Пруденс почувствовала, что мысли лорда витают где-то далеко. В ней вспыхнула надежда.
— Сэр, вам знаком этот герб? — спросила она.
Уэнтуорт покачал головой.
— Все гербы похожи друг на друга. Возможно, когда-то я видел нечто подобное, но где и когда — не помню.
— Милорд, попытайтесь вспомнить, прошу вас! — в волнении Пруденс вскочила на ноги, и тут раздался зловещий треск. Опустив голову, Пруденс обнаружила, что второпях сделанный шов разошелся, и юбка распахнулась, обнажив стройную ногу от щиколотки до бедра. К счастью, Уэнтуорт быстро сообразил: велев Дэну принести халат, он обернулся к Пруденс и приказал:
— Сядь! Горничная зашьет твою юбку.
Девушка была готова расплакаться от унижения, хотя его светлость не смеялся и не смотрел на нее. Пройдя через комнату, он позвонил в колокольчик. Спустя несколько минут Пруденс вернулась в гостиную, облаченная в красны шелковый халат. Роскошная ткань ласкала кожу, но это нежное прикосновение не умаляло стыда.
— Выше нос! Это еще не трагедия, — мягко посоветовал ей Уэнтуорт. — Горничная вмиг зашьет юбку. — Но Пруденс упрямо смотрела в пол, поэтому он решил сменить тему: — Знаешь, я поразмыслил о твоей броши, — начал он, — пожалуй, не мешало бы выяснить, что означает этот герб… — (Пруденс встрепенулась, забыв про недавнюю беду.) — Существуют книги по геральдике, и, кроме того, можно расспросить сведущих людей, хотя нельзя поручиться, что дело увенчается успехом. У меня есть книга о гербах и эмблемах, — добавил он. — Возможно, именно в ней я и видел этот герб…
Почему-то тон Уэнтуорта насторожил Пруденс: его светлость явно чего-то не договаривал. Она не поверила в то, что все гербы похожи: ведь это же отличительный знак, потому каждый знатный род и обзаводится своим гербом. Неужели Уэнтуорт узнал эмблему? В этом Пруденс не была уверена: не может быть, чтобы ей так посчастливилось.
— Пруденс, хватит витать в облаках. О чем ты задумалась? — прервал ее размышления Уэнтуорт.
— Простите, — поспешно отозвалась она. — Я только теперь поняла, что очень устала. Вы позволите мне уйти?
— Нам всем пора спать, — согласился он. — Завтра вставать ни свет ни заря — до полудня мы должны перебраться через реку. — И, заметив вопросительный взгляд Дэна, он добавил: — Через Темзу. Ты увидишь много интересного, Дэн, — лодки, паромы и даже настоящие корабли. Так что постарайся выспаться хорошенько.
— Обязательно, милорд. Сейчас же пойду спать. — Мальчик торопливо ушел. Пруденс тоже поднялась, но помедлила.
— Ты что-то хотела спросить? — осведомился Уэнтуорт.
— Видите ли, сэр, Дэну впервые в жизни придется спать одному. На фабрике он жил на чердаке вместе с другими детьми. Если ему вновь приснится страшный сон…
— Я думал об этом. Спальня Дэна находится рядом с твоей. На всякий случай оставь дверь приоткрытой.
— Наверное, вы считаете меня глупой…
— Напротив — очень предусмотрительной и заботливой.
— Прошу вас, не сочтите меня неблагодарной, сэр. С вашей стороны было так любезно снять для меня отдельную комнату…
— Юной леди не подобает делить спальню с двенадцатилетним мальчиком, — объяснил Уэнтуорт. Пруденс вновь покраснела и в легком замешательстве покинула гостиную.
На следующий день лорд занял место в экипаже рядом с ней, а Дэну разрешил прокатиться на козлах рядом с Сэмом. Пруденс вновь ощутила неловкость, и Уэнтуорт быстро понял это.
— Вскоре мы с Дэном поменяемся местами, — поспешил успокоить он. — Пусть пока посмотрит по сторонам. А нам с тобой надо поговорить с глазу на глаз.
Девушка расправила юбку. Сегодня утром горничная принесла ей платье, успев аккуратно зашить юбку и придать лифу более приемлемый вид. В ожидании вопроса Пруденс пристально разглядывала собственные пальцы.
— Ты уже задумывалась о своем будущем? — спросил Уэнтуорт. — Чем ты займешься, когда мы доберемся до Кента?
— Прежде, всего начну искать работу, сэр. На ярмарке в Стэмфорде я видела на улицах мужчин и женщин, которые предлагали свои услуги.
— Обычно на ярмарку съезжаются окрестные фермеры, чтобы нанять батраков.
— Я охотно взялась бы за такую работу.
— Вот как? А ты заметила, что у каждого из этих людей на груди висела табличка, где было указано, что он умеет делать? — (Пруденс кивнула.) — Что же написала бы на ней ты?
Пруденс растерялась.
— Я… не знаю…
— Пожалуй, не стоит упоминать о том, что ты ловко швыряешься кирпичами. Ты умеешь доить коров или потрошить птицу?
— Нет, но я научусь, — решительно отозвалась Пруденс.
— Не вздумай! Крестьянам живется не лучше, чем рабочим на фабрике. Ты попадешь из огня да в полымя.
— Как вы думаете, милорд, может быть, мне удастся получить работу на постоялом дворе в Кентербери? Я научилась прислуживать в доме священника…
Уэнтуорт был явно удивлен.
— Значит, ты не всю жизнь проработала на прядильной фабрике?
— Конечно! Когда в деревне свирепствовал тиф, у священника перемерли слуги, вот он и попросил меня о помощи.
— Разве ты не боялась заразиться?
— Я никогда ничем не болела.
— А как же управляющий? Он согласился отпустить тебя?
От злорадной усмешки уголки губ Пруденс приподнялись.
— Он был счастлив отделаться от меня. Знаете, он сказал… — Поколебавшись, Пруденс закончила фразу: — … что священнику, который призывает прихожан смиренно терпеть невзгоды, не мешает и самому хлебнуть горя.
Уэнтуорт расхохотался.
— Ну и репутация у тебя! — воскликнул он. — Тебе нравилось жить у священника?
— Очень! Жаль, что это продолжалось недолго. На фабрике не хватало рабочих рук, и мне вскоре пришлось вернуться обратно. Но зато я успела кое-чему научиться. Я умею убирать в доме и накрывать на стол, поэтому хозяйка какого-нибудь постоялого двора наверняка согласится взять меня в горничные…
— А кем станет Дэн? Посыльным или вертельдиком?
— Кто такой вертельдик?
— Помощник повара, тот, что день-деньской мается у пылающего очага, поворачивая вертел, на котором жарится мясо.
— Ни за что! — решительно воскликнула Пруденс. — Уж лучше быть посыльным!
— Сомневаюсь. Ты хочешь, чтобы он выполнял прихоти какого-нибудь раздражительного постояльца?
— Нам не привыкать, милорд.
— Зачем же тогда вы сбежали? Разве не затем, чтобы поискать лучшей участи?
— Вы правы, — со вздохом признала Пруденс. — Но напрасно вы пытаетесь образумить меня. Знаю, поначалу нам будет нелегко, но все сноснее той жизни, что мы вели на фабрике.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — заметил Уэнтуорт, пристально глядя на нее из-под опущенных век.
До сих пор он считал любую женщину открытой книгой, но эта девушка не походила на остальных. Никогда прежде он не встречал у слабого пола столь трогательной откровенности и вызывающей уважение отваги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
— Сэр, вам знаком этот герб? — спросила она.
Уэнтуорт покачал головой.
— Все гербы похожи друг на друга. Возможно, когда-то я видел нечто подобное, но где и когда — не помню.
— Милорд, попытайтесь вспомнить, прошу вас! — в волнении Пруденс вскочила на ноги, и тут раздался зловещий треск. Опустив голову, Пруденс обнаружила, что второпях сделанный шов разошелся, и юбка распахнулась, обнажив стройную ногу от щиколотки до бедра. К счастью, Уэнтуорт быстро сообразил: велев Дэну принести халат, он обернулся к Пруденс и приказал:
— Сядь! Горничная зашьет твою юбку.
Девушка была готова расплакаться от унижения, хотя его светлость не смеялся и не смотрел на нее. Пройдя через комнату, он позвонил в колокольчик. Спустя несколько минут Пруденс вернулась в гостиную, облаченная в красны шелковый халат. Роскошная ткань ласкала кожу, но это нежное прикосновение не умаляло стыда.
— Выше нос! Это еще не трагедия, — мягко посоветовал ей Уэнтуорт. — Горничная вмиг зашьет юбку. — Но Пруденс упрямо смотрела в пол, поэтому он решил сменить тему: — Знаешь, я поразмыслил о твоей броши, — начал он, — пожалуй, не мешало бы выяснить, что означает этот герб… — (Пруденс встрепенулась, забыв про недавнюю беду.) — Существуют книги по геральдике, и, кроме того, можно расспросить сведущих людей, хотя нельзя поручиться, что дело увенчается успехом. У меня есть книга о гербах и эмблемах, — добавил он. — Возможно, именно в ней я и видел этот герб…
Почему-то тон Уэнтуорта насторожил Пруденс: его светлость явно чего-то не договаривал. Она не поверила в то, что все гербы похожи: ведь это же отличительный знак, потому каждый знатный род и обзаводится своим гербом. Неужели Уэнтуорт узнал эмблему? В этом Пруденс не была уверена: не может быть, чтобы ей так посчастливилось.
— Пруденс, хватит витать в облаках. О чем ты задумалась? — прервал ее размышления Уэнтуорт.
— Простите, — поспешно отозвалась она. — Я только теперь поняла, что очень устала. Вы позволите мне уйти?
— Нам всем пора спать, — согласился он. — Завтра вставать ни свет ни заря — до полудня мы должны перебраться через реку. — И, заметив вопросительный взгляд Дэна, он добавил: — Через Темзу. Ты увидишь много интересного, Дэн, — лодки, паромы и даже настоящие корабли. Так что постарайся выспаться хорошенько.
— Обязательно, милорд. Сейчас же пойду спать. — Мальчик торопливо ушел. Пруденс тоже поднялась, но помедлила.
— Ты что-то хотела спросить? — осведомился Уэнтуорт.
— Видите ли, сэр, Дэну впервые в жизни придется спать одному. На фабрике он жил на чердаке вместе с другими детьми. Если ему вновь приснится страшный сон…
— Я думал об этом. Спальня Дэна находится рядом с твоей. На всякий случай оставь дверь приоткрытой.
— Наверное, вы считаете меня глупой…
— Напротив — очень предусмотрительной и заботливой.
— Прошу вас, не сочтите меня неблагодарной, сэр. С вашей стороны было так любезно снять для меня отдельную комнату…
— Юной леди не подобает делить спальню с двенадцатилетним мальчиком, — объяснил Уэнтуорт. Пруденс вновь покраснела и в легком замешательстве покинула гостиную.
На следующий день лорд занял место в экипаже рядом с ней, а Дэну разрешил прокатиться на козлах рядом с Сэмом. Пруденс вновь ощутила неловкость, и Уэнтуорт быстро понял это.
— Вскоре мы с Дэном поменяемся местами, — поспешил успокоить он. — Пусть пока посмотрит по сторонам. А нам с тобой надо поговорить с глазу на глаз.
Девушка расправила юбку. Сегодня утром горничная принесла ей платье, успев аккуратно зашить юбку и придать лифу более приемлемый вид. В ожидании вопроса Пруденс пристально разглядывала собственные пальцы.
— Ты уже задумывалась о своем будущем? — спросил Уэнтуорт. — Чем ты займешься, когда мы доберемся до Кента?
— Прежде, всего начну искать работу, сэр. На ярмарке в Стэмфорде я видела на улицах мужчин и женщин, которые предлагали свои услуги.
— Обычно на ярмарку съезжаются окрестные фермеры, чтобы нанять батраков.
— Я охотно взялась бы за такую работу.
— Вот как? А ты заметила, что у каждого из этих людей на груди висела табличка, где было указано, что он умеет делать? — (Пруденс кивнула.) — Что же написала бы на ней ты?
Пруденс растерялась.
— Я… не знаю…
— Пожалуй, не стоит упоминать о том, что ты ловко швыряешься кирпичами. Ты умеешь доить коров или потрошить птицу?
— Нет, но я научусь, — решительно отозвалась Пруденс.
— Не вздумай! Крестьянам живется не лучше, чем рабочим на фабрике. Ты попадешь из огня да в полымя.
— Как вы думаете, милорд, может быть, мне удастся получить работу на постоялом дворе в Кентербери? Я научилась прислуживать в доме священника…
Уэнтуорт был явно удивлен.
— Значит, ты не всю жизнь проработала на прядильной фабрике?
— Конечно! Когда в деревне свирепствовал тиф, у священника перемерли слуги, вот он и попросил меня о помощи.
— Разве ты не боялась заразиться?
— Я никогда ничем не болела.
— А как же управляющий? Он согласился отпустить тебя?
От злорадной усмешки уголки губ Пруденс приподнялись.
— Он был счастлив отделаться от меня. Знаете, он сказал… — Поколебавшись, Пруденс закончила фразу: — … что священнику, который призывает прихожан смиренно терпеть невзгоды, не мешает и самому хлебнуть горя.
Уэнтуорт расхохотался.
— Ну и репутация у тебя! — воскликнул он. — Тебе нравилось жить у священника?
— Очень! Жаль, что это продолжалось недолго. На фабрике не хватало рабочих рук, и мне вскоре пришлось вернуться обратно. Но зато я успела кое-чему научиться. Я умею убирать в доме и накрывать на стол, поэтому хозяйка какого-нибудь постоялого двора наверняка согласится взять меня в горничные…
— А кем станет Дэн? Посыльным или вертельдиком?
— Кто такой вертельдик?
— Помощник повара, тот, что день-деньской мается у пылающего очага, поворачивая вертел, на котором жарится мясо.
— Ни за что! — решительно воскликнула Пруденс. — Уж лучше быть посыльным!
— Сомневаюсь. Ты хочешь, чтобы он выполнял прихоти какого-нибудь раздражительного постояльца?
— Нам не привыкать, милорд.
— Зачем же тогда вы сбежали? Разве не затем, чтобы поискать лучшей участи?
— Вы правы, — со вздохом признала Пруденс. — Но напрасно вы пытаетесь образумить меня. Знаю, поначалу нам будет нелегко, но все сноснее той жизни, что мы вели на фабрике.
— На твоем месте я бы на это не рассчитывал, — заметил Уэнтуорт, пристально глядя на нее из-под опущенных век.
До сих пор он считал любую женщину открытой книгой, но эта девушка не походила на остальных. Никогда прежде он не встречал у слабого пола столь трогательной откровенности и вызывающей уважение отваги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48