– Боюсь, что ответа у меня нет. Я не знаком с приятелями Рэдберна, – признался он.
Феликс слегка постучал записной книжкой о подбородок.
– Сейчас молодые люди занимаются всякими безобразиями, – сказал он. – Опиум, карты и еще черт знает что. Трудно сказать, из-за чего ваш племянник поссорился со своим убийцей. Мне удалось узнать, что заведение, которое он основал, когда-то было игорным залом.
Себастьян посчитал, что больше этому человеку рассказывать не следует. Лучше, чтобы его участие в уничтожении заведения Гаэтана осталось неизвестным.
– Мне хотелось бы, чтобы вы дали мне полученную вами записку с указанием места, где находится тело Рэдберна, – попросил маркиз Данбертона.
– Да, она здесь, у меня, – Феликс порылся в кармане своего помятого коричневого сюртука и через мгновение достал кусок бумаги, на котором было что-то написано. – Поддельная записка. Если вы думаете, что опознаете почерк, то это вам вряд ли удастся. Слова напечатаны.
Ночью кто-то оставил похожую записку под дверью дома Эндовера. Бумага и почерк были одинаковыми. Но содержание записок различалось. Записка, вместо того чтобы предоставить Главному уголовному суду информацию о том, где находится тело Бернарда Рэдберна, говорила о судьбе Шарлотты Ашервуд. Бумага была подписана буквой Г. Хотя на ней не было настоящей подписи, никто не сомневался, что обе записки написаны одной и той же рукой. Рэдберна убил Гаэтан.
Данбертон ушел, а Себастьян отправился в гостиную, где были Эмма и его мать.
– Случилось нечто ужасное? – Жаклин прижала руки к груди.
– Бернарда нашли убитым сегодня утром, – Себастьян обнял мать за худые плечи.
Жаклин подняла глаза к небу, шепча молитву. Потом она обратила взор к Себастьяну. Маркиз заметил, что в глазах ее стояли слезы.
– Я могу лишь пожалеть мою дочь. Ибо сын, которого она родила, не стоит ее страданий. Я должна быть с ней, – сказала Жаклин.
– Вы хотите, чтобы мы поехали с вами в Гемпшир? – спросил Себастьян, сжав ее руку.
– Нет, здесь и так много дел. Я оставляю их на тебе, – маркиза взяла Эмму за руку. – Мне жаль, что мой внук причинил вам и вашей семье столько страданий. Я могу лишь молиться о том, чтобы нашли вашу кузину.
– Если кто и найдет ее, так это Себастьян, – печаль была видна в глазах Эммы, хотя сама она улыбалась.
– Верь, дитя мое, – Жаклин поцеловала ее в щеку, повернулась и вышла из гостиной быстрым шагом.
Когда молодые супруги наконец остались одни, Эмма достала из кармана сложенную бумажку. Себастьян не стал читать ее: он и так знал, что это та записка, которую он и Данбертон получили сегодня утром от Гаэтана.
– Как мы теперь найдем Шарлотту? Ведь Рэдберна больше нет, – спросила Эмма.
– Гаэтан написал имя того человека, который заплатил Рэдберну за ее похищение.
– Он продал мою кузину шотландцу по фамилии Мак-Леод, – Эмма слегка облизнула губы и стала пристально разглядывать записку, которую она сжимала в руке. – Мы даже не знаем его имени. Я не могу себе представить, как теперь искать его.
– Я буду искать его, пока наконец не найду. Я буду выслеживать каждого Мак-Леода, который окажется в Лондоне.
– Ты думаешь, что мы сможем найти ее? – Эмма посмотрела на мужа.
– Точно сказать не могу. Только знаю, что буду делать все возможное, чтобы найти Шарлотту, – Себастьян обнял жену. – Этот Мак-Леод должен быть как-то связан с Рэдберном. Кто-то должен знать его.
– А что с Гаэтаном? – Эмма посмотрела на мужа. – Ты думаешь, что он знает больше, чем сказал нам в этой записке?
– У меня подозрение, что он сказал нам все, что знал, – Себастьян взял записку из дрожащих рук возлюбленной и прочел ее снова.
«Рэдбер продал мисс Ашервуд шотландцу по фамилии Мак-Леод. Больше я ничего об этом деле не знаю. Поверьте мне, я не имею к нему никакого отношения. Я сожалею о том, что принимал участие в содержании этого притона. Я должен был закрыть его год назад, когда узнал о существовании этого заведения, но не сделал этого, и в этом заключается мой тяжкий грех. Больше я в этом деле не участвую».
– Я все думаю о том, что Вулгров сказал мне. Он намекал на то, что я знаю Гаэтана, что близко знаком с ним.
– Ты близко знаком с ним?
– Да, но я все еще не могу представить, кто это может быть.
Этот вопрос и записка не давали Себастьяну покоя весь день. Он ездил в госпиталь, чтобы опознать тело.
Тот факт, что это действительно был его племянник, не улучшил настроение маркиза. Он смотрел на искаженное лицо племянника и снова размышлял об одном и том же: кто этот Гаэтан? Кто мог скрываться под этим именем? Почему Рэдберн втянулся в это дело с притоном? Каким образом Гаэтан был связан с его племянником? «Я сожалею о том, что принимал участие в содержании этого притона. Я должен был закрыть его год назад, когда узнал о существовании этого заведения». Что заставило какого-то человека назвать себя Гаэтаном? Ответы беспокоили маркиза больше, чем вопросы.
Себастьян вернулся из госпиталя и сел в библиотеке писать родственникам письма о смерти Рэдберна. По словам представителей Главного уголовного суда, Бернард погиб в результате ссоры со своим знакомым, имя которого не было известно сыщикам. Завтра об этом напечатают в газетах. Себастьян считал ненужным сообщать об истинной причине гибели своего племянника. Вскоре после того как маркиз вернулся из госпиталя, к нему в библиотеку зашла тетя Дора.
– Я только что получила записку от Жаклин, – Дора упала в кожаное кресло, будто ноги ее уже не держали. Она была бледна, ее щеки запали, а под глазами виднелись черные круги. Похоже, она не спала, всю ночь. – Я ходила за покупками с Арабеллой, – сказала тетя. – Я едва верю своим глазам. Я пришла слишком поздно: Жаклин теперь не утешить.
– Мама встретила эту новость достаточно спокойно. Ее больше беспокоит Эвелин.
– Да, бедная Эвелин. Она совсем опустошена. Я могу лишь представить, что она будет чувствовать, когда узнает о гибели сына.
Себастьян поднялся из-за стока. Он открыл домашний бар, взял оттуда бутылку бренди и налил его в два стакана. Маркиз подал один стакан тете, затем сел на ручку кресла напротив нее.
– Для Рэдберна этот путь был знаком, не так ли? – спросил он тетушку. – Тем же порокам предавался и ваш муж Роденхерст.
– Да. Может, я покажусь циничной, но его смерть стала благом для семьи. Каждый день я благодарю Бога, что мои сыновья не последовали по пути их отца.
– Насколько я помню, Бернард был очень дружен с Роденхерстом.
– Боюсь, что это так. – Дора пригубила бренди. – Оно великолепно.
– Я купил бочонок этого бренди, когда был в маленькой гостинице с названием «Зеленая черепаха», – маркиз отпил немножко из своего стакана, чтобы было легче говорить. – Я сидел здесь и писал письма тем из моих родственников, кто не знает о гибели Бернарда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69