однако не захотел он, чтобы отправили его на перевязочный.
— Чтобы я бросил свой полк? — удивился он, когда к нему подошли с носилками. — Что вы, братцы! Подсадите-ка меня лучше на батарею.
Его устроили на батарее, но новая пуля нашла его и здесь: она пробила левую руку, которой не мог он владеть, и прошла через грудь навылет.
Санитаров близко не оказалось, и полковой адъютант, поручик, взвалил своего полкового командира на плечи и понес его к Черной речке, где передал с рук на руки унтер-офицеру Одесского же полка.
Мост был в это время забит одессцами третьего батальона, шедшего на поддержку четвертому, поэтому унтер-офицер, только что перешедший вброд речку, поднял, как мог, выше полковника и вторично пошел с ним вброд на только что оставленный берег, к перевязочному пункту.
Когда старший врач перевязочного пункта хотел отрезать ногу Скюдери, тот, бывший в полном сознании, сказал ему:
— Я вижу, что вы хороший человек. Возьмите мои часы на память обо мне, но ногу мою оставьте уже умирать вместе со мною: я ведь чувствую, что уже умираю, — холодеют пальцы.
Однако, умирая, он беспокоился все время только о своем полку. На перевязочный пункт приходило много раненых его солдат и офицеров, и носильщики приносили много других с тяжелыми ранениями.
— Боже мой! — сокрушался он. — Пропал полк!.. Расстреляли полк!..
Чего же другого было можно и ждать от этой затеи?
— Потери большие, но полк существует еще, — утешали его раненые офицеры. — Полк выведен из боя, — теперь азовцы пошли вперед.
— А знамя, знамя цело? — тревожно спрашивал Скюдери и смотрел пытливо.
— Полковое знамя при полку как было, так и остается, — отвечали ему.
— Ну, слава богу, теперь я умру спокойно: Одесский полк не выбросят, значит, из русской армии!
И Скюдери умер через два часа после того, как попал на перевязочный.
IV
Телеграфная гора довольно беспечно краснела кое-где бивуачными кострами сардинцев, когда начали вдруг сыпаться на нее, еще в предутренней темноте, русские ядра и бомбы.
3/15 августа союзники праздновали день рождения императора французов, так что и весь соединенный флот расцветился в этот день гирляндами флагов, костры на Телеграфной горе являлись, может быть, следствием затянувшихся несколько праздничных настроений итальянцев, но они быстро потухли, чуть только загремела канонада.
Правым крылом своего отряда, состоявшим из полков 17-й дивизии, распоряжался сам Липранди, однако и командовавший этой дивизией генерал-майор Веселитский был боевой командир.
Сам признанный храбрец, он требовал от своих солдат, чтобы в траншеях под обстрелом проходили они, выпрямившись во весь рост, как на смотру, отнюдь не сгибаясь и не моргая глазами.
Правда, он и сам иначе не ходил по траншеям, выказывая полное презрение к пулям, но солдатам такая бравада стоила многих и совершенно лишних жертв, и все-таки дивизия его уважала, несмотря на его строгость: все прощалось ему солдатами за его храбрость.
В первый раз при нем 17-я дивизия участвовала в большом деле, но они уже успели узнать друг друга — дивизия и ее командир, и дивизия верила в него, он — в дивизию.
Когда получено было от Липранди приказание, чтобы после короткого артиллерийского обстрела занять Телеграфную, Веселитский выдвинул для обстрела одну батарею, для атаки один батальон Тарутинского полка, и едва батарея успела сделать по два выстрела на орудие, он послал уже тарутинцев в атаку.
Сардинцы так же не имели намерения до последней капли крови отстаивать свое предмостное укрепление, как французы свое. Очень легко выбили их тарутинцы из первой линии траншей, зато, отступив во вторую, сардинцы подняли оживленнейшую стрельбу, но на помощь передовому четвертому батальону шел уже третий, и штыкового боя не вынесли сардинцы: они бежали по мосту, перекинутому ими заранее, на другой берег Черной.
Саперы по приказу Липранди принялись засыпать часть траншей, чтобы по ним ввезти орудия на вершину Телеграфной и отсюда обстрелять Гасфортову гору. Это была веселая работа. Саперам помогали со всех сторон, и вот уже дюжие, гривастые артиллерийские кони, нагнув головы и кося глазами, потащили тяжелые пушки на только что отбитую позицию.
Горчаков оповещал в диспозиции, что будет находиться около «Нового» редута, куда и должны были мчаться к нему за приказаниями и с донесениями адъютанты командующих отдельными отрядами генералов, но чуть только сказали ему, что русские пушки начали палить с Телеграфной горы, он был так обрадован этим быстрым успехом Липранди, что тут же забыл о диспозиции и со всей своей свитой, бросив «Новый» редут, поскакал на Телеграфную.
Впрочем, не только один боевой азарт овладел Горчаковым в тот момент, когда он решился бросить «Новый» редут. В диспозиции сказано было, чтобы после первых успехов своих отрядов командующие ими генералы Липранди и Реад ожидали дальнейших указаний главнокомандующего. Так как первый успех выпал на долю Липранди, то к нему и направился Горчаков, чтобы там, на месте, на Телеграфной горе, осмотревшись и взвесив все шансы, решить, как действовать дальше.
Гасфортова гора обстреливалась уже с двух сторон, — и из отряда Бельгарда и с Телеграфной, когда проявился Горчаков, встреченный Веселитским и Липранди.
Конечно, первое, что сделал Горчаков, это потребовал трубу, чтобы осмотреть с занятой высоты позиции противника, хотя было еще рано, серо, туманно, а он плохо различал предметы вдали даже и в самый яркий день.
Он, однако, смотрел в трубу ретиво и долго. Время шло, — нужно было действовать… Липранди недовольно сказал несколько отделившемуся от князя Коцебу:
— Нужно начать атаку Гасфортовой горы, иначе мы упустим момент, Павел Евстафьевич. Видите, как кишат сардинцы на Гасфорте?
Было, конечно, видно и без трубы, что сардинцы стянули уже на Гасфортову гору на одном склоне, с фронта, большие силы, но не меньшие и на другом склоне, обращенном к Федюхиным высотам.
Вся армия сардинцев была собрана для встречи русских: с фронта стала дивизия генерала Дурандо, с левого фланга — Тротти, с правого — бригада Джустиниани. Кроме того, в помощь сардинской артиллерии, расположенной на высотах вправо от Гасфорта, гаубичная батарея англичан спешила на рысях из резерва.
— Ваше сиятельство, — осторожно обратился Коцебу к Горчакову, — я полагаю, что самое удобное время для атаки Гасфортовой горы именно теперь, а то светает быстро — это увеличит потери.
— Да, да, я сам прихожу к этой мысли, — заспешил Горчаков, отрываясь от трубы.
Однако он медлил еще минут десять, раздумывая и предоставляя своему начальнику штаба изощряться в доказательствах выгоды немедленно атаковать гору.
Наконец, был послан адъютант к генералу Бельгарду с приказом вести свой отряд на штурм, а другой адъютант — к начальнику 5-й дивизии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193
— Чтобы я бросил свой полк? — удивился он, когда к нему подошли с носилками. — Что вы, братцы! Подсадите-ка меня лучше на батарею.
Его устроили на батарее, но новая пуля нашла его и здесь: она пробила левую руку, которой не мог он владеть, и прошла через грудь навылет.
Санитаров близко не оказалось, и полковой адъютант, поручик, взвалил своего полкового командира на плечи и понес его к Черной речке, где передал с рук на руки унтер-офицеру Одесского же полка.
Мост был в это время забит одессцами третьего батальона, шедшего на поддержку четвертому, поэтому унтер-офицер, только что перешедший вброд речку, поднял, как мог, выше полковника и вторично пошел с ним вброд на только что оставленный берег, к перевязочному пункту.
Когда старший врач перевязочного пункта хотел отрезать ногу Скюдери, тот, бывший в полном сознании, сказал ему:
— Я вижу, что вы хороший человек. Возьмите мои часы на память обо мне, но ногу мою оставьте уже умирать вместе со мною: я ведь чувствую, что уже умираю, — холодеют пальцы.
Однако, умирая, он беспокоился все время только о своем полку. На перевязочный пункт приходило много раненых его солдат и офицеров, и носильщики приносили много других с тяжелыми ранениями.
— Боже мой! — сокрушался он. — Пропал полк!.. Расстреляли полк!..
Чего же другого было можно и ждать от этой затеи?
— Потери большие, но полк существует еще, — утешали его раненые офицеры. — Полк выведен из боя, — теперь азовцы пошли вперед.
— А знамя, знамя цело? — тревожно спрашивал Скюдери и смотрел пытливо.
— Полковое знамя при полку как было, так и остается, — отвечали ему.
— Ну, слава богу, теперь я умру спокойно: Одесский полк не выбросят, значит, из русской армии!
И Скюдери умер через два часа после того, как попал на перевязочный.
IV
Телеграфная гора довольно беспечно краснела кое-где бивуачными кострами сардинцев, когда начали вдруг сыпаться на нее, еще в предутренней темноте, русские ядра и бомбы.
3/15 августа союзники праздновали день рождения императора французов, так что и весь соединенный флот расцветился в этот день гирляндами флагов, костры на Телеграфной горе являлись, может быть, следствием затянувшихся несколько праздничных настроений итальянцев, но они быстро потухли, чуть только загремела канонада.
Правым крылом своего отряда, состоявшим из полков 17-й дивизии, распоряжался сам Липранди, однако и командовавший этой дивизией генерал-майор Веселитский был боевой командир.
Сам признанный храбрец, он требовал от своих солдат, чтобы в траншеях под обстрелом проходили они, выпрямившись во весь рост, как на смотру, отнюдь не сгибаясь и не моргая глазами.
Правда, он и сам иначе не ходил по траншеям, выказывая полное презрение к пулям, но солдатам такая бравада стоила многих и совершенно лишних жертв, и все-таки дивизия его уважала, несмотря на его строгость: все прощалось ему солдатами за его храбрость.
В первый раз при нем 17-я дивизия участвовала в большом деле, но они уже успели узнать друг друга — дивизия и ее командир, и дивизия верила в него, он — в дивизию.
Когда получено было от Липранди приказание, чтобы после короткого артиллерийского обстрела занять Телеграфную, Веселитский выдвинул для обстрела одну батарею, для атаки один батальон Тарутинского полка, и едва батарея успела сделать по два выстрела на орудие, он послал уже тарутинцев в атаку.
Сардинцы так же не имели намерения до последней капли крови отстаивать свое предмостное укрепление, как французы свое. Очень легко выбили их тарутинцы из первой линии траншей, зато, отступив во вторую, сардинцы подняли оживленнейшую стрельбу, но на помощь передовому четвертому батальону шел уже третий, и штыкового боя не вынесли сардинцы: они бежали по мосту, перекинутому ими заранее, на другой берег Черной.
Саперы по приказу Липранди принялись засыпать часть траншей, чтобы по ним ввезти орудия на вершину Телеграфной и отсюда обстрелять Гасфортову гору. Это была веселая работа. Саперам помогали со всех сторон, и вот уже дюжие, гривастые артиллерийские кони, нагнув головы и кося глазами, потащили тяжелые пушки на только что отбитую позицию.
Горчаков оповещал в диспозиции, что будет находиться около «Нового» редута, куда и должны были мчаться к нему за приказаниями и с донесениями адъютанты командующих отдельными отрядами генералов, но чуть только сказали ему, что русские пушки начали палить с Телеграфной горы, он был так обрадован этим быстрым успехом Липранди, что тут же забыл о диспозиции и со всей своей свитой, бросив «Новый» редут, поскакал на Телеграфную.
Впрочем, не только один боевой азарт овладел Горчаковым в тот момент, когда он решился бросить «Новый» редут. В диспозиции сказано было, чтобы после первых успехов своих отрядов командующие ими генералы Липранди и Реад ожидали дальнейших указаний главнокомандующего. Так как первый успех выпал на долю Липранди, то к нему и направился Горчаков, чтобы там, на месте, на Телеграфной горе, осмотревшись и взвесив все шансы, решить, как действовать дальше.
Гасфортова гора обстреливалась уже с двух сторон, — и из отряда Бельгарда и с Телеграфной, когда проявился Горчаков, встреченный Веселитским и Липранди.
Конечно, первое, что сделал Горчаков, это потребовал трубу, чтобы осмотреть с занятой высоты позиции противника, хотя было еще рано, серо, туманно, а он плохо различал предметы вдали даже и в самый яркий день.
Он, однако, смотрел в трубу ретиво и долго. Время шло, — нужно было действовать… Липранди недовольно сказал несколько отделившемуся от князя Коцебу:
— Нужно начать атаку Гасфортовой горы, иначе мы упустим момент, Павел Евстафьевич. Видите, как кишат сардинцы на Гасфорте?
Было, конечно, видно и без трубы, что сардинцы стянули уже на Гасфортову гору на одном склоне, с фронта, большие силы, но не меньшие и на другом склоне, обращенном к Федюхиным высотам.
Вся армия сардинцев была собрана для встречи русских: с фронта стала дивизия генерала Дурандо, с левого фланга — Тротти, с правого — бригада Джустиниани. Кроме того, в помощь сардинской артиллерии, расположенной на высотах вправо от Гасфорта, гаубичная батарея англичан спешила на рысях из резерва.
— Ваше сиятельство, — осторожно обратился Коцебу к Горчакову, — я полагаю, что самое удобное время для атаки Гасфортовой горы именно теперь, а то светает быстро — это увеличит потери.
— Да, да, я сам прихожу к этой мысли, — заспешил Горчаков, отрываясь от трубы.
Однако он медлил еще минут десять, раздумывая и предоставляя своему начальнику штаба изощряться в доказательствах выгоды немедленно атаковать гору.
Наконец, был послан адъютант к генералу Бельгарду с приказом вести свой отряд на штурм, а другой адъютант — к начальнику 5-й дивизии:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193