ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 


– Детишкам я нравлюсь.
Татьяна восхищенно вскинула брови. Соблазн был велик – продолжить в том же духе, но даже столь неискушенная в этих делах Татьяна сообразила, что лучше не говорить, что ей он тоже нравится.
Повисло неловкое молчание.
– Не посмотрите ли вон в той корзинке, может, вам чего-нибудь захочется, – предложил Ставр, стараясь поддерживать невозмутимый тон. – Там есть кое-какая еда и для Зои.
– Откуда вы знали, что я возьму с собой Зою?
– Я же собирался навестить вас дома.
Она зарделась.
– Но я очень рад, что вы сами выехали на прогулку, – добавил он, в то время как Зоя ухватила его за волосы и потянула их себе в ротик. – Здесь мы почти наедине.
– Не говорите так.
– Ну хорошо, мои люди с большим удовольствием устроят пикник на природе. Так звучит лучше? – Он поднял руку и показал Зое запонку, чтобы отвлечь ее. Она тут же отпустила его волосы и ухватилась за блестящую золотую пуговицу.
– Давайте я возьму ее на руки. Она испортит вам рубашку.
– Почему бы вам не найти ей другую игрушку? И не волнуйтесь. А то вы действуете мне на нервы.
Она рассмеялась.
– Действительно? Никогда бы не подумала, что вы этому подвержены.
– Садитесь, – произнес он с улыбкой. – Не заглядывайте через плечо, а пока у Зои есть игрушка, которой она займется, я вам кое-что расскажу.
И на протяжении всего последующего часа они болтали о том о сем, пока Зоя играла на одеяле в новые игрушки. Они съели кучу приготовленной кухаркой еды, пили вино и болтали так, словно всю жизнь знали друг друга. Возможно, Бироны и Глинские так давно обитали в этих местах, что у них накопилось много общего. Или они просто оказались родственными душами. Выяснилось, что оба предпочитали деревню городу. Никто из них не соскучился по дворцовым интригам. Оба обожали верховую езду. А когда речь зашла о детях, они сошлись на том, что это самое прекрасное в мире.
– А у вас еще нет детей, хотя вы так хорошо с ними обходитесь, – со смехом заметила Татьяна, пока он лежал на спине, ласково удерживая сильными руками Зою у себя на груди. Зою заинтересовала красная вышивка на воротнике рубашки Ставра. Она пробовала на вкус каждую вышитую звездочку, пока не обслюнявила весь воротник.
– Когда-нибудь появятся, – выдавил из себя он. – Когда я наконец кончу воевать.
– Некоторым это так никогда и не удается.
Он пристально взглянул на нее из-под длинных ресниц.
– Если все будет хорошо, возможно, я завяжу с этим делом после ближайшей кампании. Если только никто не нападет на мои земли.
– А вознаграждение будет достаточным, чтобы уйти на покой?
– Мы отправляемся в поход на Крым.
– И привезете в качестве трофеев сокровища Оттоманской империи.
– Если Господь того пожелает, а Сигизмунд поделится добычей.
Зоя захныкала – вышивка, похоже, ей надоела. Он взглянул на капризное личико малышки.
– Мне кажется, она проголодалась.
– Для солдата вы слишком проницательны.
Без видимого усилия он принял сидячее положение и передал Зою матери.
– Вспомните, что я целый год жил у сестры. – Он не упомянул, что он выздоравливал после серьезных ранений. – Поневоле научишься понимать детский плач.
– Отвернитесь, – приказала она, принимая Зою из его рук.
– Слушаюсь, сударыня.
– Я серьезно.
Перевернувшись на живот, он оказался спиной к ней и стал смотреть на озеро.
– Вы в полной безопасности.
На какую-то долю секунды она пожелала, чтобы ей было о чем беспокоиться. Ей захотелось сказать: «Я не хочу быть в безопасности. Я хочу обнимать, гладить и целовать вас». Хотя она не была уверена, сумеет ли сделать хоть что-нибудь из этого. Ее домашнее воспитание не подготовило ее к близости с мужчиной, а муж совсем затерроризировал ее. Но Ставр был другим, он заставлял ее чувствовать себя счастливой странным и восхитительным образом.
– Расскажите мне о вашей сестре, – попросила Татьяна, развязывая тесемочки на блузке. – Вы еще не говорили, как она выглядит. Она так же красива, как вы?
В течение следующего получаса, пока Зоя сосала грудь, Ставр старался беседовать с Татьяной самым что ни на есть небрежным тоном; для этого ему приходилось напрягать всю свою волю. Причмокивание малышки, сосущей грудь, вызывало в мозгу молодого гетмана столь возбуждающие образы, что ему с трудом удавалась следить за нитью разговора. Его восставший член с силой, до боли, упирался в землю, заставляя усомниться в собственном благоразумии. Он давно уже не был юнцом, чтобы поддаться чарам невинности и целомудрия.
И все же он не смог бежать от них и находил этому объяснения. Может, повлияло полнолуние, или весеннее безумие, или что-то носилось в воздухе, но он терзался из-за нее, словно охваченный наваждением.
Итак, они болтали о семье его сестры, о купеческой гильдии в Риге, в которой заправляли представители знатных родов, вроде его шурина. Они обсуждали торговлю в Балтийском и Черном морях и даже возможности ведения сельского хозяйства в их районе с учетом слишком короткого лета. Но за светской и тактичной беседой таились подводные, невысказанные мысли. Что будет, если он вдруг перевернется на спину и она обнаружит силу его желания? Испугается? Ужаснется? Оскорбится? Скорее всего все вместе. Хотя после того как она делила супружеское ложе с Шуйским, вполне возможно, ничто больше не могло ее оскорбить.
Но гетмана любили женщины вовсе не за животную грубость. Он, конечно же, был прагматиком до мозга костей – большое достоинство для командира. А потому напомнил себе – впереди целое лето. Не стоило спешить с совращением княгини. Она была заинтригована – это он знал точно.
Он мог подождать… или по меньшей мере попытаться это сделать.
К тому времени как они выяснили все о сестре Ставра и досконально обсудили торговые дома в Риге, Зоя насытилась и мирно дремала на руках у матери. И если Ставру с трудом удавалось сосредоточиться на беседе, мысли Татьяны тоже временами убегали совсем в другую сторону. Она незаметно рассматривала жилистое, атлетически сложенное тело Ставра. Он был крепко скроен, и когда опирался на локти, мощные мускулы выделялись на его плечах, подчеркивая плавные очертания спины, воплощение мужественности, а сильные бедра выдавали в нем кавалериста. Время от времени он менял позу, и рельефные мышцы волной сбегали по спине от шеи к ягодицам, вызывая в ней восхитительную дрожь.
Но эта живая, теплая дрожь не имела ничего общего со страхом. Она, скорее, была вызвана лихорадочным ожиданием. Ей мучительно хотелось прикоснуться к нему. Что он сделает, если она вдруг поддастся порыву и потрогает, ну, хотя бы легкую поросль золотистых волос на его предплечье? Не обидится ли он?
Он ни разу не обернулся.
А она так и не смогла решить, нравилась ей или нет эта галантность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29