Только в Териоках был летний театр, до и он как-то не процветал.
Поедем, любезный читатель, по Сестрорецкой железной дороге. Это была отдельная железная дорога. Деревянный маленький вокзальчик с хорошим буфетом и садиком находился в Новой Деревне между «Виллой Родэ» и рестораном «Славянка». «Вилла Родэ» — фешенебельный ресторан с эстрадой, великолепными оркестрами и первоклассной кухней. «Славянка» находилась на самом берегу Невки, с пристанью, куда подходили пароходы, а зимой подкатывали тройки с озябшими гуляками, чтобы выпить горячего глинтвейна. Эта дорога имела две линии: одна на Скачки и дачное селение Коломяги, другая — вдоль Финского залива до Сестрорецкого курорта и Дюн. Колея этой ветки была обычная, имперская, вагончики и паровичок, зашитый в железную коробку, маленький, выкрашены в ярко-желтый цвет. Против вокзала на Невке была пристань, к которой подходили пассажирские пароходы и баржи с грузом. К пристани был проложен железнодорожный путь, грузились товарные вагончики. Эта частная железная дорога летом была очень оживленной. Много публики ездило на ипподром на станцию Скачки. Много дачников путешествовало в Коломяги.
На скачках работал тотализатор, возбуждая азартнейшую игру. Через подставных лиц играли и сами жокеи. Картина скачек была эффектна: лошади несутся на полном галопе, жокеи в цветных колетах, шапочках, ботфортах с желтыми отворотами, помогая лошади, буквально нависают над ее головой.
Коломяги было уютное дачное место; дачи недорогие, дачники общались между собой, ставили любительские спектакли, танцевали. Близость Озерков, Удельнинского и Шуваловского парков, окрестных полей и перелесков создавала хорошие условия для отдыха. Близость города была удобна для местных жителей, служащих в столице.
По другой линии этой же дороги на Сестрорецк первой станцией была Лахта, следом — Ольгино. Летом здесь было много дачников, которых привлекали соседство Финского залива, близость города, недорогие цены на дачи. В прибрежных камышах водились утки, дачники на челноках уходили в залив ловить рыбу. В описываемое время купались с лодок, а на пляже располагались в одном месте женщины, в другом мужчины. Такой порядок соблюдался строго.
Следующей станцией была Раздельная, ныне Лисий Нос. Тогда это было небольшое, неинтересное имение, связанное с ужасами казней через повешение политических, осужденных после первой русской революции. От Раздельной шла ветка длиной около 3 километров на самый мыс, названный как и вся местность, вдающаяся в залив, Лисьим Носом. На оконечности мыса была деревянная пристань, куда заходили пассажирские пароходы из Кронштадта, а паровозик с двумя-тремя вагончиками по согласованному расписанию доставлял пассажиров до Раздельной. Из Кронштадта приезжали дачники, селившиеся на станциях Сестрорецкой ветки, или те, кто на Сестрорецком курорте хотел провести хотя бы несколько часов вне скучной и строгой морской крепости. Пристань и ветка Лисьего Носа обслуживали военно-морское ведомство, имевшее здесь разного рода постройки и сооружения.
Далее вдоль ветки был поселок Разлив — одно из любимых дачных мест петербуржцев. Сам разлив с обширной акваторией, получившись в результате запруды реки Сестры, служил местом купания, рыбной ловли, охоты, парусного спорта. На берегу стоял большой деревянный театр, где любители ставили спектакли, после которых обязательно устраивались танцы. За Разливом находился городок Сестрорецк с чистенькими улицами и веселыми домами. Главным в Сестрорецке был знаменитый старинный ружейный завод, где тогда делались русские трехлинейные винтовки. Завод был небольшой, но имел прекрасных специалистов, рабочих и инженеров, которые пользовались в городе уважением. При заводе был полигон, где пристреливались готовые винтовки. Целыми днями оттуда слышалась стрельба, что несколько утомляло. Дачников приезжало много. Хорошие пляжи, «Дубки» — роща, посаженная еще при Петре I, сосновый лес, живописный разлив, близость курорта привлекали петербургского обывателя.
Сам Сестрорецкий курорт состоял из небольшой лечебницы, окруженной сосновым парком, дорогого ресторана и большого концертного зала — деревянной постройки интересной конструкции. В этом курзале летом давали концерты в исполнении постоянного симфонического оркестра, устраивали балы. На этом курорте главным занятием был флирт, а не лечение. Против парка шла длинная дамба с пристанью, к которой подходила железнодорожная ветка. Эта ветка добиралась сюда по самому пляжу, между двумя невысокими заборчиками. Вдоль этой ветки, параллельно берегу, пролегала длинная застекленная галерея, где в ветреные и ненастные дни прогуливалась курортная публика.
Когда поезд приходил на станцию Курорт, состав отцеплялся, а паровозик с двумя вагончиками шел дальше в Дюны, где был полустанок Школьная. Такое название полустанок получил потому, что там было учебное заведение для больных мальчиков, которые жили там на полном пансионе и учились. Вокруг школьных помещений на дюнах шумели сосны.
Пригороды Петербурга, как и окраины его, непрестанно застраивались новыми, более благоустроенными домами, деревянными и каменными. К сожалению, и то и другое строительство сопровождалось вырубкой леса, что сразу меняло вид местности. Однако в наше время даже появление каменных домов не выглядело урбанизацией — сельский характер поселков сохранялся. В связи со строительством мы расскажем, как происходила закладка домов.
Закладка дома относится к обычаям, навсегда ушедшим из нашей жизни. Надо различать закладку дома с технической точки зрения, когда укладываются первые камни фундамента, и закладку дома как религиозный обряд и семейный праздник. Обычай этот еще сохранился на окраинах города и в пригородах до наших дней.
Когда каменное здание выведено из цоколя, а деревянное имеет уже два венца, хозяин назначал день праздника — закладки. К этому времени на лесах ставился деревянный крест, высоко возвышающийся над постройкой. Кроме того, в каменной кладке оставлялось место для небольшой свинцовой коробочки, а в деревянном венце вырубалось гнездо для такой же коробочки. Место вырубки выбиралось в восточном углу будущего дома.
Обычно в воскресенье после обедни собирались у постройки семья хозяина, священнослужители и приглашенные родные и друзья хозяина, а также рабочие и десятники, занятые на этой стройке. На грубо сколоченном столе ставилась икона и миска с водой. Начинался молебен с водосвятием. Священник при пении молитв погружал крест в миску с водой, вода становилась «святой». Молились о «ниспослании благодати и благоденствия дому сему», дьякон зычным голосом провозглашал «многолетие» хозяину и его потомству.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72