Эрию влечет к нему физически с такой же силой, как и его к ней. Но она ненавидит высокомерие Рутланда, пренебрежение к остальным, эгоизм и самонадеянность. Тинан мог быть нежным и грубым, красивым и отталкивающим. Он требовал, чтобы Эрия отдала всю себя, а сам не желал, чтобы кто-то тревожил его драгоценную персону. Она не ощущала себя его женой и ломала голову, почему богатый и знатный Тинан Рутланд вдруг взял и женился на бедной и недружелюбно настроенной к нему девушке из колоний.
Первые капли дождя упали на плечи Эрии. Она взглянула на серое небо – это ее непролитые слезы падают на землю. Фридрих помог Эрии встать и набросил на голову капюшон. Затем отвел к палатке, которую Тинан велел поставить для пес. Эрия оглянулась по сторонам, увидела, что все остальные прячутся от дождя под деревьями, и ее сердце упало. Хотелось позвать с собой в палатку Фридриха, но тот уже был далеко и под проливным дождем бежал к раскидистому дереву, где укрылся Джамисон.
Вскоре в палатке появился Рутланд, опустил за собой полог, отряхнул капли дождя с куртки и волос, носовым платком тщательно вытер лицо. Когда глаза привыкли к темноте, Тинан разглядел, что Эрия, съежившись, сидит на походной койке.
– Ненавижу эти временные стоянки. Это все, что мы можем себе позволить, – сказал он, как бы извиняясь.
– Но так нельзя, – Эрия встала.
– Я же извинился за неудобства, – недовольно проворчал он.
– Я имею в виду не это. Нельзя, чтобы твои люди мокли под дождем, в то время как я нахожусь здесь.
Тинан выпрямился, насколько это было возможно в тесной палатке.
– И что ты предлагаешь? Пригласить всех сюда? Пусть полюбуются, чем мы занимаемся в медовый месяц? – в глазах Рутланда появился опасный блеск.
Эрия невольно отпрянула назад, пораженная ходом его мыслей.
– Никто об этом не говорит… но они, должно быть, и так знают, что ты… что мы делаем. Так нельзя.
Тинан скривил рот в циничной ухмылке.
– Конечно, каждый из них знает, чем мы занимаемся. Все новобрачные делают то же самое в свой медовый месяц. В этом и заключается прелесть семейной жизни. Пусть думают, что хотят, – он хохотнул. – Возможно, твою совесть успокоит, что подобные мысли помогут им согреться в холодную ночь. Ведь у моих мужчин богатое воображение!
Эрия ахнула:
– У меня нет слов!
– Тогда помолчи, – он взял ее за плечи. – Лучше поцелуй меня, жена, – губы приникли к ее губам, руки скользнули под накидку. Эрия почувствовала, что сопротивлению пришел конец – кулачки, которыми она упиралась в его грудь, безвольно разжались, а ладони легли на мощные плечи. Тинан развязал тесемки на ее накидке, и та упала на землю. Уложил Эрию на койку и устроился рядом. Затем протянул руку и поднял накидку, чтобы накрыться ею, как одеялом.
Он расшнуровал ее платье, но когда Эрия приподнялась, чтобы снять его, тихо прошептал:
– Нет, дорогая, не стоит обнажаться в такую холодную погоду, но не думай, что одежда помешает нам получить удовольствие. Иногда это помогает придать ощущениям остроту.
Рутланд оказался прав. Сознание, что обнажены лишь самые интимные части тела, так возбудило Эрию, то та достигла оргазма быстрее, чем в первый раз несколько часов назад. Удовлетворенные, они уснули в объятиях друг друга, согретые теплом своих тел.
Следующие несколько дней прошли в том же порядке – днем отряд двигался под моросящим дождем, а каждую ночь после скудного ужина все грелись у костра и слушали нескончаемые истории Фридриха Мюллера. Иногда его сменяли Мак-Кин или Акр, но чаще всего охотники сидели молча, задумчиво уставясь в огонь. Затем наступало время, когда Тинан поднимал Эрию и подталкивал к палатке. В такие минуты ей было невыносимо стыдно, она спиной чувствовала неодобрительные взгляды охотников и шла, подгоняемая Тинаном, едва переставляя ноги.
Фридрих обвел взглядом суровые лица охотников, понимая, что те чувствуют и о чем думают. На этот раз, первым не выдержал Джамисон и проворчал, не скрывая раздражения:
– Ему нужно быть осторожнее, а то он ее совсем заездит.
– Думаю, она выдержит, – возразил Мюллер.
Джамисон бросил взгляд на палатку.
– Вы не видели его в деле, пастор. Однажды он изнурил сразу трех дамочек.
– Эрия – его жена, – Фридрих подсел поближе и раскурил трубку, подаренную Тинаном. – Если она дорога ему, он будет заботиться о ней. Мужчина всегда бережет свою жену.
Джамисон посмотрел на миссионера, как на полоумного, и покачал головой.
– Вы витаете в облаках, пастор. Во-первых, Рутланд бессердечно взял ее силой, а во-вторых, никакие клятвы не обуздают в нем зверя. Вы же видите, с каким лицом она уходит в палатку. Эрия глубоко несчастна, и это ужасно.
Фридрих пожал плечами и немного помолчал. Затем выбил трубку.
– Брак – это не только слова. Возможно, когда-нибудь ты женишься и поймешь. Думаю, ты и сейчас бы не отказался от жены, которая согрела бы тебя ночью, а?
– О, Господи! – Джамисон вскочил на ноги и взглянул на улыбающееся ангельское лицо пастора. – Как мне все это надоело!
* * *
Каждую ночь Эрия забывалась в объятиях Тинана и уже не страдала от косых взглядов Джамисона и желчных ухмылок остальных охотников. Искренность, вот ее спасение, и если она с радостью отдает себя мужу, то почему должна этого стыдиться?
Тинан все чаще ехал рядом с женой, иногда к ним присоединялся Мюллер, и за разговором время бежало быстрее. Изредка их удостаивал своим присутствием Джамисон, и Эрия находила в себе силы улыбаться и остроумно реагировать на его шутки, порой весьма двусмысленные. Как бы там ни было, но чем ближе они были к цивилизации, тем выше поднималось настроение у всей компании.
И вот, наконец, после полудня отряд въехал на гребень очередного холма, и Рутланд указал на великолепную долину, простирающуюся внизу.
– Посмотри, – восхищенно сказал он. – Плодородная земля, строевой лес… какие возможности! Осень раскрасила все такими яркими красками, что мы долго будем вспоминать об этой красоте серой зимой.
Эрию поразило, как поэтично он настроен.
– Ты говоришь так, словно действительно любишь эту землю.
– Только глупец может не любить ее. Простор, свобода…
– И трудности.
– Да, конечно, – улыбка исчезла с его лица. – Но с каждым годом сюда будут прибывать люди и продвигаться на запад. Жить станет намного легче.
– Если не вмешается король.
– Он ничего не сможет сделать, да и не будет. Колонисты намного сильнее. У нас совершенно особая жизнь.
– У нас? – Эрия нахмурилась. – Но не у меня. Те, кто сжег мой дом, ясно дали понять – на этой земле мне нет места. И тебе, английскому графу, здесь делать нечего.
Рутланд высокомерно вскинул брови, но ничего не сказал, пришпорил коня и поскакал вперед.
Позднее Эрия попыталась вернуться к этой теме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
Первые капли дождя упали на плечи Эрии. Она взглянула на серое небо – это ее непролитые слезы падают на землю. Фридрих помог Эрии встать и набросил на голову капюшон. Затем отвел к палатке, которую Тинан велел поставить для пес. Эрия оглянулась по сторонам, увидела, что все остальные прячутся от дождя под деревьями, и ее сердце упало. Хотелось позвать с собой в палатку Фридриха, но тот уже был далеко и под проливным дождем бежал к раскидистому дереву, где укрылся Джамисон.
Вскоре в палатке появился Рутланд, опустил за собой полог, отряхнул капли дождя с куртки и волос, носовым платком тщательно вытер лицо. Когда глаза привыкли к темноте, Тинан разглядел, что Эрия, съежившись, сидит на походной койке.
– Ненавижу эти временные стоянки. Это все, что мы можем себе позволить, – сказал он, как бы извиняясь.
– Но так нельзя, – Эрия встала.
– Я же извинился за неудобства, – недовольно проворчал он.
– Я имею в виду не это. Нельзя, чтобы твои люди мокли под дождем, в то время как я нахожусь здесь.
Тинан выпрямился, насколько это было возможно в тесной палатке.
– И что ты предлагаешь? Пригласить всех сюда? Пусть полюбуются, чем мы занимаемся в медовый месяц? – в глазах Рутланда появился опасный блеск.
Эрия невольно отпрянула назад, пораженная ходом его мыслей.
– Никто об этом не говорит… но они, должно быть, и так знают, что ты… что мы делаем. Так нельзя.
Тинан скривил рот в циничной ухмылке.
– Конечно, каждый из них знает, чем мы занимаемся. Все новобрачные делают то же самое в свой медовый месяц. В этом и заключается прелесть семейной жизни. Пусть думают, что хотят, – он хохотнул. – Возможно, твою совесть успокоит, что подобные мысли помогут им согреться в холодную ночь. Ведь у моих мужчин богатое воображение!
Эрия ахнула:
– У меня нет слов!
– Тогда помолчи, – он взял ее за плечи. – Лучше поцелуй меня, жена, – губы приникли к ее губам, руки скользнули под накидку. Эрия почувствовала, что сопротивлению пришел конец – кулачки, которыми она упиралась в его грудь, безвольно разжались, а ладони легли на мощные плечи. Тинан развязал тесемки на ее накидке, и та упала на землю. Уложил Эрию на койку и устроился рядом. Затем протянул руку и поднял накидку, чтобы накрыться ею, как одеялом.
Он расшнуровал ее платье, но когда Эрия приподнялась, чтобы снять его, тихо прошептал:
– Нет, дорогая, не стоит обнажаться в такую холодную погоду, но не думай, что одежда помешает нам получить удовольствие. Иногда это помогает придать ощущениям остроту.
Рутланд оказался прав. Сознание, что обнажены лишь самые интимные части тела, так возбудило Эрию, то та достигла оргазма быстрее, чем в первый раз несколько часов назад. Удовлетворенные, они уснули в объятиях друг друга, согретые теплом своих тел.
Следующие несколько дней прошли в том же порядке – днем отряд двигался под моросящим дождем, а каждую ночь после скудного ужина все грелись у костра и слушали нескончаемые истории Фридриха Мюллера. Иногда его сменяли Мак-Кин или Акр, но чаще всего охотники сидели молча, задумчиво уставясь в огонь. Затем наступало время, когда Тинан поднимал Эрию и подталкивал к палатке. В такие минуты ей было невыносимо стыдно, она спиной чувствовала неодобрительные взгляды охотников и шла, подгоняемая Тинаном, едва переставляя ноги.
Фридрих обвел взглядом суровые лица охотников, понимая, что те чувствуют и о чем думают. На этот раз, первым не выдержал Джамисон и проворчал, не скрывая раздражения:
– Ему нужно быть осторожнее, а то он ее совсем заездит.
– Думаю, она выдержит, – возразил Мюллер.
Джамисон бросил взгляд на палатку.
– Вы не видели его в деле, пастор. Однажды он изнурил сразу трех дамочек.
– Эрия – его жена, – Фридрих подсел поближе и раскурил трубку, подаренную Тинаном. – Если она дорога ему, он будет заботиться о ней. Мужчина всегда бережет свою жену.
Джамисон посмотрел на миссионера, как на полоумного, и покачал головой.
– Вы витаете в облаках, пастор. Во-первых, Рутланд бессердечно взял ее силой, а во-вторых, никакие клятвы не обуздают в нем зверя. Вы же видите, с каким лицом она уходит в палатку. Эрия глубоко несчастна, и это ужасно.
Фридрих пожал плечами и немного помолчал. Затем выбил трубку.
– Брак – это не только слова. Возможно, когда-нибудь ты женишься и поймешь. Думаю, ты и сейчас бы не отказался от жены, которая согрела бы тебя ночью, а?
– О, Господи! – Джамисон вскочил на ноги и взглянул на улыбающееся ангельское лицо пастора. – Как мне все это надоело!
* * *
Каждую ночь Эрия забывалась в объятиях Тинана и уже не страдала от косых взглядов Джамисона и желчных ухмылок остальных охотников. Искренность, вот ее спасение, и если она с радостью отдает себя мужу, то почему должна этого стыдиться?
Тинан все чаще ехал рядом с женой, иногда к ним присоединялся Мюллер, и за разговором время бежало быстрее. Изредка их удостаивал своим присутствием Джамисон, и Эрия находила в себе силы улыбаться и остроумно реагировать на его шутки, порой весьма двусмысленные. Как бы там ни было, но чем ближе они были к цивилизации, тем выше поднималось настроение у всей компании.
И вот, наконец, после полудня отряд въехал на гребень очередного холма, и Рутланд указал на великолепную долину, простирающуюся внизу.
– Посмотри, – восхищенно сказал он. – Плодородная земля, строевой лес… какие возможности! Осень раскрасила все такими яркими красками, что мы долго будем вспоминать об этой красоте серой зимой.
Эрию поразило, как поэтично он настроен.
– Ты говоришь так, словно действительно любишь эту землю.
– Только глупец может не любить ее. Простор, свобода…
– И трудности.
– Да, конечно, – улыбка исчезла с его лица. – Но с каждым годом сюда будут прибывать люди и продвигаться на запад. Жить станет намного легче.
– Если не вмешается король.
– Он ничего не сможет сделать, да и не будет. Колонисты намного сильнее. У нас совершенно особая жизнь.
– У нас? – Эрия нахмурилась. – Но не у меня. Те, кто сжег мой дом, ясно дали понять – на этой земле мне нет места. И тебе, английскому графу, здесь делать нечего.
Рутланд высокомерно вскинул брови, но ничего не сказал, пришпорил коня и поскакал вперед.
Позднее Эрия попыталась вернуться к этой теме.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93