Она была редкостью необыкновенной, ни на кого не похожей. Каждый день он узнавал что-то новое о ней, и очередное познание усиливало его любовь и восхищение. Черт возьми, его очаровывала даже ее неправота. Как она начинала бормотать, когда нервничала, и какой упрямой была! Она настаивала на том, что истории Шекспира следует пересказать, но со счастливым концом. Он твердил ей, что так не может быть, ведь «Гамлет» и «Ромео и Джульетта» – это трагедии, но она и слушать не хотела. Но все, что ее раздражало, делало ее еще прекраснее.
Воцарилась тишина, затем отец сказал:
– Она тебе нравится.
– Мы стали друзьями.
– Твои чувства гораздо глубже, чем просто дружба, Натан.
– С чего ты взял?
– Ну, я еще не окончательно поглупел. Я вижу, как ты смотришь на нее.
Натан попытался безразлично пожать плечами:
– Даже если так, почему тебя это беспокоит? Я уже в состоянии сам принимать решения.
– Как раз это меня и беспокоит.
– Почему? Боишься, что я выставлю себя дураком? – спросил Натан, тщетно скрывая горечь в голосе.
– Нет, опасаюсь, что твое сердце разбито и ты страдаешь. Это ни с чем не сравнимая боль, которой я никому не пожелаю, особенно собственному сыну.
Снова повисла тишина, и Натан постарался скрыть свое удивление.
Отец добавил мягко:
– Тебе кажется, что я не знаю, о чем говорю. Но поверь, я опираюсь на собственный опыт. – Он взглянул украдкой на сад, затем снова посмотрел на Натана. – Смерть твоей матери потрясла меня. Я очень ее любил. Она пленила меня с первого взгляда.
Это ощущение благодаря Виктории Натан прекрасно понимал.
– Боюсь, в день ее смерти я был так сильно погружен в собственные переживания, что мало думал о тебе, прости меня.
Отец кивнул:
– Разбитое сердце – это ни на что не похожая боль. Поэтому прошу, сделай все, чтобы с тобой такого не случилось.
Натан смутился. Никогда еще у него с отцом не было такого разговора. Он спросил осторожно:
– Ты считаешь, что если мне нравится женщина, нужно признаться ей в своих чувствах?
– Черт возьми, Натан, хватит ходить кругами вокруг одного и того же! Я не в том возрасте, чтобы терять время. Если тебе нравится леди Виктория, так пойди и скажи ей об этом!
Натан удивленно поднял брови.
– А разве не ты буквально неделю назад утверждал, что мой брат или Гордон или те два лондонских щеголя – словом, кто угодно с титулом и деньгами, гораздо лучше подходят ей?
– Вообще-то – нет. Потому что я уже не тот, что был неделю назад.
– А что это значит?
– Что за последнюю неделю я открыл в себе очень много важных и, честно говоря, неожиданных вещей. Они касаются не только меня самого, но и моей жизни, моих желаний. Впервые за очень долгое время я чувствую в себе прилив энергии и... молодости.
Натан вдруг понял, что нашел объяснение тому, что происходило с его отцом всю неделю. Он был расслаблен, много смеялся, рассказывал забавные истории, и Натану нравилось, что между ними наступило потепление. Он заметил перемены, но, поглощенный Викторией, не заострял на них внимания.
– А чему ты приписываешь свое омоложение?
– Я очень много работал над собой, что стало результатом дружбы с леди Делией. В доме снова появились люди, и это помогло мне понять, каким одиноким я был. И очень много удовольствия мне принесла возможность общения с человеком моего возраста. Леди Делия знает буквально всех и вся, поэтому у нас толпа общих знакомых. Ты же понимаешь, я не иду в ногу со временем, а она рассказала мне о людях, связь с которыми я уже давным-давно потерял. Было потрясением узнать, что многие из моих знакомых пэров, ровесники или моложе, тяжело больны, а кто-то уже умер. – Отец покачал головой и продолжал: – Должен признаться тебе, это дало мне неприятное ощущение того, что я и сам не бессмертен и должен быть благодарен за все, что имею, включая здоровье. Жизнь слишком прекрасна и коротка, чтобы упускать возможности. Или оставлять ошибки неисправленными. – Он глубоко вздохнул. – Я хочу, чтобы это отчуждение между нами прекратилось, Натан. Я не дал тебе объяснить, что же произошло в ту ночь, когда ранили Колина и Гордона. Вместо этого я осыпал тебя вопросами и обвинениями. В свое оправдание могу лишь сказать, что меня потрясла не только стрельба, но и причастность к этому моих сыновей. Я не верил в тебя, и, хоть мы не всегда соглашались друг с другом, мне все-таки стоило помнить, какой ты человек, а не твердить, что ты поступил бесчестно.
Эти тихие слова растрогали Натана, и впервые за три года боль и чувство, что его предали, покинули его. Он посмотрел на отца, который серьезно продолжал:
– Я пытался извиниться в письме, но понимал, что это будет не так искренне. Так что сейчас, несмотря на то что прошло уже три года, я от всего сердца прошу у тебя прощения.
Он протянул руку.
В горле у Натана встал ком. Он крепко пожал руку отца.
– Я тоже должен извиниться, отец, за то, что позволил такой бездне образоваться между нами. Не стану отрицать, было очень больно сознавать, что во мне сомневаются мой брат, лучший друг и ты. В то время я был скован клятвой молчания и не мог предложить объяснения.
– Оно тебе и не нужно было.
Фраза растопила все оставшиеся льдинки в душе Натана.
– Боюсь, моя гордость не позволила мне объясниться и когда я вернулся. Эту ошибку мне хотелось бы исправить, если ты выслушаешь меня.
– Конечно, и очень внимательно.
Натан, собрав всю свою храбрость, повторил ту же историю, что рассказал Виктории, закончив так:
– Ирония судьбы – я планировал закончить службу этой миссией с драгоценностями, потому что она обеспечила бы мне финансовую независимость. Вместо этого она лишила меня самого дорогого – репутации, семьи и дома.
– Тебе совсем не нужна была финансовая независимость, Натан. Я бы дал тебе все, что нужно.
– Да, я знаю и благодарен тебе за щедрость. Но я не хочу, чтобы мне давали что-то, а предпочитаю все зарабатывать сам.
– Этой черты твоего характера я никогда не понимал, – сказал отец, качая головой. – Если тебе что-нибудь понадобится...
– Я дам знать. Поверь мне, я не хочу жить в бедности. Мой дом – не шикарный дворец, но в нем очень удобно живется. И, несмотря на то что иногда мне за услуги платят не деньгами, я достаточно зарабатываю.
– Что будет, если ты не найдешь драгоценности?
– Что ж, продолжу жить своей жизнью. Но я поставил цель найти их. Три года назад я не остался, чтобы очистить свое имя, но на этот раз так легко не сдамся. Кто-то оказался предателем в этой операции, мне надо видеть этого человека. Тому, кто ранил Викторию, это тоже не сойдет с рук. Я хочу вернуть драгоценности, тогда пятно с моей репутации будет смыто. – Он похлопал отца по плечу. – Знаешь, не важно, что произойдет. Главное, что ты веришь в мою невиновность, а для меня это очень много значит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72