно, щеголь. Это что-то среднее между тигровой звездой и кальмаром, и заметь, не простым кальмаром, а Великим.
— Мне рассказывал Костя, как они встретились с ним.
Вера, сдерживая волнение, спросила:
— Ты видишь свет слева?
— Ну конечно, медуза. И справа и впереди… В этом году их множество. Океан стал необыкновенно плодовит.
— Это замечено уже давно. Только его плодовитость, как ты выразился, носит странный характер: он производит на свет уродов.
— Это с нашей точки зрения.
— Да, ты прав. Никто еще не распознал истинных целей природы.
Антон улыбнулся.
— Ты чему улыбаешься? — спросила она.
— Тебе, Вера. Ты мудра и загадочна. В твоей маленькой головке бездна мыслей и идей. И что бы ты ни сказала, Вера, я тебе верю. Верю Вере! О, как здорово: верю Вере!
И они засмеялись, как над забавным открытием. Батискаф вылетел на поверхность океана и закачался, как поплавок.
— Я сейчас открою люк, и мы глотнем морского воздуха. — Антон включил мотор, открывающий люк, и как только образовалась щель, в нее влетела струя воды.
— Закрой, закрой! — вскрикнула Вера, вытирая лицо. — О, как нас качает, прямо бросает к облакам!
— Так снова в пучину?
— Никогда! Пусть качает как угодно. Ты только посмотри, какие звезды! — Она жадно всматривалась в потолочный иллюминатор, там на иссиня-черном небе горели крупные звезды.
Антон включил вентиляцию, и кабина наполнилась свежестью.
— Зачем было открывать люк? — спросила Вера.
— Хотелось увидеть небо пошире.
— Ты более нетерпелив, чем я.
— Иногда. Очень часто приходится ограничивать себя. У нас, космолетчиков, тысячи запретов.
— Уж и тысячи?
— Ну, сотни, и никак не меньше.
— Это много… Антон!
— Да, Вера.
— Ведь ты скоро улетишь?
— Да, Вера.
— И ты ждешь с нетерпением последних секунд отсчета?
— Ждал, Вера.
— Правда? Теперь тебе не хочется лететь?
— Нет, хочется. Вера, и в то же время жаль расстараться с тобой.
— О, я не могла бы полететь. Я побывала в вашем космосе. Ничего, кроме постоянного желания вернуться на Землю.
— Спутник еще не в космосе. Это же у порога дома. Космос там, за орбитой Луны…
— Я буду ждать, Антон. Экспедиция займет год, не больше ведь, верно?
— Меньше года: «Земля» скоростной корабль. Какое сооружение!
— Я видела его. Стоит на лунном космодроме, как свеча, большая нелепая свеча.
— Ну нет. Вера, планетолет напоминает башню, гигантскую башню.
— Нет, свечу!
— Ну хорошо, пусть свечу, космическую свечу. Если ее зажечь, то осветится вся лунная поверхность и свет ее будет виден на Земле.
— Пусть будет так. Долго нам еще плыть?
— Нет, не очень, около часа. Вызови еще раз штаб.
— Не отвечает.
— Вот теперь ясно, что радиоаппарат неисправен. Ведь нашим «блюдечком» давно не пользовались, его взяли из резерва, хотя уверяли, что оно в идеальном состоянии. Какой-нибудь пустяк. Надо будет посмотреть в порту, а не то опять поставят в резерв с неисправным приемником.
— Неужели неисправен и ультразвуковой?
— Ну нет. Мы все время находились в звуковой тени. А сейчас тем более. Лагуна для нас закрыта.
— Наверное, думают, что мы погибли.
— Не исключено. Последняя неделя полна трагических случаев.
— Все-таки еще раз попробую.
Неожиданно кабина наполнилась звуками: слышались обрывки разговоров, музыки, перебивали свисты, шорохи, щелчки.
— Послушай на нашем диапазоне, — попросил Антон.
Сразу же они услышали усталый голос, повторяющий:
— «Л-101», «Л-101», почему молчите? Отвечайте! «Л-101»…
Но передатчик не работал.
— Неприятная история, — сказал Антон. — Сколько неприятностей из-за нас! Там уже двинули всю флотилию батискафов на наши розыски.
— Мы сможем войти в канал при таком прибое? — спросила Вера.
— Ну конечно. Канал при входе очень широк. К тому же там большое движение, в крайнем случае нас подберут. Горят ли у нас ходовые огни?
— С моей стороны горит красный..
— Ну, а с моей — зеленый.
Батискаф подняло на гребень волны, и они увидели большой, залитый огнями корабль. Он шел встречным курсом в километре от них. Вера подумала, что можно выстрелить одной из петард, в воздухе она рассыплется чудесным фейерверком, корабль их заметит, и через каких-нибудь полчаса она будет лежать в прохладной кровати… Она тут же отогнала эту мысль:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77