Должно быть, есть немало холостяков, среди которых он мог бы выбрать для нее подходящего джентльмена в соответствии с ее подробным описанием идеального мужа. Почему судьба сыграла с ней такую злую шутку?
Ее внимание привлек отдаленный стук копыт на дороге. Может быть, стоит навестить сегодня Селину? До Марблтона почти час пути, однако прогулка пойдет ей на пользу.
Элинор сорвала еще один душистый цветок и положила его в корзину. Да, она отправится в Марблтон, но, может быть, все-таки воспользоваться каретой? Впрочем, глупо делать себе поблажки, поскольку ей обычно нравились пешие прогулки. Это могло бы немного успокоить ее растревоженную душу.
Фредерик должен приехать через две недели, и Элинор мучилась в беспокойном ожидании. Дружеский совет Селины помог бы вселить уверенность, что она сумеет воспротивиться желанию отца.
Если она категорически откажется выйти замуж за Фредерика, то отец едва ли станет заставлять ее сделать это против ее воли. Несомненно, он имел благие намерения. Мать убеждала его, что Фредерик Стоунем самый недоступный и самый втайне желанный жених в окружающем их обществе, поэтому отец, конечно, с восторгом решил, что нашел наиболее подходящую пару для своей единственной дочери.
Однако если она признается ему – скажет всю правду, почему не может выйти замуж за Фредерика, – он, разумеется, поймет и избавит ее от выполнения договоренности. Правда, признаться в том, что она лелеяла такие глупые романтические представления о человеке, который не обращал на нее внимания, будет крайне унизительно.
Единственной надеждой было то, что за прошедшие несколько лет его почти легендарная внешность могла существенно потускнеть. Возможно, он стал толстым, преждевременно облысел и потерял свою былую привлекательность. Конечно, это маловероятно, но если бы такое произошло, она смогла бы противостоять его чарам. Нельзя отрицать, что именно его внешность привлекала ее и волновала кровь. И ничего более. Он не обладал какими-то особыми чертами характера, которые рекомендовали бы его с лучшей стороны. В связи с этим оставалось загадкой, почему ее родители сочли его подходящим для нее женихом.
Элинор решила немедленно поговорить с отцом по возвращении его из Кента. Когда он впервые сообщил ей новость о предстоящем браке, она была слишком ошеломлена, чтобы найти подходящие аргументы для отказа. Теперь она готова возразить отцу и должна сделать это до приезда Фредерика.
Ухватившись за стебель цветущей хризантемы, Элинор резко сорвала цветок и с хмурым видом бросила его в корзину.
– Могу я спросить, чем этот цветок заслужил такое грубое обращение с ним? – раздался мужской голос, настолько поразивший ее, что она уронила корзину к своим ногам на покрытую гравием дорожку.
– О, сэр, вы испугали меня, – воскликнула Элинор, наклоняясь, чтобы поднять корзину.
– Умоляю простить меня. – В низком голосе она расслышала едва заметный ирландский акцент. Ее рука и рука мужчины встретились на ручке корзины, и Элинор, подняв голову, посмотрела на незнакомца.
О нет! Она отдернула руку и распрямилась с тихим стоном. Нет, не может быть. Он должен был приехать через две недели. Лорд Уортингтон сказал об этом вполне определенно два дня назад. Тем не менее, он здесь, стоит перед ней – возмужавший образ того мальчика, который являлся ей во сне. И о Боже, он выглядит еще более красивым, чем прежде.
Видя ее смущение, Фредерик Стоунем улыбнулся и низко поклонился:
– Позвольте представиться. Я…
– Я знаю, кто вы, – прервала его Элинор.
Он удивленно приподнял темную бровь:
– Вот как? Что ж, я вижу, моя репутация опережает меня. В таком случае не могли бы вы направить меня к лорду Мэндвиллу? Мы должны обсудить одно дело.
Элинор с трудом справилась с волнением, прежде чем ответить:
– Боюсь, лорда Мэндвилла нет дома. Он уехал в Кент и вернется через неделю. До свидания, мистер Стоунем. – Более всего Элинор хотела оставить его и уйти как можно быстрее.
– О, я оказался в неловком положении, чего терпеть не могу. Смею ли я узнать ваше имя?
– Мое имя? – переспросила Элинор дрожащим голосом. Неужели он не помнит ее? Ее пальцы невольно потянулись к губам, а щеки зарделись при воспоминании о прежнем унижении.
– Да, ваше имя. Я знаю, что у лорда Мэндвилла только одна дочь, и вы, безусловно, не являетесь ею. – Слегка прищурившись, он скользнул взглядом по ее фигуре, на мгновение задержавшись на декольте, затем присмотрелся к ее лицу: – Впрочем, есть некоторое сходство. Должно быть, вы ее кузина?
Элинор чуть заметно содрогнулась, испытывая неловкость под тяжелым проницательным взглядом его карих глаз, которые лишали ее присутствия духа. Может быть, от того, что он смотрел на нее так пристально, прямо в глаза? Она обратила внимание на его полные губы, на волевой подбородок, который явно нуждался в бритье.
Его непокорные волосы мягкими темными волнами достигали плеч, которые казались очень широкими. Элинор невольно отступила на два шага назад, желая увеличить дистанцию между ними. Испуганно оглядевшись, она поняла, что поблизости нет никого, кто мог бы обеспечить ей надлежащее сопровождение. Куда подевалась мать?
Затем до ее сознания дошло его оскорбительное замечание. Неужели ее внешность дает ему основание считать, что она не та леди, какую он ожидал встретить здесь? Ведь он однажды поцеловал ее без разрешения, когда она была еще девчонкой. Все эти годы Элинор, как ни старалась, не могла забыть этот поцелуй. А сейчас он даже не узнал ее? Неужели она так сильно изменилась с тех пор? Или она недостойна, чтобы помнить о ней?
Чувствуя прилив тепла к шее, она распрямила спину и подняла подбородок, глядя прямо ему в глаза.
– Я леди Элинор Эштон, – заявила она холодным надменным тоном. – И попрошу вас немедленно удалиться.
Фредерик застыл, изумленно глядя на нее. Не может быть, что это леди Элинор, его нареченная. Насколько он помнил, она была высокой, нескладной, заурядной девицей. Но эта женщина… Нет. Он покачал головой. Неужели ему изменяет память? Эта женщина обладала исключительной грацией и, можно сказать, являлась воплощением классической красоты. Если одеть ее в древнегреческую тунику, она предстанет настоящей богиней.
Она по-прежнему была гибкой и высокой, в этом отношении не произошло никаких изменений. Фредерик был ростом шесть футов, а макушка ее головы достигала его плеча. Но что касается нескладности… Ее шея выглядела изящной и величавой, как у лебедя, а руки и ноги отличались классической соразмерностью. Под корсажем платья угадывалась пышная грудь, и возникала уверенность, что под складками одежды скрывались восхитительно округлые формы – именно такие, какие он и предпочитал, в отличие от тонкого и хрупкого телосложения, какое превозносил высший свет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67