– Замолчав, он отвернулся, и Алекс внезапно заметил, что мужчина опустил голову, чтобы скрыть слезы, а его плечи вздрагивают. – Я так люблю её, – удалось произнести Роулинзу спустя несколько минут. – Но вам это, должно быть, известно – ведь вы женились по той же причине.
– П-по той же? – заикаясь, спросил Алекс.
– По любви, – как само собой разумеющееся, ответил Роулинз, словно причисляя Алекса к некоему тайному обществу избранных. – Этого не нужно стыдиться. Судьба подарила нам редкий подарок – жену, которую любишь всем сердцем. По-настоящему печально, что многие считают преступлением, когда кто-то любит свою жену. Очень жаль их, не правда ли?
Алекс только кивнул, не зная, что ответить. Рассказать Роулинзу правду – что Эммелин ему не жена и что он не влюблён?
Налив себе ещё бокал, виконт передал графин Алексу. Седжуик хотел сказать, что, по его мнению, продолжать пить – это не лучшая идея, потому что спиртное подрывает устои хороших манер, что недопустимо обсуждать такие темы. Но в то же время в Алексе проснулось любопытство: Роулинз любит Мальвину? Этот вечер, начавшийся с разоблачения, привёл его к поразительному открытию.
Наверху раздался ещё один отчаянный крик, перешедший вдолгий, полный боли вой, который, казалось, разорвал ночь. Алекс не завидовал Эммелин, находившейся рядом с Мальвиной, и то, что она согласилась на это, многое сказало о её характере. Он сомневался, что смог бы в такой ситуации набраться мужества, но, возможно, оно было присуще лишь женщинам, а мужчинам оставалось только восхищаться ими и завидовать. Именно на долю женщин выпало одно из самых главных событий в жизни – производить на свет детей.
Осушив бокал, виконт снова налил бренди Алексу, а потом и себе.
Алекс смотрел на бокал с янтарной жидкостью, кружащейся в стекле, как туман вечности, полный тайн и обещаний. Крики следовали один за другим все чаще, и Алекс решил, что ещё один бокал совсем не помешает – чтобы притупить сознание.
– Как можно такое пережить? – пробормотал Роулинз.
– Я как раз подумал то же самое. – Алекс понял, что, вероятно, выразился не совсем удачно, когда виконт с тревогой взглянул на него широко открытыми глазами. – Я хочу сказать, ваша жена обладает огромной волей к жизни, так что надеюсь, что она справится.
– Наступит время, и вы меня поймёте, – сказал Роулинз, ухватившись за поддержку Алекса, как за спасательный круг. – Тоже будете метаться, ожидая появления ребёнка.
Алекс покачал головой.
– Не думаю, что это произойдёт…
– Простите, я забыл, что здоровье леди Седжуик не… Ради Бога, простите.
– Не переживайте.
– Но вы с этим сталкивались, не правда ли?
– С чем? – Алекс обратил взгляд к потолку, где в комнате над ними проходили роды.
– С возможностью потерять жену. Мальвина сказала, что прошедшей зимой леди Седжуик тяжело болела, что она чуть… – Он зажмурился и покачал головой. – Наверное, я слишком фамильярен. Я знаю, мы не близкие друзья, но мне кажется, между нами есть что-то общее.
– Общее? – промолвил Алекс.
– Наши жены – их близость к смерти, наша любовь к ним.
Алекс почувствовал себя неловко, ведь между ними на самом деле не было ничего общего – абсолютно ничего, кроме того, что и Мальвина, и Эммелин имели пристрастие во все вмешиваться.
– Было трудно, – дипломатично заметил Алекс. – Гораздо труднее, чем мог представить себе Роулинз.
– Я знал, что вы меня поймёте. – Опустившись в ближайшее кресло, виконт жестом указал Седжуику на кресло напротив. – Встреча с Мальвиной полностью и безвозвратно изменила мою жизнь, просто вывернула её наизнанку.
При этих словах Алекс поднял бокал – возможно, между ними действительно было больше общего, чем он предполагал.
Что это пришло ему в голову?
Взглянув на свой бокал, Алекс подумал, что бренди у Тоттли, вероятно, самое изысканное и самое поддельное из французских напитков. Оно пробирало до костей и делало Алекса таким же беспокойным, как Роулинза.
– Я понял, что эта женщина предназначена для меня, в тот момент, когда увидел её на балу. Она шла через зал как Венера.
Венера? Алекс вскинул взгляд. Разве не то же самое подумал он, когда впервые увидел Эммелин?
– И она устроила мне весёлую охоту. Своим кокетством она вскружила мне голову, нет, просто свела с ума, как сводила с ума всех, кто её знал.
Алекс мог бы оспорить утверждение, что Мальвина Хенли когда-нибудь очаровывала кого-либо своими грубоватыми манерами. Вот Эммелин… В общем, это совсем другое дело. Она, несомненно, обладала обаянием, которого хватило бы на дюжину жён.
– Разве вы не почувствовали то же, когда встретили леди Седжуик? Не почувствовали сердцем, что в ней есть то, что изменит вашу заурядную жизнь, даст вам повод каждую минуту думать о том, что она сейчас делает? – Роулинз вздохнул. – Всё это я понял в первые же двадцать четыре часа знакомства с Мальвиной. Я понял, что в моей жизни никогда не будет никакой другой женщины, кроме этой, что я отдам все на свете, чтобы она была со мной.
«Влюбиться с первого взгляда? Это невозможно», – хотел было сказать Алекс хозяину дома, однако в этот момент часы пробили один раз, и он понял, что прошли его собственные двадцать четыре часа с Эммелин.
Как можно было отрицать, что его жизнь окажется такой же? И вдруг Седжуик ясно понял, о чём говорил виконт. Но Боже, как он пожалел об этом.
Эммелин сидела рядом с Мальвиной, и виконтесса до боли сжимала ей руку, пока акушерка занималась своим делом.
– Он идёт неправильно, – заявила пожилая женщина. – Его нужно повернуть. Другого способа нет.
Мальвина снова закричала, когда подошла ещё одна болезненная схватка.
– Она не должна тужиться, – пояснила акушерка, обращаясь к Эммелин. – Природа велит ей тужиться, но вы не должны ей этого позволять.
– Не тужиться, – повторила Эммелин. Но как, чёрт побери, выполнить распоряжение акушерки? С трудом высвободив руку, она взяла салфетку, лежавшую возле миски, намочила её в холодной воде и протёрла влажный лоб подруги. – Мальвина, вы не должны тужиться.
Не слушая её, виконтесса продолжала стонать и кричать.
– Отвлеките её, миледи, – приказала рассерженная акушерка. – Заставьте её думать о чем-нибудь другом. О чем-нибудь таком, что по-настоящему разозлит её.
Мальвина снова застонала, не обращая внимания на окружавших её людей и на слова акушерки, и тогда Эммелин, глубоко вздохнув, забралась в огромную постель и, устроившись рядом со своей подругой, взяла в ладони её лицо.
– Мальвина, Мальвина! – требовательно заговорила она. – Послушайте меня.
– Я умираю, Эммелин. Я этого не вынесу. Скажите Роулинзу, что я его любила. Я была счастлива стать его графиней.
Эммелин поняла, чем отвлечь Мальвину, и усмехнулась.
– Мальвина, вы не можете себе позволить умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83