— Что за глупый вопрос! — воскликнул первый пленник. — Сколько замков, столько и ключей, а сколько там гаваней и колодцев — это я помнить не обязан, я в плену того натерпелся, что забыл, как меня зовут. Если же сеньор алькальд почитает приличным нарушать Христову заповедь о любви к ближним, то нам остается собрать с холста медяки и свернуть палатку. Счастливо оставаться, свет не клином сошелся «а вашем селе!
При этих словах алькальд подозвал одного из стоявших в толпе, который, как видно, исполнял обязанности местного глашатая, а, может статься, в случае надобности, и палача, и сказал ему:
— Хиль Берруэко! Немедленно приведи сюда двух ослов, какие тебе попадутся на глаза. Клянусь жизнью его величества короля, я прокачу на них по всем улицам этих сеньоров пленников, — хватает же у них совести рассказывать тут всякие небылицы в лицах и клянчить за это милостыню у настоящих бедняков, а ведь сами-то здоровы, как быки: им бы заступ в руки, а не хлыст, которым они тут без толку хлопают. Я пробыл в алжирском плену пять лет и могу засвидетельствовать, что вы, молодые люди, понятия о нем не имеете.
— Черт знает что такое! — воскликнул пленник. — Не стыдно вам, сеньор алькальд, требовать, чтобы такие бедняки, как мы, были богаты воспоминаниями, не стыдно вам из-за сущей безделицы, из-за жалких медяков, позорить двух славных студентов и лишать его величество двух храбрых солдат, которые отправляются в эту самую Италию или там Фландрию рубить, колоть, ранить и убивать всех врагов святой католической веры, какие только встретятся нам на пути? Если уж вы добиваетесь истины, истина же есть дщерь господня, то да будет вам известно, сеньор алькальд, что мы вовсе не пленники, а саламанкские студенты: в разгар ученья, которое шло у нас весьма успешно, нам вдруг припала охота побродить по свету и получить представление о походной жизни, ибо прелестей мирной жизни мы уже вкусили. Как будто нарочно для того, чтобы помочь нам в осуществлении задуманного предприятия, в Саламанку явились пленники, вероятно тоже выдававшие себя за таковых. Мы купили у них этот холст, запаслись кое-какими сведениями об Алжире, — они показались нам достаточными и вместе с тем необходимыми для того, чтобы наши россказни могли сойти за правду, — продали за бесценок книги и разные вещицы и, нагрузившись вот этим товаром, в конце концов дошли до вашего села. Теперь мы намерены двинуться дальше, если только от сеньора алькальда не последует иного распоряжения.
— А я намерен отсчитать каждому из вас по сотне розог, — подхватил алькальд, — затем вместо пики, с которой вы собираетесь таскаться по Фландрии, дать вам в руки весло и, посадив на галеры, заставить шлепать им по воде, — этак вы, пожалуй, принесете больше пользы его величеству, нежели с пикой.
— Как видно, сеньор алькальд желает прослыть афинским законодателем, — заметил юный краснобай, — верно, вы хотите, чтобы слух о вашей непреклонности дошел до членов государственного совета и чтобы они, преисполнившись к вам доверия и приняв вас за строгого и праведного судью, стали поручать вашей милости важные дела, дабы вы могли выказать свою строгость и беспристрастие? Помните, однако ж, сеньор алькальд: одно дело — дура лекс, а другое — беззаконие.
— Говори, да не заговаривайся, братец, — сказал другой алькальд, — у нас тут дуралеев нет, все здешние алькальды были, есть и будут умны, как день. Держи язык за зубами, а не то худо тебе придется.
Тем временем воротился глашатай и сказал:
— Сеньор алькальд! Ослов я не нашел, но зато встретил двух рехидоров — Берруэко и Креспо, — вон они прогуливаются.
— Я тебя за ослами посылал, болван, а не за рехидорами, — ну да все равно, веди их сюда, я хочу, чтобы они присутствовали при вынесении приговора, а приговор так или иначе должен быть вынесен, — не откладывать же дело из-за того, что ты не нашел ослов: кого-кого, а ослов, слава тебе, господи, в наших местах довольно.
— Не думайте, сеньор алькальд, что вы обеспечите себе место в раю своею неумолимостью, — снова заговорил юнец. — Ради самого Христа, примите в соображение, что награбленный нами капитал не настолько велик, чтобы пускать его в рост или учреждать с его помощью майорат. Мы еле-еле сводим концы с концами, а между тем мы добываем себе пропитание трудом не менее тяжким, чем труд мастерового или же чернорабочего. Родители не обучали нас ремеслам, и оттого нам волей-неволей приходится надеяться на свою изворотливость, тогда как, владей мы каким-либо ремеслом, мы надеялись бы на свои руки. Наказывайте взяткодателей, воров, забирающихся в чужие дома, разбойников с большой дороги, лжесвидетелей, дурных слуг своей родины, бездельников и тунеядцев, которые увеличивают собою число сошедших с пути истинного, честных же бедняков не задерживайте, ибо они намерены предоставить в распоряжение его величества не только силу мышц своих, но и остроту своего ума, а ведь лучшие солдаты — это те, которых пересадили с почвы науки на поле боя. Из студента не может не выйти отличного солдата, ибо тут к силе присоединяется разум, а сила — к разуму, они действуют заодно, и это изумительное сочетание радует сердце Марса, укрепляет мир и усиливает мощь державы.
Речь юнца привела в изумление Периандра и большинство присутствовавших своим содержанием, а равно и тем жаром, с каким она была произнесена, юнец же между тем продолжал:
— Обыщите нас, сеньор алькальд, осмотрите со всех сторон, исследуйте все швы на нашем платье, и если в нашем распоряжении окажется более шести реалов, то прикажите дать нам не сто, а сто миллионов розог. Не думаю, чтобы из-за столь ничтожной выручки стоило выставлять людей на позор и подвергать их истязаниям на галерах, а потому я еще раз прошу вас, сеньор алькальд: подумайте хорошенько, не торопитесь, а то как бы сгоряча, в запальчивости, не натворить такого, о чем вы после сами, может быть, пожалеете. Разумные судьи карают, но не мстят, осмотрительные и незлобивые — сочетают справедливость со снисходительностью и, будучи милосердными даже в строгости, доказывают этим ясность своего ума.
— Ей-богу, этот юноша складно говорит, хотя и слишком много, — заметил другой алькальд, — я не намерен наказывать студентов, — у меня совсем другое намерение, а именно: позвать их к себе и дать им на дорогу денег, с условием, однако ж, что они будут идти дорогой прямой, никуда с нее не сворачивая, иначе они скорей навлекут на себя подозрения, нежели вызовут жалость.
Тогда первый алькальд, смягчившись и подобрев, преисполнившись кротости и сострадания, сказал:
— Нет уж, они не к вам пойдут, а ко мне, и у себя дома я с ними потолкую об Алжире, дабы впредь, когда они станут рассказывать вымышленную свою историю, никто не мог поймать их на ошибке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123