Раздумывая, что, черт возьми, он скажет той, которая стала его женой по-настоящему… да, почти шесть часов назад. Она прислала служанку с горячей водой. Что это означает?
По крайней мере она решила не покидать его. Слава Богу.
Горячая вода расслабила его, и он опустился еще глубже, пока глаза снова не закрылись. Джеймс задремал. Разбудил его знакомый голос:
— В жизни не подумала бы, что вся эта история со свадьбой потребует недели сна на восстановление сил. Как мужчинам вообще удается сделать что-то, если…
Корри осеклась.
— Спасибо за то, что прислала воду, — пробормотал Джеймс, не открывая глаз. — Горячая, как раз такая, как я люблю.
— Рада за тебя. И ты в этой ванне кажешься красивым, как картинка. Остается догадываться, что скрыто подводой.
Джеймс мгновенно приоткрыл один глаз. Корри сама была как картинка, в прелестном зеленом шерстяном платье, с волосами, забранными в узел на затылке. Вот только лицо было очень бледным.
— Прости, что сделал тебе больно. И что так поторопился. Как ты себя чувствуешь?
Корри вспыхнула. Еще минуту назад она считала, что ничто на свете не сумеет смутить ее и вывести из себя, особенно после того, что он сделал с ней. А теперь краснеет, как… как кто?
Она не нашла подходящего сравнения и почувствовала себя дурочкой и почему-то неудачницей.
— Со мной все хорошо, Джеймс.
— Потрешь мне спину, Корри?
Потереть ему спину?
— Хорошо. Где губка?
— Возьми тряпочку, — предложил Джеймс, вынимая тряпочку из водных глубин. Где была она до сих пор?
Корри вздохнула, взяла тряпочку и с облегчением зашла ему за спину: гладкую, длинную, мускулистую. Ей захотелось швырнуть чертову тряпочку на другой конец комнаты, размазать мыло по золотистой коже, вволю скользить по ней пальцами, ощутить его силу и мощь.
Корри натерла тряпочку мылом и принялась за работу.
Джеймс вздохнул, подавшись вперед.
— Хочешь, я вымою тебе волосы?
— Нет, все в порядке, я сам. Спасибо. Это было чудесно.
Он протянул руку, и она уронила мокрую тряпку в его ладонь. Джеймс принялся мыться.
— У мужчин нет скромности.
— Ну, если желаешь наблюдать, не могу же я остановить тебя.
— Ты прав, — кивнула она, неохотно направляясь к креслу на другом конце комнаты. Уселась, но тут же вскочила и придвинула кресло как можно ближе к его ванне. Теперь их разделяло всего фута три. Джеймс ухмыльнулся, ушел под воду и стал промывать волосы. Ему отчего-то было очень приятно делать это под ее взглядом. Должно быть, она не так уж и сердится. И наверняка простит его, если попросить ее как следует.
— Обещаю, Корри, больше такое не повторится.
— У тебя в волосах осталось мыло.
Он снова ушел под воду, потом появился на поверхности и тряхнул головой. Господи, он так неотразимо красив, что сердце ноет!
— Даю слово, теперь все будет иначе. Мне ужасно жаль, что твой первый раз тебя разочаровал. Я вел себя как последняя скотина.
— По правде говоря, это было слишком быстро и грубо. И ты вовсе не целовал мои колени.
Джеймс кривовато улыбнулся.
— Клянусь в следующий раз уделить твоим коленям самое пристальное внимание. Тебе все еще больно? Кровь идет?
Ничего не скажешь, прямой разговор…
Корри молча покачала головой и принялась упорно разглядывать свои туфли.
— Я думал, ты меня покинула.
Это заставило ее резко вскинуть голову.
— Покинуть? Мне это и в голову не пришло. Мы с тобой пережили так много приключений. Я считаю это очередным, хотя и не очень приятным…
Джеймс поднялся. Что он мог на это ответить?
— Не могла бы ты подать мне полотенце?
Но она была просто не в состоянии двинуться. Не в силах отвести глаза от него, голого и мокрого. И отчаянно хотела слизать с него каждую каплю воды. Поэтому тихо охнула, попыталась взять себя в руки и бросила ему полотенце. И жадно смотрела, как он вытирается.
Оказывается, можно получить невообразимое удовольствие от таких обыденных действий!
Джеймс завязал полотенце на талии.
— Может, теперь твоя очередь принять ванну? Позволишь потереть тебе спину?
При одной мысли об этом сердце Корри куда-то покатилось.
— Хорошо! — выпалила она.
Джеймс рассмеялся.
— Позволь мне одеться, и мы сможем перекусить.
За ужином Джеймс, видя, что Корри упорно смотрит в тарелку, попросил:
— Пожалуйста, не расстраивайся, Корри. Все будет хорошо, поверь мне.
— О нет, дело не в этом, Джеймс. Я думала о своем свекре. Волнуюсь за него и ничего не могу с собой поделать.
— Знаю, — кивнул Джеймс, принимаясь за холодную баранину. — Джейсон сделает все, чтобы уберечь отца, даже если для этого понадобится спать в его кровати. И ты не можешь представить, сколько народа сейчас разыскивает детей Кадудаля. Пока мы только сумели узнать, что во Франции их нет, и уже довольно давно.
— Не забудь об их тетке, сестре матери. Интересно, что с ней произошло? — заметила Корри, погружая вилку в яблочный соус, которым была залита свинина.
— Я все еще не слишком уверен, что речь идет о сыне Жоржа Кадудаля, тем более что он и мой отец расстались друзьями.
— Кроме того, ты говорил, что твой отец спас Жанин Кадудаль. Не могла же она возненавидеть его за это или настраивать против него детей. Граф спас ее.
— Да, и она, очевидно, предложила ему себя. Отец возвращался к своей жене, моей матери, и наотрез отказался иметь с ней дело. Обнаружив, что она беременна., Жанин пожаловалась Кадудалю, что мой отец взял ее силой и сделал ей ребенка.
— Представляю, как взбесился Кадудаль!
— Да, и в отместку похитил мою мать, увез во Францию, а отец и дядя Тони нашли ее в тот момент, когда она от всего пережитого выкинула своего первенца. Так или иначе, Жанин призналась Жоржу во лжи, отец с матерью вернулись в Англию и больше никогда не виделись с Кадудалем.
— Значит, у нее был ребенок?
— Мой отец вроде бы слышал, что ребенок умер.
— Я всегда любила тайны, — заметила Корри и, положив вилку на тарелку, азартно подалась вперед, — но терпеть не могу такие, которые способны повредить моей семье. Мы обязательно сумеем понять, что это было. И найдем сына.
— Обязательно, — эхом откликнулся Джеймс.
— Ты снова смотришь на меня.
— На кого же мне смотреть? За столом, кроме нас двоих, никого нет.
— Нет, у тебя зловещий, решительный взгляд. Именно так ты смотрел перед тем, как сорвать с меня одежду. — Корри понизила голос и склонилась над остатками свинины. — Это и есть вожделение, верно?
Джеймс медленно поднялся, швырнул салфетку на стол и протянул руку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Сытой и…
— Корри, у тебя все еще саднит между ногами?
Корри взяла яблоко, отполировала о рукав, откусила крохотный кусочек и улыбнулась.
— Думаю, что я вполне созрела для ванны. Ты пообещал потереть мне спинку.
Джеймса тряхнуло так, что он едва выбрался из маленькой уютной столовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84
По крайней мере она решила не покидать его. Слава Богу.
Горячая вода расслабила его, и он опустился еще глубже, пока глаза снова не закрылись. Джеймс задремал. Разбудил его знакомый голос:
— В жизни не подумала бы, что вся эта история со свадьбой потребует недели сна на восстановление сил. Как мужчинам вообще удается сделать что-то, если…
Корри осеклась.
— Спасибо за то, что прислала воду, — пробормотал Джеймс, не открывая глаз. — Горячая, как раз такая, как я люблю.
— Рада за тебя. И ты в этой ванне кажешься красивым, как картинка. Остается догадываться, что скрыто подводой.
Джеймс мгновенно приоткрыл один глаз. Корри сама была как картинка, в прелестном зеленом шерстяном платье, с волосами, забранными в узел на затылке. Вот только лицо было очень бледным.
— Прости, что сделал тебе больно. И что так поторопился. Как ты себя чувствуешь?
Корри вспыхнула. Еще минуту назад она считала, что ничто на свете не сумеет смутить ее и вывести из себя, особенно после того, что он сделал с ней. А теперь краснеет, как… как кто?
Она не нашла подходящего сравнения и почувствовала себя дурочкой и почему-то неудачницей.
— Со мной все хорошо, Джеймс.
— Потрешь мне спину, Корри?
Потереть ему спину?
— Хорошо. Где губка?
— Возьми тряпочку, — предложил Джеймс, вынимая тряпочку из водных глубин. Где была она до сих пор?
Корри вздохнула, взяла тряпочку и с облегчением зашла ему за спину: гладкую, длинную, мускулистую. Ей захотелось швырнуть чертову тряпочку на другой конец комнаты, размазать мыло по золотистой коже, вволю скользить по ней пальцами, ощутить его силу и мощь.
Корри натерла тряпочку мылом и принялась за работу.
Джеймс вздохнул, подавшись вперед.
— Хочешь, я вымою тебе волосы?
— Нет, все в порядке, я сам. Спасибо. Это было чудесно.
Он протянул руку, и она уронила мокрую тряпку в его ладонь. Джеймс принялся мыться.
— У мужчин нет скромности.
— Ну, если желаешь наблюдать, не могу же я остановить тебя.
— Ты прав, — кивнула она, неохотно направляясь к креслу на другом конце комнаты. Уселась, но тут же вскочила и придвинула кресло как можно ближе к его ванне. Теперь их разделяло всего фута три. Джеймс ухмыльнулся, ушел под воду и стал промывать волосы. Ему отчего-то было очень приятно делать это под ее взглядом. Должно быть, она не так уж и сердится. И наверняка простит его, если попросить ее как следует.
— Обещаю, Корри, больше такое не повторится.
— У тебя в волосах осталось мыло.
Он снова ушел под воду, потом появился на поверхности и тряхнул головой. Господи, он так неотразимо красив, что сердце ноет!
— Даю слово, теперь все будет иначе. Мне ужасно жаль, что твой первый раз тебя разочаровал. Я вел себя как последняя скотина.
— По правде говоря, это было слишком быстро и грубо. И ты вовсе не целовал мои колени.
Джеймс кривовато улыбнулся.
— Клянусь в следующий раз уделить твоим коленям самое пристальное внимание. Тебе все еще больно? Кровь идет?
Ничего не скажешь, прямой разговор…
Корри молча покачала головой и принялась упорно разглядывать свои туфли.
— Я думал, ты меня покинула.
Это заставило ее резко вскинуть голову.
— Покинуть? Мне это и в голову не пришло. Мы с тобой пережили так много приключений. Я считаю это очередным, хотя и не очень приятным…
Джеймс поднялся. Что он мог на это ответить?
— Не могла бы ты подать мне полотенце?
Но она была просто не в состоянии двинуться. Не в силах отвести глаза от него, голого и мокрого. И отчаянно хотела слизать с него каждую каплю воды. Поэтому тихо охнула, попыталась взять себя в руки и бросила ему полотенце. И жадно смотрела, как он вытирается.
Оказывается, можно получить невообразимое удовольствие от таких обыденных действий!
Джеймс завязал полотенце на талии.
— Может, теперь твоя очередь принять ванну? Позволишь потереть тебе спину?
При одной мысли об этом сердце Корри куда-то покатилось.
— Хорошо! — выпалила она.
Джеймс рассмеялся.
— Позволь мне одеться, и мы сможем перекусить.
За ужином Джеймс, видя, что Корри упорно смотрит в тарелку, попросил:
— Пожалуйста, не расстраивайся, Корри. Все будет хорошо, поверь мне.
— О нет, дело не в этом, Джеймс. Я думала о своем свекре. Волнуюсь за него и ничего не могу с собой поделать.
— Знаю, — кивнул Джеймс, принимаясь за холодную баранину. — Джейсон сделает все, чтобы уберечь отца, даже если для этого понадобится спать в его кровати. И ты не можешь представить, сколько народа сейчас разыскивает детей Кадудаля. Пока мы только сумели узнать, что во Франции их нет, и уже довольно давно.
— Не забудь об их тетке, сестре матери. Интересно, что с ней произошло? — заметила Корри, погружая вилку в яблочный соус, которым была залита свинина.
— Я все еще не слишком уверен, что речь идет о сыне Жоржа Кадудаля, тем более что он и мой отец расстались друзьями.
— Кроме того, ты говорил, что твой отец спас Жанин Кадудаль. Не могла же она возненавидеть его за это или настраивать против него детей. Граф спас ее.
— Да, и она, очевидно, предложила ему себя. Отец возвращался к своей жене, моей матери, и наотрез отказался иметь с ней дело. Обнаружив, что она беременна., Жанин пожаловалась Кадудалю, что мой отец взял ее силой и сделал ей ребенка.
— Представляю, как взбесился Кадудаль!
— Да, и в отместку похитил мою мать, увез во Францию, а отец и дядя Тони нашли ее в тот момент, когда она от всего пережитого выкинула своего первенца. Так или иначе, Жанин призналась Жоржу во лжи, отец с матерью вернулись в Англию и больше никогда не виделись с Кадудалем.
— Значит, у нее был ребенок?
— Мой отец вроде бы слышал, что ребенок умер.
— Я всегда любила тайны, — заметила Корри и, положив вилку на тарелку, азартно подалась вперед, — но терпеть не могу такие, которые способны повредить моей семье. Мы обязательно сумеем понять, что это было. И найдем сына.
— Обязательно, — эхом откликнулся Джеймс.
— Ты снова смотришь на меня.
— На кого же мне смотреть? За столом, кроме нас двоих, никого нет.
— Нет, у тебя зловещий, решительный взгляд. Именно так ты смотрел перед тем, как сорвать с меня одежду. — Корри понизила голос и склонилась над остатками свинины. — Это и есть вожделение, верно?
Джеймс медленно поднялся, швырнул салфетку на стол и протянул руку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Сытой и…
— Корри, у тебя все еще саднит между ногами?
Корри взяла яблоко, отполировала о рукав, откусила крохотный кусочек и улыбнулась.
— Думаю, что я вполне созрела для ванны. Ты пообещал потереть мне спинку.
Джеймса тряхнуло так, что он едва выбрался из маленькой уютной столовой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84