Девушка какое-то время смотрела на сгорбленную, закутанную в мех фигуру мужчины, сидящего в другом конце сада.
Воин… Трудно было не услышать то, о чем говорили все вокруг. Его называют лордом из лордов. Но Алексу не интересовал этот горец. Для нее он был всего лишь воином, способным только убивать. Одним из многих…
Алекса почувствовала, как задрожали колени. Мысли о войне снова возвращали ее к пережитому ужасу. Она тяжело опустилась на колени и подождала, пока минет приступ слабости. А потом вернулась к своему занятию, стараясь избавиться от ненужных мыслей.
— Вот ваш бульон, милорд.
Рядом с сестрой Фионой семенила молоденькая послушница Мордрунд с маленьким деревянным столиком в руках.
Когда столик поставили перед стулом Джейми, сестра Фиона сняла с миски крышку, выпуская на волю облачко ароматного пара.
— Это не только согреет вас, но и придаст сил, — она увидела, что Джейми хмурится. — Вам плохо, милорд?
— Нет, я просто… устал.
— Хорошо, — монахиня взглянула на колокольню, откуда разносился звон, возвещая о наступлении полудня. — Сейчас мне надо быть в трапезной. Если вам что-нибудь понадобится, скажите об этом Мордрунд. Я попросила ее побыть с вами до моего возвращения, милорд.
Прежде чем уйти, сестра Фиона одарила послушницу суровым взглядом.
Мордрунд, страшно гордясь выпавшей ей честью, зачерпнула бульону и поднесла ложку к губам Джейми. Тот раздраженно отмахнулся.
— Я вполне способен есть самостоятельно.
— Да, милорд, — послушница незаметно вытерла вспотевшие от волнения ладони о свою накрахмаленную юбку и отдала ему миску. Она стояла, наблюдая, как он нехотя ест. — Вам нравится бульон?
— Не очень, — сделав всего несколько глотков, Джейми отставил миску и откинулся на спинку стула, чувствуя себя совершенно измотанным.
Расстроенная Мордрунд озиралась вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы заинтересовать раненого.
— Не правда ли, эта девушка отлично потрудилась, чтобы восстановить наш сад?
— Девушка? — Джейми взглянул на стоящую на коленях фигуру. — Я думал, что это какой-нибудь деревенский парень.
— О нет, милорд, — засмеялась Мордрунд, довольная, что нашла что-то, о чем может поговорить с этим знаменитым человеком. — Эту девушку полумертвой нашли в лесу. Судя по узорам на ее одежде, она была из того же клана, к которому принадлежали убитые, лежавшие вокруг нее. Похоже, она несколько дней провела там без воды и пищи.
— Она что-нибудь рассказала об этом?
— Она совсем не говорит, милорд. Кажется, она немая. Только не понятно, была ли она такой с рождения или это из-за полученных ран. Здесь, в аббатстве, сестры называют ее Евой не только потому, что она была первой женщиной, которую нашли живой после боя, но и из-за ее любви к нашему саду.
— А почему она прячется под плащом? Ее искалечили?
— Насколько я знаю, нет, но преподобная мать говорит, что не все раны можно увидеть. Многие из тех, кто пережил войну, несут раны в своих сердцах и душах. И, как целители, мы должны относиться к ним с такой же заботой, как и к телесным ранам, — Мордрунд быстро перевела дыхание. — Я мечтаю однажды стать такой же хорошей целительницей, как и остальные сестры. Именно поэтому я и вступила в орден. Но преподобная мать говорит, что сначала мне надо научиться поменьше болтать. Она говорит…
Юная послушница замолчала и зажала рот ладонью.
— Ну вот. Я опять сказала намного больше, чем должна была! Я… Пожалуйста, не говорите сестре Фионе, что я рассказывала вам о девушке! Мне нельзя было этого делать. Преподобная мать говорит, что прежде всего мы должны научиться хранить тайны наших пациентов.
Не отрывая взгляда от склонившейся над клумбами фигуры, Джейми покачал головой.
— Не бойся. Я ни с кем не стану говорить о том, что ты мне рассказала. Пусть это будет нашим секретом, Мордрунд.
— Благодарю вас, милорд! — обрадованная послушница вдруг увидела спешащую обратно к своему пациенту сестру Фиону. Она быстро подхватила одной рукой стол, а второй — миску с бульоном. — Я пойду наведаюсь в часовню. Возможно, если я буду усердно молиться, то в следующий раз вспомню, что нужно думать, прежде чем что-нибудь сказать.
Сестра Фиона внимательно посмотрела на покрасневшую послушницу, когда та пробежала мимо нее.
— Готова поспорить, что наша Мордрунд надоедала вам своими глупыми сплетнями.
Когда Джейми отрицательно покачал головой, монахиня с облегчением вздохнула. Кто знает, что могла наговорить лорду эта глупая девчонка…
— Не желаете ли вернуться в свою комнату, милорд?
К ее огромному удивлению, Джейми заявил:
— Я, пожалуй, посижу еще немного здесь, на солнышке, сестра.
— Вам что-нибудь нужно, милорд?
— Нет.
— Тогда я вернусь через час, чтобы отвести вас в комнату.
Он ничего не ответил, но сестра Фиона заметила, что вместо того, чтобы снова закрыть глаза, он смотрит на прекрасные цветы.
Возвращаясь в аббатство, она думала, что, возможно, мать-настоятельница была права, предложив вывести его на прогулку.
У этого сада была своя магия. Магия, которая могла бы исцелить те раны, для которых их опыта врачевателей было недостаточно… Джейми сидел здесь уже почти час, но за все это время девушка ни разу не взглянула в его сторону. Она старательно рыхлила и вскапывала землю, убирала крупные и мелкие камни, сажала рядками крошечные семена и поливала едва показавшиеся из земли ростки.
Джейми почувствовал, что заинтригован. Несмотря на то что сегодня днем было очень жарко, незнакомка была с головы до пят закутана в плащ. Почему она прячется? Мордрунд уверяла его, что девушка не была изуродована. Но все ее действия говорили об обратном. Как может кто-то часами работать не останавливаясь, даже чтобы поесть или напиться? Она работала словно одержимая. Девушка так сосредоточилась на своем деле, что казалось, будто мыслями она находится где-то в другом мире.
Когда сестра Фиона вернулась за ним, Джейми совсем не хотелось уходить. Но было бы глупо рассказывать об этом монахине, поэтому он послушно позволил ей поднять себя на ноги. И снова собственная слабость неприятно удивила Джейми. На то короткое время, что он провел здесь, в саду, он позабыл о своих ранах и мрачных мыслях.
— Боюсь, что мне придется опереться на вас, сестра.
— Для этого я здесь и нахожусь, — улыбнулась монахиня. Она укутала раненого меховым одеялом, а потом обхватила за талию и повела к арке, ведущей в аббатство. Она с удовольствием заметила, что перед тем, как войти, он оглянулся.
— Вам понравились цветы, милорд?
— О да! Они очень… приятные.
— Вот видите! — она провела Джейми по тихому коридору к его комнате. Как и все остальные комнаты в аббатстве, это была всего лишь маленькая келья, где вся обстановка состояла из кровати, таза для омовений, камина и, в его случае, деревянного кресла с меховым одеялом, установленного поближе к огню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18
Воин… Трудно было не услышать то, о чем говорили все вокруг. Его называют лордом из лордов. Но Алексу не интересовал этот горец. Для нее он был всего лишь воином, способным только убивать. Одним из многих…
Алекса почувствовала, как задрожали колени. Мысли о войне снова возвращали ее к пережитому ужасу. Она тяжело опустилась на колени и подождала, пока минет приступ слабости. А потом вернулась к своему занятию, стараясь избавиться от ненужных мыслей.
— Вот ваш бульон, милорд.
Рядом с сестрой Фионой семенила молоденькая послушница Мордрунд с маленьким деревянным столиком в руках.
Когда столик поставили перед стулом Джейми, сестра Фиона сняла с миски крышку, выпуская на волю облачко ароматного пара.
— Это не только согреет вас, но и придаст сил, — она увидела, что Джейми хмурится. — Вам плохо, милорд?
— Нет, я просто… устал.
— Хорошо, — монахиня взглянула на колокольню, откуда разносился звон, возвещая о наступлении полудня. — Сейчас мне надо быть в трапезной. Если вам что-нибудь понадобится, скажите об этом Мордрунд. Я попросила ее побыть с вами до моего возвращения, милорд.
Прежде чем уйти, сестра Фиона одарила послушницу суровым взглядом.
Мордрунд, страшно гордясь выпавшей ей честью, зачерпнула бульону и поднесла ложку к губам Джейми. Тот раздраженно отмахнулся.
— Я вполне способен есть самостоятельно.
— Да, милорд, — послушница незаметно вытерла вспотевшие от волнения ладони о свою накрахмаленную юбку и отдала ему миску. Она стояла, наблюдая, как он нехотя ест. — Вам нравится бульон?
— Не очень, — сделав всего несколько глотков, Джейми отставил миску и откинулся на спинку стула, чувствуя себя совершенно измотанным.
Расстроенная Мордрунд озиралась вокруг в поисках чего-нибудь, что могло бы заинтересовать раненого.
— Не правда ли, эта девушка отлично потрудилась, чтобы восстановить наш сад?
— Девушка? — Джейми взглянул на стоящую на коленях фигуру. — Я думал, что это какой-нибудь деревенский парень.
— О нет, милорд, — засмеялась Мордрунд, довольная, что нашла что-то, о чем может поговорить с этим знаменитым человеком. — Эту девушку полумертвой нашли в лесу. Судя по узорам на ее одежде, она была из того же клана, к которому принадлежали убитые, лежавшие вокруг нее. Похоже, она несколько дней провела там без воды и пищи.
— Она что-нибудь рассказала об этом?
— Она совсем не говорит, милорд. Кажется, она немая. Только не понятно, была ли она такой с рождения или это из-за полученных ран. Здесь, в аббатстве, сестры называют ее Евой не только потому, что она была первой женщиной, которую нашли живой после боя, но и из-за ее любви к нашему саду.
— А почему она прячется под плащом? Ее искалечили?
— Насколько я знаю, нет, но преподобная мать говорит, что не все раны можно увидеть. Многие из тех, кто пережил войну, несут раны в своих сердцах и душах. И, как целители, мы должны относиться к ним с такой же заботой, как и к телесным ранам, — Мордрунд быстро перевела дыхание. — Я мечтаю однажды стать такой же хорошей целительницей, как и остальные сестры. Именно поэтому я и вступила в орден. Но преподобная мать говорит, что сначала мне надо научиться поменьше болтать. Она говорит…
Юная послушница замолчала и зажала рот ладонью.
— Ну вот. Я опять сказала намного больше, чем должна была! Я… Пожалуйста, не говорите сестре Фионе, что я рассказывала вам о девушке! Мне нельзя было этого делать. Преподобная мать говорит, что прежде всего мы должны научиться хранить тайны наших пациентов.
Не отрывая взгляда от склонившейся над клумбами фигуры, Джейми покачал головой.
— Не бойся. Я ни с кем не стану говорить о том, что ты мне рассказала. Пусть это будет нашим секретом, Мордрунд.
— Благодарю вас, милорд! — обрадованная послушница вдруг увидела спешащую обратно к своему пациенту сестру Фиону. Она быстро подхватила одной рукой стол, а второй — миску с бульоном. — Я пойду наведаюсь в часовню. Возможно, если я буду усердно молиться, то в следующий раз вспомню, что нужно думать, прежде чем что-нибудь сказать.
Сестра Фиона внимательно посмотрела на покрасневшую послушницу, когда та пробежала мимо нее.
— Готова поспорить, что наша Мордрунд надоедала вам своими глупыми сплетнями.
Когда Джейми отрицательно покачал головой, монахиня с облегчением вздохнула. Кто знает, что могла наговорить лорду эта глупая девчонка…
— Не желаете ли вернуться в свою комнату, милорд?
К ее огромному удивлению, Джейми заявил:
— Я, пожалуй, посижу еще немного здесь, на солнышке, сестра.
— Вам что-нибудь нужно, милорд?
— Нет.
— Тогда я вернусь через час, чтобы отвести вас в комнату.
Он ничего не ответил, но сестра Фиона заметила, что вместо того, чтобы снова закрыть глаза, он смотрит на прекрасные цветы.
Возвращаясь в аббатство, она думала, что, возможно, мать-настоятельница была права, предложив вывести его на прогулку.
У этого сада была своя магия. Магия, которая могла бы исцелить те раны, для которых их опыта врачевателей было недостаточно… Джейми сидел здесь уже почти час, но за все это время девушка ни разу не взглянула в его сторону. Она старательно рыхлила и вскапывала землю, убирала крупные и мелкие камни, сажала рядками крошечные семена и поливала едва показавшиеся из земли ростки.
Джейми почувствовал, что заинтригован. Несмотря на то что сегодня днем было очень жарко, незнакомка была с головы до пят закутана в плащ. Почему она прячется? Мордрунд уверяла его, что девушка не была изуродована. Но все ее действия говорили об обратном. Как может кто-то часами работать не останавливаясь, даже чтобы поесть или напиться? Она работала словно одержимая. Девушка так сосредоточилась на своем деле, что казалось, будто мыслями она находится где-то в другом мире.
Когда сестра Фиона вернулась за ним, Джейми совсем не хотелось уходить. Но было бы глупо рассказывать об этом монахине, поэтому он послушно позволил ей поднять себя на ноги. И снова собственная слабость неприятно удивила Джейми. На то короткое время, что он провел здесь, в саду, он позабыл о своих ранах и мрачных мыслях.
— Боюсь, что мне придется опереться на вас, сестра.
— Для этого я здесь и нахожусь, — улыбнулась монахиня. Она укутала раненого меховым одеялом, а потом обхватила за талию и повела к арке, ведущей в аббатство. Она с удовольствием заметила, что перед тем, как войти, он оглянулся.
— Вам понравились цветы, милорд?
— О да! Они очень… приятные.
— Вот видите! — она провела Джейми по тихому коридору к его комнате. Как и все остальные комнаты в аббатстве, это была всего лишь маленькая келья, где вся обстановка состояла из кровати, таза для омовений, камина и, в его случае, деревянного кресла с меховым одеялом, установленного поближе к огню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18