— Хани закусила губу, словно пытаясь остановить горячую волну, заливавшую щеки.
— Эд, дорогая, ты не должна…
— Не смей мне говорить, что я должна, а чего — нет, — огрызнулась она. — Я люблю тебя, Гидеон Саммерфилд. Всей душой и всем сердцем. Я люблю тебя. — Из глаз у нее брызнули слезы, но она сердито смахнула их тыльной стороной руки.
Гидеону захотелось выскочить из комнаты и что есть сил бежать куда глаза глядят. А еще ему захотелось прижать ее к гулко бьющемуся сердцу и никогда больше не отпускать. Эти два противоречивых желания парализовали его волю.
— Не переживай, Гидеон, — прошептала она. — Я и не жду, что ты ответишь мне взаимностью.
А Гидеона душили эмоции. Слова застревали в горле. Он просто задыхался. Какое-то сумасшествие. Этого не должно было случиться. Никогда. Но вот она — здесь, перед ним. И она его любит. На самом деле любит, он мог прочитать это по ее глазам. А он… он готов, как малый ребенок, лепетать в ответ слова любви.
Гидеон привлек девушку к себе и, почувствовав, что рубашка на плече намокла от ее слез, стал гладить по волосам.
— Не плачь, Хани, дорогая. Я ничего не могу тебе дать, кроме своей любви. А это самый бесполезный товар на свете.
Шмыгая носом, она приподняла голову и спросила:
— Ты хочешь сказать, что любишь меня?
В отчаянии он стиснул зубы, но она настаивала:
— Гидеон, ты это хотел сказать? — Бирюзовые глаза сверлили его взглядом, а хорошенькие губки подрагивали от сдерживаемой улыбки. — Скажи, что ты меня не любишь.
— Если бы я мог…
— То есть ты хотел бы не любить меня?
— Ага, ясноглазая. Именно это.
Прижавшись к его плечу, Хани еле слышно шепнула:
— Но я рада, что ты меня любишь.
Прижимая Хани к себе и глядя в потолок, Гидеон думал о том, что завтра утром, когда сюда явится с выкупом банкир Логан, радость ее померкнет, а вслед за нею угаснет и любовь.
Кейт играла с младшими детьми в серсо, когда пришел посыльный с телеграфа.
— У меня телеграмма для мистера Рейса Логана, — заявил он, глядя мимо Кейт.
— Давайте. Я миссис Логан.
— Велено передать мистеру Логану в собственные руки. — Посыльный попытался проскользнуть мимо Кейт, но она схватила его за шиворот.
— Мистер Логан отдыхает, молодой человек, и, если ты его потревожишь, миссис Логан позаботится о том, чтобы это была твоя последняя телеграмма, — решительно заявила Кейт и выхватила листок из рук посыльного.
Ворча и поправляя курточку, тот направился к калитке. Но перед тем, как выйти на улицу, погрозил кулаком и крикнул:
— Я все про вас знаю, миссис Логан. Люди не зря говорят, что вы не леди. Вы…
Кейт швырнула в мальчишку тяжелое деревянное кольцо для игры в серсо, но тот увернулся и побежал прочь.
У нее дрожали руки, когда она читала телеграмму. Спрятав ее в карман, она отправилась к Айзеку.
— Айзек, мне нужна твоя помощь. Старый негр открыл один глаз.
— А?
— Этот бандит Саммерфилд требует десять тысяч долларов, иначе он убьет Хани.
Приподнявшись на локте, Айзек взял телеграмму и стал читать.
— Рейс знает о телеграмме? — спросил он, хмурясь.
— Нет, и не узнает, если удастся еескрыть. Поэтому-то мне и нужна твоя помощь, Айзек.
— Вы рискуете нарваться на кучу неприятностей, миссис Кейт. Рейс будет в бешенстве.
— По мне, пусть он лучше взбесится и останется жив, чем будет убит в Керрилосе, — отрезала Кейт. — Я хочу, чтобы моя дочь вернулась домой целой и невредимой. И если для этого надо отдать этому алчному подонку десять тысяч долларов, то именно так я намерена поступить. Завтра первым же поездом еду в Керрилос…
— Добраться-то вы доберетесь, но откуда вы возьмете деньги? Из воздуха?
— Было бы неплохо, — вздохнула Кейт. — Я сейчас же отправлюсь в банк, а еще, пока Рейс спит, проверю содержимое нашего сейфа. По-моему, там есть немного наличности и золото.
— Я ошибался, миссис Кейт, думая, что этот молодчик удерживает мисс Хани, потому что полюбил ее.
— Мы оба ошибались. — Кейт встала и снова сунула телеграмму в карман. — Я полагаюсь на тебя, Айзек. Надеюсь, ты меня не выдашь и во время моего отсутствия постараешься удержать возле себя Рейса. Ты никогда меня не подводил.
— И сейчас не собираюсь, миссис Кейт.
Гидеон пытался устроиться в ванне поудобнее, но это было все равно что купаться в наперстке: длинные ноги он перекинул через бортик, а локти при каждом движении либо впивались ему в бока, либо упирались в железные стенки ванны. Поначалу возможность помыться обрадовала его, но, когда он, повернувшись к Хани спиной, разделся, оказалось, что ванна слишком маленькая, а вода порядком остыла. И вообще, возбуждение, которое он старался скрыть, ничуть не спало: плоть стала твердой, что твой кузнечный молот, да и соблазнительная поза завернутой в полотенце Хани не способствовала релаксации.
Он вздохнул и выжал над головой губку, так что прохладная вода полилась у него по волосам и лицу.
— Гидеон, — вдруг сказала Хани, — ты так и не ответил на мой вопрос, чем бы ты занимался, если бы не война.
Опять она со своими вопросами о его прошлом! Но теперь, поверив в искренность ее интереса, он задумался. Впервые в жизни ему по-настоящему захотелось поделиться своими воспоминаниями.
— Думаю, стал бы фермером. Скорее всего. Мой отец был фермером.
Хани легла на живот и подперла кулачками подбородок.
— А какая у него была ферма?
— Он выращивал свиней. Кроме того, у нас было несколько акров кукурузы. — Гидеон откинулся на край ванны и закрыл глаза. — Господи, как же мне нравилась кукуруза!
— Ты любил ее есть?
— И это тоже. Но я помню, как уходил в поле и стоял в самой гуще высоких -
— выше меня ростом — стеблей. Просто стоял среди зелени, подставив лицо солнцу и слушая, как в больших листьях шумит ветер. Он по-особенному шумит в кукурузном поле, будто какое-то огромное животное пробирается сквозь густые за росли.
— А не страшно тебе было? — Хани поежилась.
— Ничуть. Это… это… — Гидеон подыскивал подходящие слова и нашел их в своем сердце. — Это словно приближало меня к небу, будило во мне веру в Бога больше, чем посещение церкви.
— А сейчас ты бы мог стать фермером? Если бы была такая возможность?
Гидеон открыл глаза и пристально посмотрел на Хани.
— А как ты думаешь, ясноглазая? Трудновато заниматься фермерством, коли ты в бегах, как считаешь?
Хани села, скрестив ноги по-турецки и поправив полотенце.
— Ну так не беги.
Что-то среднее между смешком и ругательством сорвалось у него с губ.
— Я серьезно, Гидеон.
— Эд… — простонал он.
— Погоди, послушай меня, Гидеон. У меня в Канзасе есть земля, оставленная мне в наследство дедом. Думаю, акров двести. По правде говоря, я никогда о них не вспоминала. Сейчас эту землю обрабатывают арендаторы. Почему бы тебе не взять часть земли на себя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
— Эд, дорогая, ты не должна…
— Не смей мне говорить, что я должна, а чего — нет, — огрызнулась она. — Я люблю тебя, Гидеон Саммерфилд. Всей душой и всем сердцем. Я люблю тебя. — Из глаз у нее брызнули слезы, но она сердито смахнула их тыльной стороной руки.
Гидеону захотелось выскочить из комнаты и что есть сил бежать куда глаза глядят. А еще ему захотелось прижать ее к гулко бьющемуся сердцу и никогда больше не отпускать. Эти два противоречивых желания парализовали его волю.
— Не переживай, Гидеон, — прошептала она. — Я и не жду, что ты ответишь мне взаимностью.
А Гидеона душили эмоции. Слова застревали в горле. Он просто задыхался. Какое-то сумасшествие. Этого не должно было случиться. Никогда. Но вот она — здесь, перед ним. И она его любит. На самом деле любит, он мог прочитать это по ее глазам. А он… он готов, как малый ребенок, лепетать в ответ слова любви.
Гидеон привлек девушку к себе и, почувствовав, что рубашка на плече намокла от ее слез, стал гладить по волосам.
— Не плачь, Хани, дорогая. Я ничего не могу тебе дать, кроме своей любви. А это самый бесполезный товар на свете.
Шмыгая носом, она приподняла голову и спросила:
— Ты хочешь сказать, что любишь меня?
В отчаянии он стиснул зубы, но она настаивала:
— Гидеон, ты это хотел сказать? — Бирюзовые глаза сверлили его взглядом, а хорошенькие губки подрагивали от сдерживаемой улыбки. — Скажи, что ты меня не любишь.
— Если бы я мог…
— То есть ты хотел бы не любить меня?
— Ага, ясноглазая. Именно это.
Прижавшись к его плечу, Хани еле слышно шепнула:
— Но я рада, что ты меня любишь.
Прижимая Хани к себе и глядя в потолок, Гидеон думал о том, что завтра утром, когда сюда явится с выкупом банкир Логан, радость ее померкнет, а вслед за нею угаснет и любовь.
Кейт играла с младшими детьми в серсо, когда пришел посыльный с телеграфа.
— У меня телеграмма для мистера Рейса Логана, — заявил он, глядя мимо Кейт.
— Давайте. Я миссис Логан.
— Велено передать мистеру Логану в собственные руки. — Посыльный попытался проскользнуть мимо Кейт, но она схватила его за шиворот.
— Мистер Логан отдыхает, молодой человек, и, если ты его потревожишь, миссис Логан позаботится о том, чтобы это была твоя последняя телеграмма, — решительно заявила Кейт и выхватила листок из рук посыльного.
Ворча и поправляя курточку, тот направился к калитке. Но перед тем, как выйти на улицу, погрозил кулаком и крикнул:
— Я все про вас знаю, миссис Логан. Люди не зря говорят, что вы не леди. Вы…
Кейт швырнула в мальчишку тяжелое деревянное кольцо для игры в серсо, но тот увернулся и побежал прочь.
У нее дрожали руки, когда она читала телеграмму. Спрятав ее в карман, она отправилась к Айзеку.
— Айзек, мне нужна твоя помощь. Старый негр открыл один глаз.
— А?
— Этот бандит Саммерфилд требует десять тысяч долларов, иначе он убьет Хани.
Приподнявшись на локте, Айзек взял телеграмму и стал читать.
— Рейс знает о телеграмме? — спросил он, хмурясь.
— Нет, и не узнает, если удастся еескрыть. Поэтому-то мне и нужна твоя помощь, Айзек.
— Вы рискуете нарваться на кучу неприятностей, миссис Кейт. Рейс будет в бешенстве.
— По мне, пусть он лучше взбесится и останется жив, чем будет убит в Керрилосе, — отрезала Кейт. — Я хочу, чтобы моя дочь вернулась домой целой и невредимой. И если для этого надо отдать этому алчному подонку десять тысяч долларов, то именно так я намерена поступить. Завтра первым же поездом еду в Керрилос…
— Добраться-то вы доберетесь, но откуда вы возьмете деньги? Из воздуха?
— Было бы неплохо, — вздохнула Кейт. — Я сейчас же отправлюсь в банк, а еще, пока Рейс спит, проверю содержимое нашего сейфа. По-моему, там есть немного наличности и золото.
— Я ошибался, миссис Кейт, думая, что этот молодчик удерживает мисс Хани, потому что полюбил ее.
— Мы оба ошибались. — Кейт встала и снова сунула телеграмму в карман. — Я полагаюсь на тебя, Айзек. Надеюсь, ты меня не выдашь и во время моего отсутствия постараешься удержать возле себя Рейса. Ты никогда меня не подводил.
— И сейчас не собираюсь, миссис Кейт.
Гидеон пытался устроиться в ванне поудобнее, но это было все равно что купаться в наперстке: длинные ноги он перекинул через бортик, а локти при каждом движении либо впивались ему в бока, либо упирались в железные стенки ванны. Поначалу возможность помыться обрадовала его, но, когда он, повернувшись к Хани спиной, разделся, оказалось, что ванна слишком маленькая, а вода порядком остыла. И вообще, возбуждение, которое он старался скрыть, ничуть не спало: плоть стала твердой, что твой кузнечный молот, да и соблазнительная поза завернутой в полотенце Хани не способствовала релаксации.
Он вздохнул и выжал над головой губку, так что прохладная вода полилась у него по волосам и лицу.
— Гидеон, — вдруг сказала Хани, — ты так и не ответил на мой вопрос, чем бы ты занимался, если бы не война.
Опять она со своими вопросами о его прошлом! Но теперь, поверив в искренность ее интереса, он задумался. Впервые в жизни ему по-настоящему захотелось поделиться своими воспоминаниями.
— Думаю, стал бы фермером. Скорее всего. Мой отец был фермером.
Хани легла на живот и подперла кулачками подбородок.
— А какая у него была ферма?
— Он выращивал свиней. Кроме того, у нас было несколько акров кукурузы. — Гидеон откинулся на край ванны и закрыл глаза. — Господи, как же мне нравилась кукуруза!
— Ты любил ее есть?
— И это тоже. Но я помню, как уходил в поле и стоял в самой гуще высоких -
— выше меня ростом — стеблей. Просто стоял среди зелени, подставив лицо солнцу и слушая, как в больших листьях шумит ветер. Он по-особенному шумит в кукурузном поле, будто какое-то огромное животное пробирается сквозь густые за росли.
— А не страшно тебе было? — Хани поежилась.
— Ничуть. Это… это… — Гидеон подыскивал подходящие слова и нашел их в своем сердце. — Это словно приближало меня к небу, будило во мне веру в Бога больше, чем посещение церкви.
— А сейчас ты бы мог стать фермером? Если бы была такая возможность?
Гидеон открыл глаза и пристально посмотрел на Хани.
— А как ты думаешь, ясноглазая? Трудновато заниматься фермерством, коли ты в бегах, как считаешь?
Хани села, скрестив ноги по-турецки и поправив полотенце.
— Ну так не беги.
Что-то среднее между смешком и ругательством сорвалось у него с губ.
— Я серьезно, Гидеон.
— Эд… — простонал он.
— Погоди, послушай меня, Гидеон. У меня в Канзасе есть земля, оставленная мне в наследство дедом. Думаю, акров двести. По правде говоря, я никогда о них не вспоминала. Сейчас эту землю обрабатывают арендаторы. Почему бы тебе не взять часть земли на себя?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39