Ной почувствовал, как сначала воспламенилось тело Джесси, а потом огонь разгорелся и у него внутри.
Обняв ее за талию, Ной выпрямился, поэтому она вынуждена была привстать на носочки, прижимаясь к нему и крепко держась за его рубашку, чтобы поцелуй не прерывался.
Ощущая возбужденное тело Джесси, Ной осторожно опустил ее на кровать. Глаза ее, большие и настороженные, напоминали глаза испуганного молодого оленя. В них отражались бледные краски весеннего дождя. В течение короткого времени Джесси держала ладони на его груди, но потом, будто очнувшись, вздрогнула, когда Ной опустился ниже ее талии
Не выдержав его пристального взгляда, она отвернулась. По выражению его лица трудно было догадаться, о чем он думал.
— Твой… наш ужин остывает, — промолвила она, посмотрев на стол.
Ной был возбужден и опять зол, потому что возбудился. Он не хотел испытывать к ней физическое влечение. Ему хотелось развлекаться с ней, использовать ее, злоупотреблять ее доверием и телом в качестве расплаты за свое покровительство, но только не до боли желать обладать ею.
— Через минуту я присоединюсь к тебе, — ответил он, скрывая в своем голосе и злость, и страсть. — Сначала пойду ополоснусь. — Ной подошел к умывальнику. — А где Геде
— он? — спросил он, охлаждая свой пыл холодной водой.
— Под столом.
Взглянув в зеркало, Ной увидел отражение малыша, грызущего ножку кресла. По крайней мере хоть Гедеон смог рассмешить его по-настоящему.
— Похоже, он уже приступил к ужину без нас.
— Гедеон, сейчас же прекрати! — ужаснулась Джесси. Ворча, она встала на четвереньки и вытащила ребенка из-под стола. — Ной, он испортил мебель. Я и не думала, что четыре крошечных зубика способны на такое!
Ной изобразил улыбку, потому что она хотела этого, и тоже подошел к столу. Предложив сначала кресло Джесси, сел сам.
— Не волнуйся. Сомневаюсь, что все отметины оставлены Гедеоном. Не забывай, что дети Салема резвились тут еще до нашего появления. Эта каюта принадлежала им. — Сняв крышку с огромного плоского блюда, Ной проворчал:
— Опять рис с котятами.
— Что?
— Рис с котятами, — повторил Ной, указав на блюдо, — так во время войны мы называли походную еду. Иногда нам приходилось есть один только рис, но временами, если везло, попадались и кусочки мяса. — Ной усмехнулся. — Хотя мы не знали, да и знать не хотели, что это было за мясо. Вот мы и шутили, говоря, что нам подают рис с котятами.
Джесси поморщилась:
— Кажется, у меня пропал аппетит.
Она наклонилась вперед, внимательно разглядывая маленькие мясные кусочки, перемешанные с рисом.
Несмотря на протест Джесси, Ной положил ей в тарелку большую порцию.
— Это солонина, — успокоил он.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Ладно, но ты положил мне больше, чем я смогу съесть.
— Съешь, сколько сможешь, — произнес Ной, окидывая ее медленным взглядом. — Вижу, что еды тебе вполне хватает. Нельзя сказать, чтобы ты выглядела недокормленной.
Вспыхнув, Джесси отвернулась и принялась кормить Гедеона молочным рисовым супом, пока Ной разливал по бокалам вино. Малыш чмокал губами, весело лепетал что-то непонятное и каждый раз пытался схватить ложку, которую Джесси подносила к его рту.
— А ты знаешь, — задумчиво, как бы невзначай, за метил Ной, — Гедеон совсем не похож на тебя. Наверное, вылитая копия отца?
Джесси чуть не выронила ложку. Заставляя себя успокоиться, она с деланным усердием вытерла испачканную мордашку ребенка. Почему Ной задал этот вопрос? И почему она не придумала заранее ответ?
— Да. У него отцовские черты липа, — ответила Джесси, имея в виду Кеньона Панберти. — Темные полосы, голубые глаза. И такие же брови. Видишь, они немного
Напоминают крылья? Точно такие же брови были и у его отца. Чуть дьявольские, не правда ли?
Ной заметил, что у Джесси дрожал голос, а сама она запиналась, но сделал вид, что принял се слова за чистую монету.
— Ты права. Хотя, по-моему, Гедеон больше смахивает на ребенка, чем на дьявола. — Ной вытянул руку через стол и коснулся указательным пальцем подбородка малыша. — Не так ли? — Гедеон развеселился и радостно закивал головой, словно соглашался с тем, что только что сказал Ной. — А твой муж был похож па дьявола?
Чтобы Ной не заподозрил ее во лжи, Джесси постаралась выглядеть спокойной. Думая опять же о Кеньоне, она ответила:
— Нет, не совсем. Он был очень уравновешенным человеком. — «Не как ты», — добавила она про себя. — Он ответственно подходил к своим обязанностям и положению в обществе.
— Понимаю, — спокойно произнес Ной. — А сколько лет ему было, когда он умер?
Джесси продолжала кормить Гедеона.
— Двадцать семь. — Она старалась повернуть разговор в другое русло. — А сколько тебе лет?
Ной улыбнулся:
— Странно, не правда ли? Мы так мало знаем друг о друге. Мне тридцать три, нет, уже тридцать четыре. Недавно исполнилось.
— Как недавно?
— Мы уже плыли на корабле, это было шестнадцатого апреля.
— И ты не сказал об этом ни слова?
Ной пожал плечами. Ему и в голову не пришло отмечать свой день рождения. Если бы не последний обман Джесси, он был бы польщен ее интересом. Теперь же он расценивал это как очередную хитрость. Она только притворялась, что ей было любопытно узнать день его рождения. На самом деле снова пыталась поймать Ноя в ловушку.
— Тебя не волнует, что я намного старше твоего покойного мужа?
— Я и не думала об этом. Мне самой не так уж и мало лет. В августе исполнится двадцать два года.
— Действительно, немало, — ухмыльнулся Ной. — Поешь хоть что-нибудь. — Он указал на ее тарелку.
Положив на стол ложку Гедеона, она взяла вилку и послушно произнесла:
— Слушаюсь, папочка.
— Очень смешно. — Ной отодвинул свою пустую тарелку и поставил вместо нее миску Гедеона. — Позволь теперь мне докормить малыша. — Не дожидаясь ответа, он взял у нее ребенка. — Ого, да он набирает вес. Тебе больше не следует брать его на руки, иначе твой позвоночник искривится.
Джесси покорно слушала Ноя, а тот говорил так, словно отлично разбирался в данном вопросе. Ей были приятны его внимание и забота. Притворившись, что занята едой, Джес си наблюдала за каждым движением Ноя. Он необыкновенно нежно обращался с Гедеоном, хотя его, видимо, что-то тревожило. Малыш, наоборот, чувствовал себя спокойно и был счастлив в надежных руках Ноя. Несмотря на привязанность, которую Ной начинал испытывать к ребенку, он не позволял себе его баловать.
— Ты любишь его, правда? — спросила Джесси.
— Кого? Гедеона? Я не могу передать тебе, как люблю его. — Это была правда, и Ной не собирался скрывать своих чувств. Он нисколько не жалел, что отныне ему приходилось заботиться о ребенке, пусть даже из-за обмана Джесси. — А ты сомневаешься?
Джесси отрицательно покачала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112
Обняв ее за талию, Ной выпрямился, поэтому она вынуждена была привстать на носочки, прижимаясь к нему и крепко держась за его рубашку, чтобы поцелуй не прерывался.
Ощущая возбужденное тело Джесси, Ной осторожно опустил ее на кровать. Глаза ее, большие и настороженные, напоминали глаза испуганного молодого оленя. В них отражались бледные краски весеннего дождя. В течение короткого времени Джесси держала ладони на его груди, но потом, будто очнувшись, вздрогнула, когда Ной опустился ниже ее талии
Не выдержав его пристального взгляда, она отвернулась. По выражению его лица трудно было догадаться, о чем он думал.
— Твой… наш ужин остывает, — промолвила она, посмотрев на стол.
Ной был возбужден и опять зол, потому что возбудился. Он не хотел испытывать к ней физическое влечение. Ему хотелось развлекаться с ней, использовать ее, злоупотреблять ее доверием и телом в качестве расплаты за свое покровительство, но только не до боли желать обладать ею.
— Через минуту я присоединюсь к тебе, — ответил он, скрывая в своем голосе и злость, и страсть. — Сначала пойду ополоснусь. — Ной подошел к умывальнику. — А где Геде
— он? — спросил он, охлаждая свой пыл холодной водой.
— Под столом.
Взглянув в зеркало, Ной увидел отражение малыша, грызущего ножку кресла. По крайней мере хоть Гедеон смог рассмешить его по-настоящему.
— Похоже, он уже приступил к ужину без нас.
— Гедеон, сейчас же прекрати! — ужаснулась Джесси. Ворча, она встала на четвереньки и вытащила ребенка из-под стола. — Ной, он испортил мебель. Я и не думала, что четыре крошечных зубика способны на такое!
Ной изобразил улыбку, потому что она хотела этого, и тоже подошел к столу. Предложив сначала кресло Джесси, сел сам.
— Не волнуйся. Сомневаюсь, что все отметины оставлены Гедеоном. Не забывай, что дети Салема резвились тут еще до нашего появления. Эта каюта принадлежала им. — Сняв крышку с огромного плоского блюда, Ной проворчал:
— Опять рис с котятами.
— Что?
— Рис с котятами, — повторил Ной, указав на блюдо, — так во время войны мы называли походную еду. Иногда нам приходилось есть один только рис, но временами, если везло, попадались и кусочки мяса. — Ной усмехнулся. — Хотя мы не знали, да и знать не хотели, что это было за мясо. Вот мы и шутили, говоря, что нам подают рис с котятами.
Джесси поморщилась:
— Кажется, у меня пропал аппетит.
Она наклонилась вперед, внимательно разглядывая маленькие мясные кусочки, перемешанные с рисом.
Несмотря на протест Джесси, Ной положил ей в тарелку большую порцию.
— Это солонина, — успокоил он.
— Ты уверен?
— Абсолютно.
— Ладно, но ты положил мне больше, чем я смогу съесть.
— Съешь, сколько сможешь, — произнес Ной, окидывая ее медленным взглядом. — Вижу, что еды тебе вполне хватает. Нельзя сказать, чтобы ты выглядела недокормленной.
Вспыхнув, Джесси отвернулась и принялась кормить Гедеона молочным рисовым супом, пока Ной разливал по бокалам вино. Малыш чмокал губами, весело лепетал что-то непонятное и каждый раз пытался схватить ложку, которую Джесси подносила к его рту.
— А ты знаешь, — задумчиво, как бы невзначай, за метил Ной, — Гедеон совсем не похож на тебя. Наверное, вылитая копия отца?
Джесси чуть не выронила ложку. Заставляя себя успокоиться, она с деланным усердием вытерла испачканную мордашку ребенка. Почему Ной задал этот вопрос? И почему она не придумала заранее ответ?
— Да. У него отцовские черты липа, — ответила Джесси, имея в виду Кеньона Панберти. — Темные полосы, голубые глаза. И такие же брови. Видишь, они немного
Напоминают крылья? Точно такие же брови были и у его отца. Чуть дьявольские, не правда ли?
Ной заметил, что у Джесси дрожал голос, а сама она запиналась, но сделал вид, что принял се слова за чистую монету.
— Ты права. Хотя, по-моему, Гедеон больше смахивает на ребенка, чем на дьявола. — Ной вытянул руку через стол и коснулся указательным пальцем подбородка малыша. — Не так ли? — Гедеон развеселился и радостно закивал головой, словно соглашался с тем, что только что сказал Ной. — А твой муж был похож па дьявола?
Чтобы Ной не заподозрил ее во лжи, Джесси постаралась выглядеть спокойной. Думая опять же о Кеньоне, она ответила:
— Нет, не совсем. Он был очень уравновешенным человеком. — «Не как ты», — добавила она про себя. — Он ответственно подходил к своим обязанностям и положению в обществе.
— Понимаю, — спокойно произнес Ной. — А сколько лет ему было, когда он умер?
Джесси продолжала кормить Гедеона.
— Двадцать семь. — Она старалась повернуть разговор в другое русло. — А сколько тебе лет?
Ной улыбнулся:
— Странно, не правда ли? Мы так мало знаем друг о друге. Мне тридцать три, нет, уже тридцать четыре. Недавно исполнилось.
— Как недавно?
— Мы уже плыли на корабле, это было шестнадцатого апреля.
— И ты не сказал об этом ни слова?
Ной пожал плечами. Ему и в голову не пришло отмечать свой день рождения. Если бы не последний обман Джесси, он был бы польщен ее интересом. Теперь же он расценивал это как очередную хитрость. Она только притворялась, что ей было любопытно узнать день его рождения. На самом деле снова пыталась поймать Ноя в ловушку.
— Тебя не волнует, что я намного старше твоего покойного мужа?
— Я и не думала об этом. Мне самой не так уж и мало лет. В августе исполнится двадцать два года.
— Действительно, немало, — ухмыльнулся Ной. — Поешь хоть что-нибудь. — Он указал на ее тарелку.
Положив на стол ложку Гедеона, она взяла вилку и послушно произнесла:
— Слушаюсь, папочка.
— Очень смешно. — Ной отодвинул свою пустую тарелку и поставил вместо нее миску Гедеона. — Позволь теперь мне докормить малыша. — Не дожидаясь ответа, он взял у нее ребенка. — Ого, да он набирает вес. Тебе больше не следует брать его на руки, иначе твой позвоночник искривится.
Джесси покорно слушала Ноя, а тот говорил так, словно отлично разбирался в данном вопросе. Ей были приятны его внимание и забота. Притворившись, что занята едой, Джес си наблюдала за каждым движением Ноя. Он необыкновенно нежно обращался с Гедеоном, хотя его, видимо, что-то тревожило. Малыш, наоборот, чувствовал себя спокойно и был счастлив в надежных руках Ноя. Несмотря на привязанность, которую Ной начинал испытывать к ребенку, он не позволял себе его баловать.
— Ты любишь его, правда? — спросила Джесси.
— Кого? Гедеона? Я не могу передать тебе, как люблю его. — Это была правда, и Ной не собирался скрывать своих чувств. Он нисколько не жалел, что отныне ему приходилось заботиться о ребенке, пусть даже из-за обмана Джесси. — А ты сомневаешься?
Джесси отрицательно покачала головой:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112