Она собирается отдать его демону? В детстве Тоби верил в истории про демонов, овладевавших людскими телами. Позже он решил, что вселившийся в тело демон может служить идеальным оправданием чего угодно, поэтому перестал верить. Теперь он вновь усомнился. Когда колдунья сказала, что он не увидит демона, она, наверное, имела в виду, что этот демон будет уже в нем. Утром Тоби Стрейнджерсон скажет лэрду, что передумал и что он готов стать леди Вальде верным слугой лэрд позволит ему покинуть замок вольным человеком – вот только насколько вольным? И насколько человеком? Кто такие эти четыре бессловесные фигуры в масках? Люди это или нет? Не станет ли он одним из них?
Леди Вальда вернулась, держа в руке пергаментный свиток.
– Задержи дыхание и не шевелись. – Она поставила ногу ему на грудь.
Тоби дернул плечами и скинул ее она торопливо отступила, чтобы удержать равновесие, и раздраженно цокнула языком.
– Не валяй дурака, мальчик. Это твой последний шанс! Если ты будешь сопротивляться, я заставлю тебя орать как резаного час, не меньше. Крепыш вроде тебя уж как-нибудь выдержит меня несколько минут.
Она снова стала ему на грудь сначала одной ногой, потом обеими. Вес ее оказался меньше, чем он ожидал. Он вполне мог дышать. Кандалы врезались в спину и запястья, но боль была терпимая.
Леди Вальда развернула свиток и громко начала зачитывать что-то на незнакомом ему гортанном наречии. Это продолжалось несколько минут слова разносились по подземелью, отдаваясь от стен и сводов гулким эхом, которого он здесь прежде не замечал. Может ли тишина сгущаться?
Она сошла с него и вернулась к столу. Потом обошла его несколько раз, разбрызгивая какие-то зелья из маленьких фиалов, каждый раз повторяя заклинание на том же странном языке. Пламя четырех свечей, казалось, сделалось длиннее. Четверо живых подсвечников не шевелились. Если они и мигали, Тоби этого не замечал. Она насыпала по щепотке порошка ему на плечи, на сердце, на лоб, на спорран. Сходив еще раз к столу, Вальда опустилась рядом с ним на колени, нисколько не боясь испачкать дорогое платье о каменный пол. Она поставила маленькую золотую чашу ему на грудь, как на стол, и он понял, что подготовительная часть завершена. Как можно так замерзнуть и все же так при этом потеть? Зло пришло в глен. Ужасные вещи совершатся.
Колдунья не забыла и кинжал. Гарда была из серебра, искусно украшенного темно-красными каменьями. Головка целиком состояла из потрясающего желтого драгоценного камня размером с фалангу его большого пальца. Она подняла руки, держа кинжал за гарду, острием вниз. Урони она его сейчас – и кинжал пронзит ему сердце. Губы ее шевелились, но на этот раз она не издала ни звука. Должно быть, она обращалась к самому оружию или предлагала его кому-то, незримо парившему под потолком. Камень на рукояти сиял, отражая пламя свечей. Тоби оставалось только беспомощно слушать собственное дыхание и биение своего сердца.
Он заметил… нет, в это невозможно поверить… Да нет, от этого никуда не деться: в темнице становилось все светлее! Теперь стали видны уже и каменные своды, и часть вырубленных в скале стен. Пламя свечей сделалось почти невидимым, да и камень больше не сверкал – он сам стал источником нового света, сияя теперь уже изнутри. От всего, что Тоби видел до сих пор, можно было бы цинично отмахнуться, как от шарлатанства, но только не от этого зловещего сияния. Это было сверхъестественно. Это было настоящее волшебство. Вскоре камень сиял уже так ярко, что стало больно глазам. Все подземелье осветилось до самых дальних уголков.
Колдунья завершила свое беззвучное заклинание и склонилась над ним. Тоби застыл в ожидании новых ужасов. Он увидел в ее глазах безумное исступление казалось, она больше не замечала его. Он был только деталью обстановки, алтарем для ее черного искусства. Она высвободила из платья левую грудь. Крепко держа ее одной рукой, она резанула по ней кинжалом – легко, как бы невзначай. Она не выказала ни малейших признаков боли нет, она смотрела на струившуюся в золотую чашу кровь с радостной, почти детской улыбкой.
Даже сквозь металл он ощущал тепло крови. Он вздрогнул и зажмурился. Сердце его стучало громко-громко. Ему показалось, что он вот-вот лишится чувств. Не может же он слышать только свое сердце! Где-то далеко забил барабан.
Что это – часть ее колдовства или надежда на спасение? Может, лэрд понял, что за гостья оскверняет его дом? Или это его дряхлый стюард, который весь вечер был таким подавленным? «Дум… Дум…» Кто-то бьет в барабан. Может, он поднимает стражу, чтобы та изгнала зло из Локи-Касла?
Тоби почувствовал, как чашу снимают с его груди, и быстро открыл глаза. Леди Вальда уже закрыла грудь, но по ткани расползлось темное пятно – значит, рана все еще кровоточит. Одной рукой она держала чашу, а другой делала над ней какие-то пассы, при этом что-то беззвучно бормоча. Затем она положила кинжал ему на живот, словно на ближайшую полку. Тоби старался не шевелиться.
Барабанный бой приблизился, но доносился он не с лестницы. Похоже, он звучал у него в голове, только этот барабанщик принадлежал к другому миру. Пот ручьями стекал по лбу и ребрам.
– Ага! – Колдунья посмотрела на него, и в ее глазах вспыхнул безумный огонь, а алые губы растянулись в улыбке. – Ты тоже чувствуешь это?
Она окунула два пальца в кровь и начертала на его груди знак. Кровь была холодной, как лед. Еще раз окунула, еще знак… Прикусив кончик языка, она старательно рисовала на его теле какой-то тайный символ и, казалось, ничего не замечала. Ледяной холод обжигал кожу. Кинжал светился ровным желтым светом, но он не чувствовал его жара, только холод от знака. Рисунок расползался по телу – она прошлась пальцем вокруг его сосков, по ребрам, наверх – до ключиц, вниз – почти до пупка.
«Дум… Дум…» Грохот барабана наполнил подземелье, и теперь он понимал, что это стук его собственного сердца, стук, усиленный до безумия. Может, так звучит смерть? Но зачем так громко? И почему так медленно? «Дум… Дум… Дум…» Прекрати! Остановись!
– Вот! – торжествующе вскричала колдунья, хотя теперь сквозь грохот он слышал ее с трудом. Она отставила чашу в сторону. – Слышишь меня, любовь моя? Почти уже все!
Она схватила окровавленной рукой кинжал. Возможно, она говорила и что-то еще Тоби слышал только неестественно громкий грохот своего сердца. Он попробовал пошевелиться – мускулы отказывались повиноваться. Вообще ничего не произошло. Он мог только смотреть, как шевелятся ее губы, и следить, как она опускает кинжал. А она опустила острие на знак, который уже начертила у него на коже, и добавила новую линию, надрезав кажу так, что его кровь смешалась с ее. Он не почувствовал боли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99