Майлз дернул за вуаль.
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Господи, как я мечтал вновь услышать эти слова, — хрипло пробормотал Майлз.
— Как ты мог сомневаться, Майлз! — воскликнула она, смеясь и плача одновременно.
Рук терялся в сомнениях. Эта женщина весьма понравилась Ари-паше и во время первой встречи, но теперь, увидев ее в восточном одеянии, он ни за что не захочет ее отпустить. И в то же время Рук своими глазами мог убедиться в том, что Лев говорил правду: эти двое любили друг друга и были любовниками.
— Вы подождете меня здесь, — приказал Рук.
— Почему вы разрешили нам увидеться? — прищурившись, спросил Майлз.
Капитан «Неистового» не был настолько наивным, чтобы поверить, будто визирь устроил им свидание из простого сочувствия.
— Я вернусь с пророчицей. Только увидев вас вместе, она сможет сказать, говорил ли ты мне правду. Ванда узнает, несет ли Золотая Птичка твое семя.
С этими словами визирь вышел, оставив влюбленных наедине.
— Семя? О чем это он? — удивленно спросила Алекс.
— Рук мне показался честным человеком. Я попытался убедить его, что Диего лгал принцу, но когда я понял, что мне его не переубедить, то сказал, что ты можешь быть беременна от меня. Я надеялся выиграть время… — Майлз осекся.
— Ребенок, — пробормотала Алекс, опустив руку на живот. — Я не думала об этом. Да еще и рано, чтобы сказать…
— Рук считает, что уже можно.
— Твой ребенок, — еле слышно прошептала Алекс. — Твой сын.
Она обняла Майлза за шею, подставив для поцелуя лицо, но в глазах ее возлюбленного вдруг появилась боль.
Майлз внезапно отпустил ее и, отвернувшись, спросил:
— Так чей это сын, мой или Диего?
— Твой, Майлз. Если в моем теле зародилась новая жизнь, то этот ребенок твой. Диего лгал тебе…
— Лгал? — гневно бросил Майлз и откинул ее протянутую руку.
— Да!
— Ты пытаешься уверить меня в том, что Диего, имея в полном распоряжении такую красавицу, вдруг взял да разлюбил женщин?
— Но это так!
— Не смей лгать мне, черт побери!
Эта вспышка ярости наглядно свидетельствовала о том, что худшие из опасений Алекс не были беспочвенны.
— Бог мой, я потеряла тебя! — прошептала она, оседая на землю, и, упав лицом на соломенный тюфяк, горько заплакала.
— Алекс, нет…
Майлз, в ужасе оттого, что вновь скинул на плечи этой невинной женщины груз собственных проблем, опустился рядом с ней на колени.
— Прости меня, любовь моя, — забормотал он, обнимая ее за вздрагивающие плечи. — Прости… Ты ни в чем не виновата… Лишь я, я один. Из-за меня случилось с тобой это страшное несчастье, и я никогда себе этого не прощу. Только не обманывай меня.
— Господи, да этот псих оказался умным человеком, — воскликнула она уже на грани истерики. — Не тронув меня и пальцем, он отомстил… воздвигнув между нами стену… Стену, которую уже ничем не сломать.
— Алекс…
— Он не трогал меня, Майлз! Он пытался взять меня в первую ночь, но я сопротивлялась, и он решил бросить эту затею, потому что боялся, что принц откажется принять женщину в синяках и ссадинах. Но он ничуть не был в обиде… Он сам со смехом говорил мне, что расскажет тебе о том, чего между нами никогда не было.
— И я действительно поверил, — тихо признался Майлз.
Алекс дотронулась до лица своего капитана. Ей было ясно как день, что он очень хочет верить ее словам, и так же ясно, что не может переступить через себя.
— Я никогда не спала с ним, Майлз. Я клянусь, я никогда не легла бы с ним по собственной воле, что бы он там тебе ни говорил.
Видя, как расстроена Алекс его сомнениями, Майлз взял себя в руки.
— Все в порядке, любовь моя. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Это ничего не меняет. Да, меня терзали мысли о том, что ты была в объятиях Диего, но любовь моя к тебе не стала от этого меньше.
— Тогда почему ты не можешь поверить мне?
— Я верю.
Майлз зарылся лицом в ее ароматные волосы. Он дал Алекс ответ, которого она так ждала, а что он думает на самом деле, пусть останется при нем. Майлз не знал, почему Алекс упорно лжет ему. Он не сомневался в том, что они с Диего были вместе, но он также был уверен в том, что эта чистая женщина никогда не стала бы вести себя как разнузданная развратница. Возможно, думал Майлз, Алекс сама не хочет верить в то, что сделал с ней Диего, этот негодяй и подонок, заслуживающий смерти. И эту смерть он должен принять от его руки.
— Почему ты так ненавидишь Диего?
— Ты еще спрашиваешь?
— Нет, не то… Вражда между вами началась задолго до того, как мы попали в Тенерифе.
Теперешняя ненависть к испанцу была так велика, что на ее фоне давняя история их отношений, казалось, не имела значения. Отношения Майлза и Родеры были сложными и запутанными. Майлз бросил взгляд на дверь, прикидывая, стоит ли тратить драгоценное время на этот не очень приятный рассказ.
— Майлз? — позвала Алекс.
— Ты действительно хочешь знать?
— Я хочу знать о тебе все, что только можно, любовь моя. Каждую черточку, каждый штрих.
— Алекс, давай не сейчас, у нас мало времени. Родера мерзавец. От его руки погиб мой крестный отец. Он умер в мучениях, и я никогда не прощу испанца. Это дело чести. Двенадцать лет я жду момента отомстить.
Александра, замерев, слушала.
Майлз улыбнулся и ласково погладил ее по щеке.
— Не перестаю восхищаться тобой. Ты удивительная женщина, я не заслужил такой, как ты.
— Боюсь, ты и не пытался меня заслужить, ты просто наткнулся на меня случайно, — с насмешливой улыбкой ответила Алекс и легонько поцеловала Майлза в губы.
Майлз обнял ее и прижал к себе. Инстинктивно, спасаясь от боли и страха, они прижались друг к другу, ища спасения в страсти.
Не в силах сдержаться, Майлз опрокинул Алекс на циновки. Он ласкал ее с отчаянной страстью обреченности. Они не смели произнести вслух то, что думали, но воспаленные губы, руки, разгоряченные тела говорили на языке понятном и простом: надо успеть долюбить, пока их не разлучила смерть.
Майлз стонал, целуя ее так, что саднило губы, и Алекс едва не кричала от удовольствия. Ей не меньше, чем Майлзу, нужны были эти грубые ласки, нужно было, чтобы руки и губы Майлза смыли то грязное и низкое, что принес с собой Родера. Она ждала того счастливого мига, когда омытая страстью, возвышенной любовью, вновь станет чистой и цельной.
Майлз чувствовал под легким шелком нежную кожу ее бедер, ее ног и сходил с ума от страсти. Тело его требовало удовлетворения. Алекс застонала, откинув голову и выгнувшись ему навстречу. Она околдовала его, очаровала, унесла в мир, где не существовало ничего, кроме них двоих, их любви, любви, в которой они черпали силы в борьбе со страхом и болью.
Оба задыхались от наслаждения, оба жаждали большего. И вдруг Кросс остановился. Он сел, схватившись за голову.
Алекс, смущенная, совершенно сбитая с толку поведением своего возлюбленного, смотрела на Майлза во все глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
— Я люблю тебя, — прошептала она.
— Господи, как я мечтал вновь услышать эти слова, — хрипло пробормотал Майлз.
— Как ты мог сомневаться, Майлз! — воскликнула она, смеясь и плача одновременно.
Рук терялся в сомнениях. Эта женщина весьма понравилась Ари-паше и во время первой встречи, но теперь, увидев ее в восточном одеянии, он ни за что не захочет ее отпустить. И в то же время Рук своими глазами мог убедиться в том, что Лев говорил правду: эти двое любили друг друга и были любовниками.
— Вы подождете меня здесь, — приказал Рук.
— Почему вы разрешили нам увидеться? — прищурившись, спросил Майлз.
Капитан «Неистового» не был настолько наивным, чтобы поверить, будто визирь устроил им свидание из простого сочувствия.
— Я вернусь с пророчицей. Только увидев вас вместе, она сможет сказать, говорил ли ты мне правду. Ванда узнает, несет ли Золотая Птичка твое семя.
С этими словами визирь вышел, оставив влюбленных наедине.
— Семя? О чем это он? — удивленно спросила Алекс.
— Рук мне показался честным человеком. Я попытался убедить его, что Диего лгал принцу, но когда я понял, что мне его не переубедить, то сказал, что ты можешь быть беременна от меня. Я надеялся выиграть время… — Майлз осекся.
— Ребенок, — пробормотала Алекс, опустив руку на живот. — Я не думала об этом. Да еще и рано, чтобы сказать…
— Рук считает, что уже можно.
— Твой ребенок, — еле слышно прошептала Алекс. — Твой сын.
Она обняла Майлза за шею, подставив для поцелуя лицо, но в глазах ее возлюбленного вдруг появилась боль.
Майлз внезапно отпустил ее и, отвернувшись, спросил:
— Так чей это сын, мой или Диего?
— Твой, Майлз. Если в моем теле зародилась новая жизнь, то этот ребенок твой. Диего лгал тебе…
— Лгал? — гневно бросил Майлз и откинул ее протянутую руку.
— Да!
— Ты пытаешься уверить меня в том, что Диего, имея в полном распоряжении такую красавицу, вдруг взял да разлюбил женщин?
— Но это так!
— Не смей лгать мне, черт побери!
Эта вспышка ярости наглядно свидетельствовала о том, что худшие из опасений Алекс не были беспочвенны.
— Бог мой, я потеряла тебя! — прошептала она, оседая на землю, и, упав лицом на соломенный тюфяк, горько заплакала.
— Алекс, нет…
Майлз, в ужасе оттого, что вновь скинул на плечи этой невинной женщины груз собственных проблем, опустился рядом с ней на колени.
— Прости меня, любовь моя, — забормотал он, обнимая ее за вздрагивающие плечи. — Прости… Ты ни в чем не виновата… Лишь я, я один. Из-за меня случилось с тобой это страшное несчастье, и я никогда себе этого не прощу. Только не обманывай меня.
— Господи, да этот псих оказался умным человеком, — воскликнула она уже на грани истерики. — Не тронув меня и пальцем, он отомстил… воздвигнув между нами стену… Стену, которую уже ничем не сломать.
— Алекс…
— Он не трогал меня, Майлз! Он пытался взять меня в первую ночь, но я сопротивлялась, и он решил бросить эту затею, потому что боялся, что принц откажется принять женщину в синяках и ссадинах. Но он ничуть не был в обиде… Он сам со смехом говорил мне, что расскажет тебе о том, чего между нами никогда не было.
— И я действительно поверил, — тихо признался Майлз.
Алекс дотронулась до лица своего капитана. Ей было ясно как день, что он очень хочет верить ее словам, и так же ясно, что не может переступить через себя.
— Я никогда не спала с ним, Майлз. Я клянусь, я никогда не легла бы с ним по собственной воле, что бы он там тебе ни говорил.
Видя, как расстроена Алекс его сомнениями, Майлз взял себя в руки.
— Все в порядке, любовь моя. Я люблю тебя, несмотря ни на что. Это ничего не меняет. Да, меня терзали мысли о том, что ты была в объятиях Диего, но любовь моя к тебе не стала от этого меньше.
— Тогда почему ты не можешь поверить мне?
— Я верю.
Майлз зарылся лицом в ее ароматные волосы. Он дал Алекс ответ, которого она так ждала, а что он думает на самом деле, пусть останется при нем. Майлз не знал, почему Алекс упорно лжет ему. Он не сомневался в том, что они с Диего были вместе, но он также был уверен в том, что эта чистая женщина никогда не стала бы вести себя как разнузданная развратница. Возможно, думал Майлз, Алекс сама не хочет верить в то, что сделал с ней Диего, этот негодяй и подонок, заслуживающий смерти. И эту смерть он должен принять от его руки.
— Почему ты так ненавидишь Диего?
— Ты еще спрашиваешь?
— Нет, не то… Вражда между вами началась задолго до того, как мы попали в Тенерифе.
Теперешняя ненависть к испанцу была так велика, что на ее фоне давняя история их отношений, казалось, не имела значения. Отношения Майлза и Родеры были сложными и запутанными. Майлз бросил взгляд на дверь, прикидывая, стоит ли тратить драгоценное время на этот не очень приятный рассказ.
— Майлз? — позвала Алекс.
— Ты действительно хочешь знать?
— Я хочу знать о тебе все, что только можно, любовь моя. Каждую черточку, каждый штрих.
— Алекс, давай не сейчас, у нас мало времени. Родера мерзавец. От его руки погиб мой крестный отец. Он умер в мучениях, и я никогда не прощу испанца. Это дело чести. Двенадцать лет я жду момента отомстить.
Александра, замерев, слушала.
Майлз улыбнулся и ласково погладил ее по щеке.
— Не перестаю восхищаться тобой. Ты удивительная женщина, я не заслужил такой, как ты.
— Боюсь, ты и не пытался меня заслужить, ты просто наткнулся на меня случайно, — с насмешливой улыбкой ответила Алекс и легонько поцеловала Майлза в губы.
Майлз обнял ее и прижал к себе. Инстинктивно, спасаясь от боли и страха, они прижались друг к другу, ища спасения в страсти.
Не в силах сдержаться, Майлз опрокинул Алекс на циновки. Он ласкал ее с отчаянной страстью обреченности. Они не смели произнести вслух то, что думали, но воспаленные губы, руки, разгоряченные тела говорили на языке понятном и простом: надо успеть долюбить, пока их не разлучила смерть.
Майлз стонал, целуя ее так, что саднило губы, и Алекс едва не кричала от удовольствия. Ей не меньше, чем Майлзу, нужны были эти грубые ласки, нужно было, чтобы руки и губы Майлза смыли то грязное и низкое, что принес с собой Родера. Она ждала того счастливого мига, когда омытая страстью, возвышенной любовью, вновь станет чистой и цельной.
Майлз чувствовал под легким шелком нежную кожу ее бедер, ее ног и сходил с ума от страсти. Тело его требовало удовлетворения. Алекс застонала, откинув голову и выгнувшись ему навстречу. Она околдовала его, очаровала, унесла в мир, где не существовало ничего, кроме них двоих, их любви, любви, в которой они черпали силы в борьбе со страхом и болью.
Оба задыхались от наслаждения, оба жаждали большего. И вдруг Кросс остановился. Он сел, схватившись за голову.
Алекс, смущенная, совершенно сбитая с толку поведением своего возлюбленного, смотрела на Майлза во все глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112