— спросил он в заключение.
Это была не лучшая его выдумка, и мы быстро разбили Джорджа: агенты не возят с собой коды и другие материалы, необходимые для передач; отсюда — каким же образом немцы смогут вести передачи? Дальше, когда парашют отказывает, груз, несомненно, сильно ударяется о землю. Значит, у трупа обязательно должны быть сломаны конечности, должны быть ушибы и царапины, а установить, когда причинены повреждения — до или после смерти, — довольно легко. Поэтому тот, кто найдет тело, очень скоро поймет, что «парашютист» умер еще до того, как упал на землю. Затем, даже если мы достанем труп (правда, никто из нас не был в этом полностью уверен), то это должен быть труп человека, умершего при падении с высоты. Последнее обстоятельство невероятно осложняло задачу.
Нет, предложение Джорджа явно провалилось. И мы вернулись к нашему донесению из Франции — подлинное оно или нет?
Однако через несколько месяцев эта фантастическая идея принесла плоды.
В начале лета 1942 года наш комитет был занят своей первой большой работой. Готовилась «операция Торч» — вторжение в Северную Африку, и опыт, который мы приобрели ранее, обеспечивая сохранение в тайне операций небольшого масштаба, теперь проходил полную проверку.
Мы понимали: скрыть от противника, что затевается какая-то операция, невозможно. Во-первых, каждому было ясно, что союзники не будут сидеть сложа руки, ведь где-то вторжение должно начаться. Во-вторых, нельзя уберечься от иностранных дипломатов. Они ездят по всей стране, встречаются и разговаривают не только с лицами, посвященными в наши планы, но и с теми людьми, которые не могут не видеть скопления судов или войск перед отправкой. И какой бы ни была официальная точка зрения, наш комитет не питал иллюзий относительно «нейтральности» отдельных членов дипломатического корпуса. Кроме того, даже проанглийски настроенный дипломат должен делать свое дело — он обязан сообщать своему правительству обо всем происходящем здесь, в Англии. А когда этот доклад попадает в его страну, нет никаких сомнений, что там найдется хотя бы один чиновник или министр, уже подкупленный или по крайней мере идеологически подготовленный к передаче сведений немцам.
В-третьих, имеются «нейтральные» бизнесмены и моряки, регулярно совершающие рейсы между Англией и континентом. Поэтому мы не могли надеяться, что нам удастся скрыть от немцев сам факт подготовки операции. Зато в наших силах было скрыть самое важное — когда и где она начнется.
До вторжения в Северную Африку союзников ничто не связывало, и они могли нанести удар в любом месте. Немцы вправе были думать, что мы можем высадить десант в Норвегии, в Голландии или во Франции, попытаемся развернуть наступление через Испанию, захватить Канарские или Азорские острова, чтобы облегчить борьбу с подводными лодками, высадиться в Ливии и нанести удар по армии Роммеля с тыла. Если не считать Египта, то мы были свободны в выборе направления удара и могли произвести высадку в любом месте оккупированной немцами Европы, в любой нейтральной стране.
В таких условиях от нашего комитета требовалось одно — скрыть от противника объект удара и дату начала операции. Это означало, что нам нужно организовать «утечку» ложных сведений о якобы намечаемых объектах действий и подкрепить эти сведения каким-нибудь документом, скажем заявкой на тропические шлемы для некоторых наших частей, когда на самом деле они будут готовиться к высадке, например, на Лофотенские острова.
Наряду с этим мы должны были принять все меры для предотвращения, насколько это возможно, «утечки» подлинно секретной информации, которая неизбежно просачивалась из Англии.
Другими словами, требовалось обеспечить сохранение в тайне намерений союзников и одновременно добиться того, чтобы «утечка», которая все же могла произойти, несмотря на принятые меры предосторожности, не выдала наших истинных намерений. Когда готовилась «операция Торч», мы действовали именно так. И по мере изучения донесений нашей разведки, узнавая о шагах, предпринимаемых немцами, мы убедились, что принятые нами меры оправдывают себя: противник не знал, где мы нанесем удар.
Однако после «операции Торч» проблемы, с которыми нам предстояло столкнуться, были совершенно иными. На этой стадии войны в руках союзников находилось все североафриканское побережье, и они готовились ударить «в мягкое подбрюшье Европы», если воспользоваться выражением Черчилля.
Наш комитет все время был в курсе стратегических планов английских и американских штабов, и ему предстояло сыграть свою роль с началом наступления. Было совершенно очевидно, что союзники, овладев всем североафриканским побережьем, не станут перевозить войска в Англию для вторжения в Европу через Ла-Манш и что по крайней мере часть этих войск будет использована для высадки в Южной Европе — в Италии, Греции или во Франции. Любая из этих операций представлялась возможной, и наш комитет должен был приготовиться действовать в соответствии с окончательным решением командования. Возможно, мы бы и справились с задачей, работая по методу, который до сих пор давал столь хорошие результаты, но стратегическая обстановка характеризовалась одной особенностью, создававшей новую проблему.
Сицилия, этот футбольный мяч на носке итальянского сапога», находится посредине Средиземного моря. Это означало, что, до тех пор пока мы не завладеем ею, наши конвои в Средиземном море будут нести колоссальные потери, причем даже тогда, когда аэродромы в Северной Африке окончательно перейдут в наши руки. Мы понимали что, прежде чем начать новую операцию в бассейне Средиземного моря, союзникам предстоит захватить Сицилию. Наш комитет всегда приступал к работе задолго до проведения операции, и мы обсуждали план мероприятий по обеспечению скрытности удара по Сицилии еще до того, как началась «операция Торч».
Мы предвидели трудности. Ведь если нам было ясно, что после Северной Африки на очередь дня встанет Сицилия, то и немцы понимали это. Как же помешать противнику усилить оборону Сицилии, если он постарается сделать это по тем же стратегическим соображениям, которые заставляют союзников готовиться к захвату острова?
Обсуждая эту проблему, мы вспомнили о фантастической идее Джорджа.
— А что, если достать мертвое тело — предложил я, — одеть его в форму штабного офицера и снабдить важными документами, из которых следовало бы, что мы собираемся высадиться не в Сицилии, а в другом месте? Нам не придется сбрасывать тело на землю, так как самолет может быть сбит над морем по пути в Африку. Труп вместе с документами прибьет к берегу Франции, либо в Испании. Лучше — в Испании:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Это была не лучшая его выдумка, и мы быстро разбили Джорджа: агенты не возят с собой коды и другие материалы, необходимые для передач; отсюда — каким же образом немцы смогут вести передачи? Дальше, когда парашют отказывает, груз, несомненно, сильно ударяется о землю. Значит, у трупа обязательно должны быть сломаны конечности, должны быть ушибы и царапины, а установить, когда причинены повреждения — до или после смерти, — довольно легко. Поэтому тот, кто найдет тело, очень скоро поймет, что «парашютист» умер еще до того, как упал на землю. Затем, даже если мы достанем труп (правда, никто из нас не был в этом полностью уверен), то это должен быть труп человека, умершего при падении с высоты. Последнее обстоятельство невероятно осложняло задачу.
Нет, предложение Джорджа явно провалилось. И мы вернулись к нашему донесению из Франции — подлинное оно или нет?
Однако через несколько месяцев эта фантастическая идея принесла плоды.
В начале лета 1942 года наш комитет был занят своей первой большой работой. Готовилась «операция Торч» — вторжение в Северную Африку, и опыт, который мы приобрели ранее, обеспечивая сохранение в тайне операций небольшого масштаба, теперь проходил полную проверку.
Мы понимали: скрыть от противника, что затевается какая-то операция, невозможно. Во-первых, каждому было ясно, что союзники не будут сидеть сложа руки, ведь где-то вторжение должно начаться. Во-вторых, нельзя уберечься от иностранных дипломатов. Они ездят по всей стране, встречаются и разговаривают не только с лицами, посвященными в наши планы, но и с теми людьми, которые не могут не видеть скопления судов или войск перед отправкой. И какой бы ни была официальная точка зрения, наш комитет не питал иллюзий относительно «нейтральности» отдельных членов дипломатического корпуса. Кроме того, даже проанглийски настроенный дипломат должен делать свое дело — он обязан сообщать своему правительству обо всем происходящем здесь, в Англии. А когда этот доклад попадает в его страну, нет никаких сомнений, что там найдется хотя бы один чиновник или министр, уже подкупленный или по крайней мере идеологически подготовленный к передаче сведений немцам.
В-третьих, имеются «нейтральные» бизнесмены и моряки, регулярно совершающие рейсы между Англией и континентом. Поэтому мы не могли надеяться, что нам удастся скрыть от немцев сам факт подготовки операции. Зато в наших силах было скрыть самое важное — когда и где она начнется.
До вторжения в Северную Африку союзников ничто не связывало, и они могли нанести удар в любом месте. Немцы вправе были думать, что мы можем высадить десант в Норвегии, в Голландии или во Франции, попытаемся развернуть наступление через Испанию, захватить Канарские или Азорские острова, чтобы облегчить борьбу с подводными лодками, высадиться в Ливии и нанести удар по армии Роммеля с тыла. Если не считать Египта, то мы были свободны в выборе направления удара и могли произвести высадку в любом месте оккупированной немцами Европы, в любой нейтральной стране.
В таких условиях от нашего комитета требовалось одно — скрыть от противника объект удара и дату начала операции. Это означало, что нам нужно организовать «утечку» ложных сведений о якобы намечаемых объектах действий и подкрепить эти сведения каким-нибудь документом, скажем заявкой на тропические шлемы для некоторых наших частей, когда на самом деле они будут готовиться к высадке, например, на Лофотенские острова.
Наряду с этим мы должны были принять все меры для предотвращения, насколько это возможно, «утечки» подлинно секретной информации, которая неизбежно просачивалась из Англии.
Другими словами, требовалось обеспечить сохранение в тайне намерений союзников и одновременно добиться того, чтобы «утечка», которая все же могла произойти, несмотря на принятые меры предосторожности, не выдала наших истинных намерений. Когда готовилась «операция Торч», мы действовали именно так. И по мере изучения донесений нашей разведки, узнавая о шагах, предпринимаемых немцами, мы убедились, что принятые нами меры оправдывают себя: противник не знал, где мы нанесем удар.
Однако после «операции Торч» проблемы, с которыми нам предстояло столкнуться, были совершенно иными. На этой стадии войны в руках союзников находилось все североафриканское побережье, и они готовились ударить «в мягкое подбрюшье Европы», если воспользоваться выражением Черчилля.
Наш комитет все время был в курсе стратегических планов английских и американских штабов, и ему предстояло сыграть свою роль с началом наступления. Было совершенно очевидно, что союзники, овладев всем североафриканским побережьем, не станут перевозить войска в Англию для вторжения в Европу через Ла-Манш и что по крайней мере часть этих войск будет использована для высадки в Южной Европе — в Италии, Греции или во Франции. Любая из этих операций представлялась возможной, и наш комитет должен был приготовиться действовать в соответствии с окончательным решением командования. Возможно, мы бы и справились с задачей, работая по методу, который до сих пор давал столь хорошие результаты, но стратегическая обстановка характеризовалась одной особенностью, создававшей новую проблему.
Сицилия, этот футбольный мяч на носке итальянского сапога», находится посредине Средиземного моря. Это означало, что, до тех пор пока мы не завладеем ею, наши конвои в Средиземном море будут нести колоссальные потери, причем даже тогда, когда аэродромы в Северной Африке окончательно перейдут в наши руки. Мы понимали что, прежде чем начать новую операцию в бассейне Средиземного моря, союзникам предстоит захватить Сицилию. Наш комитет всегда приступал к работе задолго до проведения операции, и мы обсуждали план мероприятий по обеспечению скрытности удара по Сицилии еще до того, как началась «операция Торч».
Мы предвидели трудности. Ведь если нам было ясно, что после Северной Африки на очередь дня встанет Сицилия, то и немцы понимали это. Как же помешать противнику усилить оборону Сицилии, если он постарается сделать это по тем же стратегическим соображениям, которые заставляют союзников готовиться к захвату острова?
Обсуждая эту проблему, мы вспомнили о фантастической идее Джорджа.
— А что, если достать мертвое тело — предложил я, — одеть его в форму штабного офицера и снабдить важными документами, из которых следовало бы, что мы собираемся высадиться не в Сицилии, а в другом месте? Нам не придется сбрасывать тело на землю, так как самолет может быть сбит над морем по пути в Африку. Труп вместе с документами прибьет к берегу Франции, либо в Испании. Лучше — в Испании:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26