И это не так уж плохо. Посмотрев на его губы, она наморщила маленький носик так, что веснушки соединились.
— А потом можно и умыться, только когда Ноузи не видит, конечно. А то он подумает, что вы его не любите.
Ослабевшая рука Зака упала на грудь. Он с трудом проговорил:
— Я это запомню. Мне бы не хотелось оскорблять его чувства.
— И мне тоже. — Она снова улыбнулась, и ее глаза заблестели. — Моя мама не разрешает ему целовать ее в губы, но она разрешает целовать ее в ухо.
Зак подумал, что с собакой здесь обращаются очень неплохо. Ноузи явно повезло.
— Правда, она при этом вздрагивает. Она говорит, что, как только появился Ноузи, у нее стали самые чистые уши по эту сторону от… — Девочка запнулась. — Я не помню, где, но где-то далеко.
— В Техасе, наверное, — подсказал Зак. Она кивнула.
— Вы были там?
— Нет. Потому-то люди и говорят обычно: «по эту сторону от Техаса», это очень далеко.
Она пожала хрупкими плечиками.
— Мы с Ноузи ждали, когда вам станет легче. Мы приходили проведать вас каждый день. Вы иногда разговаривали.
Зак не хотел продолжать разговор, но любопытство пересилило.
— И что же я говорил?
— Очень смешные вещи. Однажды вы сказали, что на потолке сидит паук, и вы звали мою маму, чтобы она его убила. — Миранда наклонилась к нему. — И мама наконец взяла щетку и сделала вид, что убила его. Только она не велела ничего говорить вам. Потому что вы расстроитесь.
Зак представил себе, что она имела в виду, и промолчал. Он был смущен.
— Кажется, я вел себя очень плохо. Ты говоришь, я кричал?
— И очень громко. Вы говорили, — она поджала губы, — я не могу этого повторить.
— Почему?
— Если мама услышит, она рассердится. А на вас она не рассердится, потому что вы больше нее. Но вы все равно не должны так говорить.
Зак был уничтожен. В плохом настроении он обычно не слишком сдерживался, но старался никогда не ругаться при детях. И при женщинах тоже.
— Прости меня, если я говорил что-то, чего нельзя говорить.
— Мама мне не велела слушать. Я затыкала уши пальцами, но когда вы думали, что вас может схватить паук, то кричали очень громко. — Она отвела глаза. — А когда мама постучала по потолку, вы подумали, что паук упал на вашу кровать. И с вами чуть не случился припадок.
Зак предпочел бы всего этого не слышать. Она промолчала, а потом добавила:
— Но я не испугалась.
— Паука? Она засмеялась.
— Нет. Там не было паука. Я не испугалась ваших криков. Знаете почему?
Зак не знал.
— Потому что Ноузи не испугался. Мама говорит, что собака не может разговаривать. Но Ноузи может. Он говорил с вами когда-нибудь?
— Ну, не так, как люди. По-другому.
— Но ведь все равно понятно.
Зак знал, какой выразительной может быть морда Ноузи. И понимал, что имеет в виду девочка.
— И что он тебе говорит?
Она снова наморщила носик, на тот раз задумчиво.
— Много всего. — Ее взгляд задержался на Заке. — Я привыкла думать, что вы такой большой, сердитый, но Ноузи говорит, что это не так.
— В самом деле?
Она кивнула, не вдаваясь в подробности.
— Вот почему я не испугалась, когда вы все время кричали, чтобы мама пришла и убила этого проклятого паука.
Ее глаза расширились, и она прижала ручку ко рту. Бросив испуганный взгляд на дверь, она перешла на шепот.
— Ну вот, сказала.
Зак порадовался, что говорил только это. Зная свой выразительный словарь, он ждал чего-нибудь худшего. Очевидно, Кэйт никогда не общалась с мужчинами, способными выражаться так, что воздух сгущается. Ему надо последить за собой.
— Я тебя не выдам.
— Обещаете?
Усталый, Зак все же попытался улыбнуться.
— Обещаю. Я думаю, мы оба постараемся больше ничего такого не говорить.
— Вы снова засыпаете?
Только сейчас Зак заметил, что у него слипаются глаза.
— Кажется, что да.
Он почувствовал прикосновение маленькой ручки.
— Не беспокойтесь насчет пауков. Мы с Ноузи не позволим им сюда пробраться. А если кто-нибудь проберется, то я схожу за маминой щеткой и размажу это дерьмо в лепешку.
Зак помнил это обещание, проваливаясь в глубокий сон.
Стоя перед дверью в комнату больного, Кэйт придумывала разнообразные предлоги, чтобы не входить туда. Нужно посадить хлеб в печь, вымыть тарелки, приготовить обед. Но если Закария действительно пришел в себя, как сказала Миранда, она не может не навестить его.
«Подумай-ка лучше о хорошем, Кэйт. Окрепнув, он покинет твой дом». Ей казалось, что по ряду причин это случится не так скоро. Целые дни напролет Миранда часами просиживала у постели Зака, не сводя огромных глаз с его потемневшего лица. Ее глаза горели от возбуждения. Кэйт знала, что она способна на пылкую привязанность. Закария Мак-Говерн спас Миранде жизнь, девочка считала его героем, человеком, которого она могла полюбить и на которого могла положиться. Все это прекрасно, будь Миранда обычной девочкой, но это не так. Нет, Кэйт не сомневалась, что Мак-Говерн не способен причинить вред ее ребенку. Просто Миранда ждет от него больше и нуждается в большем, чем он может себе представить и чем может дать ей.
Глубоко вздохнув, она вошла в комнату. Больной действительно не спал, хотя его глаза были закрыты. Кэйт не смогла бы объяснить, откуда она знает, что он не спит. Ритм его дыхания был ровным, темное лицо казалось спокойным, как во сне, огромные руки, вытянутые на простыне вдоль тела, были полусогнуты. И все же она знала, что он бодрствует.
Кэйт показалось, что в комнате изменилась атмосфера. Напряженная и тяжелая, как перед грозой, она угнетала ее. Недоумевая, почему он не обращает на нее внимания, она тихо подошла к кровати.
Тихий звук шагов Кэйт и шорох ее юбки стали такими же привычными для Зака, как и его дыхание. Взволнованный нахлынувшим на него чувством, он не открывал глаз, стараясь не показывать, что реагирует на ее появление.
Способен ли человек влюбиться, находясь на грани жизни и смерти? Еще месяц назад он уверенно отрицал бы это. Но его собственные чувства противоречили этому. Кэти, милая, нежная, прекрасная Кэти! Во время болезни он впитывал ее обаяние, как губка воду.
Сейчас от нее пахло лавровым листом и стиральным порошком. Значит, сегодня утром она стирала. Не понимая, как, но Зак точно знал, что сегодня вечером в доме запахнет горячим утюгом и накрахмаленным бельем. Она обычно старалась успеть выгладить белье в день стирки. Как странно, что он знал это. Откуда?
Начав об этом думать, он понял, что это далеко не все, что он знает о ней. Чтобы растянуть подольше запас картошки, она часто запекала корни квамассии, дикой тыквы, которая в изобилии росла в этих местах и составляла основную пищу местных индейцев. Она готовила лосося, пойманного в Умпкве, гораздо чаще, чем оленину или свинину. Еще она любила лук и добавляла его почти во все блюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85
— А потом можно и умыться, только когда Ноузи не видит, конечно. А то он подумает, что вы его не любите.
Ослабевшая рука Зака упала на грудь. Он с трудом проговорил:
— Я это запомню. Мне бы не хотелось оскорблять его чувства.
— И мне тоже. — Она снова улыбнулась, и ее глаза заблестели. — Моя мама не разрешает ему целовать ее в губы, но она разрешает целовать ее в ухо.
Зак подумал, что с собакой здесь обращаются очень неплохо. Ноузи явно повезло.
— Правда, она при этом вздрагивает. Она говорит, что, как только появился Ноузи, у нее стали самые чистые уши по эту сторону от… — Девочка запнулась. — Я не помню, где, но где-то далеко.
— В Техасе, наверное, — подсказал Зак. Она кивнула.
— Вы были там?
— Нет. Потому-то люди и говорят обычно: «по эту сторону от Техаса», это очень далеко.
Она пожала хрупкими плечиками.
— Мы с Ноузи ждали, когда вам станет легче. Мы приходили проведать вас каждый день. Вы иногда разговаривали.
Зак не хотел продолжать разговор, но любопытство пересилило.
— И что же я говорил?
— Очень смешные вещи. Однажды вы сказали, что на потолке сидит паук, и вы звали мою маму, чтобы она его убила. — Миранда наклонилась к нему. — И мама наконец взяла щетку и сделала вид, что убила его. Только она не велела ничего говорить вам. Потому что вы расстроитесь.
Зак представил себе, что она имела в виду, и промолчал. Он был смущен.
— Кажется, я вел себя очень плохо. Ты говоришь, я кричал?
— И очень громко. Вы говорили, — она поджала губы, — я не могу этого повторить.
— Почему?
— Если мама услышит, она рассердится. А на вас она не рассердится, потому что вы больше нее. Но вы все равно не должны так говорить.
Зак был уничтожен. В плохом настроении он обычно не слишком сдерживался, но старался никогда не ругаться при детях. И при женщинах тоже.
— Прости меня, если я говорил что-то, чего нельзя говорить.
— Мама мне не велела слушать. Я затыкала уши пальцами, но когда вы думали, что вас может схватить паук, то кричали очень громко. — Она отвела глаза. — А когда мама постучала по потолку, вы подумали, что паук упал на вашу кровать. И с вами чуть не случился припадок.
Зак предпочел бы всего этого не слышать. Она промолчала, а потом добавила:
— Но я не испугалась.
— Паука? Она засмеялась.
— Нет. Там не было паука. Я не испугалась ваших криков. Знаете почему?
Зак не знал.
— Потому что Ноузи не испугался. Мама говорит, что собака не может разговаривать. Но Ноузи может. Он говорил с вами когда-нибудь?
— Ну, не так, как люди. По-другому.
— Но ведь все равно понятно.
Зак знал, какой выразительной может быть морда Ноузи. И понимал, что имеет в виду девочка.
— И что он тебе говорит?
Она снова наморщила носик, на тот раз задумчиво.
— Много всего. — Ее взгляд задержался на Заке. — Я привыкла думать, что вы такой большой, сердитый, но Ноузи говорит, что это не так.
— В самом деле?
Она кивнула, не вдаваясь в подробности.
— Вот почему я не испугалась, когда вы все время кричали, чтобы мама пришла и убила этого проклятого паука.
Ее глаза расширились, и она прижала ручку ко рту. Бросив испуганный взгляд на дверь, она перешла на шепот.
— Ну вот, сказала.
Зак порадовался, что говорил только это. Зная свой выразительный словарь, он ждал чего-нибудь худшего. Очевидно, Кэйт никогда не общалась с мужчинами, способными выражаться так, что воздух сгущается. Ему надо последить за собой.
— Я тебя не выдам.
— Обещаете?
Усталый, Зак все же попытался улыбнуться.
— Обещаю. Я думаю, мы оба постараемся больше ничего такого не говорить.
— Вы снова засыпаете?
Только сейчас Зак заметил, что у него слипаются глаза.
— Кажется, что да.
Он почувствовал прикосновение маленькой ручки.
— Не беспокойтесь насчет пауков. Мы с Ноузи не позволим им сюда пробраться. А если кто-нибудь проберется, то я схожу за маминой щеткой и размажу это дерьмо в лепешку.
Зак помнил это обещание, проваливаясь в глубокий сон.
Стоя перед дверью в комнату больного, Кэйт придумывала разнообразные предлоги, чтобы не входить туда. Нужно посадить хлеб в печь, вымыть тарелки, приготовить обед. Но если Закария действительно пришел в себя, как сказала Миранда, она не может не навестить его.
«Подумай-ка лучше о хорошем, Кэйт. Окрепнув, он покинет твой дом». Ей казалось, что по ряду причин это случится не так скоро. Целые дни напролет Миранда часами просиживала у постели Зака, не сводя огромных глаз с его потемневшего лица. Ее глаза горели от возбуждения. Кэйт знала, что она способна на пылкую привязанность. Закария Мак-Говерн спас Миранде жизнь, девочка считала его героем, человеком, которого она могла полюбить и на которого могла положиться. Все это прекрасно, будь Миранда обычной девочкой, но это не так. Нет, Кэйт не сомневалась, что Мак-Говерн не способен причинить вред ее ребенку. Просто Миранда ждет от него больше и нуждается в большем, чем он может себе представить и чем может дать ей.
Глубоко вздохнув, она вошла в комнату. Больной действительно не спал, хотя его глаза были закрыты. Кэйт не смогла бы объяснить, откуда она знает, что он не спит. Ритм его дыхания был ровным, темное лицо казалось спокойным, как во сне, огромные руки, вытянутые на простыне вдоль тела, были полусогнуты. И все же она знала, что он бодрствует.
Кэйт показалось, что в комнате изменилась атмосфера. Напряженная и тяжелая, как перед грозой, она угнетала ее. Недоумевая, почему он не обращает на нее внимания, она тихо подошла к кровати.
Тихий звук шагов Кэйт и шорох ее юбки стали такими же привычными для Зака, как и его дыхание. Взволнованный нахлынувшим на него чувством, он не открывал глаз, стараясь не показывать, что реагирует на ее появление.
Способен ли человек влюбиться, находясь на грани жизни и смерти? Еще месяц назад он уверенно отрицал бы это. Но его собственные чувства противоречили этому. Кэти, милая, нежная, прекрасная Кэти! Во время болезни он впитывал ее обаяние, как губка воду.
Сейчас от нее пахло лавровым листом и стиральным порошком. Значит, сегодня утром она стирала. Не понимая, как, но Зак точно знал, что сегодня вечером в доме запахнет горячим утюгом и накрахмаленным бельем. Она обычно старалась успеть выгладить белье в день стирки. Как странно, что он знал это. Откуда?
Начав об этом думать, он понял, что это далеко не все, что он знает о ней. Чтобы растянуть подольше запас картошки, она часто запекала корни квамассии, дикой тыквы, которая в изобилии росла в этих местах и составляла основную пищу местных индейцев. Она готовила лосося, пойманного в Умпкве, гораздо чаще, чем оленину или свинину. Еще она любила лук и добавляла его почти во все блюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85