Но все правдивые пересказы легенды о Граале: «Конте дель Грааль» Кретьена де Тройе в тринадцатом веке, «Парцифаль» Вольфрама фон Эшенбаха и «Прекрасная королева» Спенсера в шестнадцатом веке — все они неполны, потому что их авторы умерли. Я знаю, что в конце девятнадцатого века американец Ричард Хови начал цикл из одиннадцати музыкальных произведений на тему Грааля и умер раньше, чем закончил пятую пьесу. Точно так же Джордж Макдональд, друг Льюиса Кэрролла, оставил незаконченными своим «Источники легенды о Святом Граале». То же самое с циклом поэм Чарльза Вильяма «Странствие через Лонгр». И столетие спустя...
— Заткнешься ли ты наконец, Катин? Если бы я занимался такой мозговой поденщиной, как ты, я бы свихнулся!
Катин вздохнул и щелкнул выключателем.
— Ах, Мышонок, я бы свихнулся если бы думал столько же, сколько и ты.
Мышонок сунул сиринкс обратно в футляр, положил руки на крышку и опустил на них подбородок.
— Продолжай, Мышонок. Видишь — я перестал болтать. И не грусти. Что это тебя так грызет?
— Мой сиринкс...
— На нем появилась царапина, только и всего. Они появлялись и раньше, и ты говорил, что это не сказывается на качестве воспроизведения.
— Не инструмент, — на лбу Мышонка появились морщины. — А что капитан сделал с этим... — он затряс головой, отгоняя воспоминания.
— О!
— И не только это... — Мышонок выпрямился.
— А что еще?
Мышонок снова потряс головой.
— Когда я выбежал сквозь разбитое окно, чтобы подобрать свой сиринкс...
Катин кивнул.
— Жарища там была невыносимая. Еще три шага, и я подумал, что у меня ничего не выйдет. Потом я увидел, где капитан уронил его — на середине склона. Поэтому я зажмурил глаза и пошел. Я думал, что мои ступни обгорят, и был вынужден половину пути скакать. Во всяком случае, я сумел добраться и подобрать его и... Я увидел их.
— Принса и Руби?
— Она пыталась втащить его вверх по склону. Она остановилась, когда увидела меня. А я испугался, — он оторвал взгляд от своих рук — пальцы их были стиснуты. — Я повернул сиринкс на нее. Свет, звук, запах — все до упора! Капитан не знал, как выжать из сиринкса максимум. А я знал это. Она была слепая. Катин! И я, наверное, порвал ей обе барабанные перепонки... Луч лазера был настолько мощным, что ее волосы сразу охватило пламя, потом — одежду...
— Ох, Мышонок!..
— Я испугался. Катин! После того, что случилось с капитаном и с ними... Но, Катин, — шепот Мышонка перешел в хрип, — никогда не надо так пугаться...
* * *
— Дама мечей.
— Король мечей.
— Влюбленные. Моя взятка. Туз мечей.
— Тай, иди и замени на время Айдаса, — раздался из динамика голос капитана.
— Да, сэр. Тройка мечей от дурака идет. Императрица от меня. Моя взятка, — она собрала карты, встала из-за стола и пошла в свою каюту.
Себастьян потянулся.
— Эй, Мышонок!
Глава 7
(Окраинные Колонии. Полет «Руха». 3172 г.)
— Что?
Себастьян пересек голубой ковер, потирая лоб. Корабельный медицинский агрегат починил его сломанный локоть за сорок пять секунд, затратив еще меньше времени на остальные раны.
— Мышонок, почему ты корабельному медику свое горло починить не разрешаешь? — он покачал свою руку. — Он хорошо знает свое дело.
— Нет. Пару раз мне пробовали это делать, когда я был еще ребенком. Когда я вставлял разъемы, на это махнули рукой, — Мышонок пожал плечами.
Себастьян задумался.
— Не очень-то серьезно все это звучит в наше время.
— Да нет, — сказал Мышонок. — Это ведь меня почти не беспокоит. Они просто не могут с этим справиться. Что-то там насчет неврологической кон... не помню, как дальше.
— А что это такое?
Мышонок молча развел руками.
— Неврологическая конгруэнтность, — ответил Катин. — Твои неработающие голосовые связки, должно быть, это случай врожденной неврологической конгруэнтности.
— Да, так мне и сказали.
— Существует два вида врожденных дефектов, — сказал Катин. — В обоих случаях, какой-то орган тела, внутренний или наружный, деформируется, атрофируется или с чем-то срастается.
— Мои голосовые связки в порядке.
— Но у основания мозга есть маленький нервный узел, который в поперечном разрезе напоминает, более или менее, фигурку человека. Если фигурка целая, то мозг обладает полным набором нервной ткани для управления телом. Крайне редко фигурка имеет тот же дефект, что и тело. Но даже если физический недостаток исправлен, в мозгу отсутствуют нервные волокна, способные управлять исправленным органом, как это и произошло в данном случае.
— То же самое, видимо, у Принса с рукой, — сказал Мышонок. — Если бы он потерял ее при несчастном случае, можно было бы сделать другую, соединить вены, артерии, нервы и все остальное, и она была бы, как новенькая.
— О, — протянул Себастьян.
Линчес сошел вниз по пандусу. Белые пальцы массировали жилистые запястья цвета слоновой кости.
— Капитан действительно оказывает нам большое послабление, управляя...
Айдас поднялся навстречу с края бассейна.
— Звезда, к которой он идет...
— ...ее координаты говорят, что она на самом конце внутренней ветви...
— В Окраинных Колониях?
— Дальше, чем самые Дальние Окраинные Колонии.
— Долго лететь туда, — сказал Себастьян. — А капитан весь путь один корабль вести будет?
— У капитана в голове куча вещей, о которых надо подумать, — сказал Катин.
Мышонок снял с плеча ремень.
— И куча вещей, о которых думать не надо. Эй, Катин, как насчет партии в, шахматы?
— Так уж и быть, — сказал Катин. — Жертвую тебе ладью.
Они уселись за шахматную доску.
Они успели сыграть три партии, когда по холлу разнесся голос Лока:
— Всем по своим проекционным камерам! По курсу какое-то сложное боковое течение.
Мышонок и Катин выскочили из своих стульев-пузырей. Катин согнулся, пролезая в маленькую дверь под винтовой лестницей. Мышонок пробежал по ковру, перепрыгнул через три ступеньки. Зеркальная панель ушла в стену. Он перешагнул через ящик с инструментами, бухту кабеля, три валяющихся колечка замороженных ячеек памяти — они таяли в тепле и там, где высыхали лужицы, выступала соль — и уселся на койку. Подключить кабели было минутным делом.
Боковое течение: красные и серебристые блестки, зажатые в горсти. Капитан вел корабль поперек потока.
— Вы, должно быть, отличный гонщик, капитан, — произнес Катин. — На какой яхте вы ходили? У нас в школе был яхт-клуб, который арендовал три яхты. Я как-то даже собирался вступить в этот клуб.
— Помолчи и следи за своим парусом.
Здесь, на самом краю галактической спирали, было мало звезд. Гравитационные изменения исчезающе малы — это не полет в центре Галактики, где приходится бесконечно возиться с дюжиной рабочих частот. А здесь капитану достаточно было напасть на следы скопления ионов.
— Куда мы, по крайней мере, летим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63
— Заткнешься ли ты наконец, Катин? Если бы я занимался такой мозговой поденщиной, как ты, я бы свихнулся!
Катин вздохнул и щелкнул выключателем.
— Ах, Мышонок, я бы свихнулся если бы думал столько же, сколько и ты.
Мышонок сунул сиринкс обратно в футляр, положил руки на крышку и опустил на них подбородок.
— Продолжай, Мышонок. Видишь — я перестал болтать. И не грусти. Что это тебя так грызет?
— Мой сиринкс...
— На нем появилась царапина, только и всего. Они появлялись и раньше, и ты говорил, что это не сказывается на качестве воспроизведения.
— Не инструмент, — на лбу Мышонка появились морщины. — А что капитан сделал с этим... — он затряс головой, отгоняя воспоминания.
— О!
— И не только это... — Мышонок выпрямился.
— А что еще?
Мышонок снова потряс головой.
— Когда я выбежал сквозь разбитое окно, чтобы подобрать свой сиринкс...
Катин кивнул.
— Жарища там была невыносимая. Еще три шага, и я подумал, что у меня ничего не выйдет. Потом я увидел, где капитан уронил его — на середине склона. Поэтому я зажмурил глаза и пошел. Я думал, что мои ступни обгорят, и был вынужден половину пути скакать. Во всяком случае, я сумел добраться и подобрать его и... Я увидел их.
— Принса и Руби?
— Она пыталась втащить его вверх по склону. Она остановилась, когда увидела меня. А я испугался, — он оторвал взгляд от своих рук — пальцы их были стиснуты. — Я повернул сиринкс на нее. Свет, звук, запах — все до упора! Капитан не знал, как выжать из сиринкса максимум. А я знал это. Она была слепая. Катин! И я, наверное, порвал ей обе барабанные перепонки... Луч лазера был настолько мощным, что ее волосы сразу охватило пламя, потом — одежду...
— Ох, Мышонок!..
— Я испугался. Катин! После того, что случилось с капитаном и с ними... Но, Катин, — шепот Мышонка перешел в хрип, — никогда не надо так пугаться...
* * *
— Дама мечей.
— Король мечей.
— Влюбленные. Моя взятка. Туз мечей.
— Тай, иди и замени на время Айдаса, — раздался из динамика голос капитана.
— Да, сэр. Тройка мечей от дурака идет. Императрица от меня. Моя взятка, — она собрала карты, встала из-за стола и пошла в свою каюту.
Себастьян потянулся.
— Эй, Мышонок!
Глава 7
(Окраинные Колонии. Полет «Руха». 3172 г.)
— Что?
Себастьян пересек голубой ковер, потирая лоб. Корабельный медицинский агрегат починил его сломанный локоть за сорок пять секунд, затратив еще меньше времени на остальные раны.
— Мышонок, почему ты корабельному медику свое горло починить не разрешаешь? — он покачал свою руку. — Он хорошо знает свое дело.
— Нет. Пару раз мне пробовали это делать, когда я был еще ребенком. Когда я вставлял разъемы, на это махнули рукой, — Мышонок пожал плечами.
Себастьян задумался.
— Не очень-то серьезно все это звучит в наше время.
— Да нет, — сказал Мышонок. — Это ведь меня почти не беспокоит. Они просто не могут с этим справиться. Что-то там насчет неврологической кон... не помню, как дальше.
— А что это такое?
Мышонок молча развел руками.
— Неврологическая конгруэнтность, — ответил Катин. — Твои неработающие голосовые связки, должно быть, это случай врожденной неврологической конгруэнтности.
— Да, так мне и сказали.
— Существует два вида врожденных дефектов, — сказал Катин. — В обоих случаях, какой-то орган тела, внутренний или наружный, деформируется, атрофируется или с чем-то срастается.
— Мои голосовые связки в порядке.
— Но у основания мозга есть маленький нервный узел, который в поперечном разрезе напоминает, более или менее, фигурку человека. Если фигурка целая, то мозг обладает полным набором нервной ткани для управления телом. Крайне редко фигурка имеет тот же дефект, что и тело. Но даже если физический недостаток исправлен, в мозгу отсутствуют нервные волокна, способные управлять исправленным органом, как это и произошло в данном случае.
— То же самое, видимо, у Принса с рукой, — сказал Мышонок. — Если бы он потерял ее при несчастном случае, можно было бы сделать другую, соединить вены, артерии, нервы и все остальное, и она была бы, как новенькая.
— О, — протянул Себастьян.
Линчес сошел вниз по пандусу. Белые пальцы массировали жилистые запястья цвета слоновой кости.
— Капитан действительно оказывает нам большое послабление, управляя...
Айдас поднялся навстречу с края бассейна.
— Звезда, к которой он идет...
— ...ее координаты говорят, что она на самом конце внутренней ветви...
— В Окраинных Колониях?
— Дальше, чем самые Дальние Окраинные Колонии.
— Долго лететь туда, — сказал Себастьян. — А капитан весь путь один корабль вести будет?
— У капитана в голове куча вещей, о которых надо подумать, — сказал Катин.
Мышонок снял с плеча ремень.
— И куча вещей, о которых думать не надо. Эй, Катин, как насчет партии в, шахматы?
— Так уж и быть, — сказал Катин. — Жертвую тебе ладью.
Они уселись за шахматную доску.
Они успели сыграть три партии, когда по холлу разнесся голос Лока:
— Всем по своим проекционным камерам! По курсу какое-то сложное боковое течение.
Мышонок и Катин выскочили из своих стульев-пузырей. Катин согнулся, пролезая в маленькую дверь под винтовой лестницей. Мышонок пробежал по ковру, перепрыгнул через три ступеньки. Зеркальная панель ушла в стену. Он перешагнул через ящик с инструментами, бухту кабеля, три валяющихся колечка замороженных ячеек памяти — они таяли в тепле и там, где высыхали лужицы, выступала соль — и уселся на койку. Подключить кабели было минутным делом.
Боковое течение: красные и серебристые блестки, зажатые в горсти. Капитан вел корабль поперек потока.
— Вы, должно быть, отличный гонщик, капитан, — произнес Катин. — На какой яхте вы ходили? У нас в школе был яхт-клуб, который арендовал три яхты. Я как-то даже собирался вступить в этот клуб.
— Помолчи и следи за своим парусом.
Здесь, на самом краю галактической спирали, было мало звезд. Гравитационные изменения исчезающе малы — это не полет в центре Галактики, где приходится бесконечно возиться с дюжиной рабочих частот. А здесь капитану достаточно было напасть на следы скопления ионов.
— Куда мы, по крайней мере, летим?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63