– Ты права, – мрачно согласилась Феба. – Следовало бы помнить об этом – именно от них ему так легко удалось получить опекунство. – Она в бессильной ярости заколотила кулаками по стеганому ватному одеялу. – Закон всегда будет на его стороне.
И с удивлением услышала, как Шошанна засмеялась, весело и ликующе.
– Нет, не будет. Храни тебя Бог, Феба, но меня осенила идея – едем в Морристаун.
– В Морристаун? Но ты не была там уже шесть лет, с тех пор, как умер дедушка и дядя Джон Генри не продал дом. Какую защиту найдем там?
– Защиту сотен, нет, тысяч людей, которые не шевельнут даже пальцем, чтобы помочь британскому подданному. Ты бы меньше читала Цицерона, а немного больше американские газеты, тогда бы знала, что генерал Вашингтон в этом году снова расквартировал на зиму свою армию в Морристауне. Есть ли лучшая защита, дорогая кузина, чем вся американская армия? Если даже опекун узнает о нашем местонахождении, то, являясь англичанином и приверженцем партии тори, выражающей интересы нашего врага, он не осмелится преследовать нас.
– Прекрасная идея! – воскликнула Феба, и они бросились в объятия друг другу. – Когда сможем отправиться?
– Утром поговорю с мистером Лукасом и выясню, удалось ли ему купить двух лошадей для экипажа. Слава Богу, он отремонтирован!
– Нет, слава Фултону Крейну! – воскликнула Феба, и в ее глазах засверкало прежнее озорство.
– Слава им обоим, – усмехнулась Шошанна, а затем добавила более серьезно: – Нужно знать, сколько припасов, из тех, что заказаны, уже у него в руках. Завтра упакуем дорожные сумки самыми необходимыми вещами и спрячем их под кроватью, чтобы иметь возможность вытащить в любую минуту.
– Может быть, будет время упаковать маленький сундук тоже, положив туда бумагу, ручки и книги, а также выходные платья.
– Конечно, если сможем, возьмем с собой все эти вещи, но если не хватит времени… Феба, самое главное – это выбраться отсюда.
– Знаю. – Феба, как всегда, вздрогнула от отвращения, вспомнив Фултона Крейна.
За завтраком ей с трудом удавалось заставить себя есть: возбуждала мысль, что это, возможно, последняя трапеза, которую им приходится делить с ним. Дважды Шошанна предупредительно качала головой – Крейн не глупый человек! Казалось, воздух пропитан напряжением от бьющего ключом восторга Фебы, от ее собственного сдерживаемого возбуждения, не говоря уже об озабоченности слуг. Если только у него появится подозрение…
Феба и Нелли протирали пыль в гостиной, а Шошанна в библиотеке объясняла опекуну записи счетов в Райленде за последние несколько лет. Юный Том, хорошо запомнивший свою роль, перед обедом прервал эти занятия.
– Мисс Шошанна, – говорил он шепотом, – мистер Лукас попросил доложить, что нанятые им рабочие, вычищая старый колодец, нашли корзину со спрятанными бутылками, такими, как эта, – их там, кажется, целая дюжина.
– Дай сюда, парень! – Фултон Крейн выхватил бутылку, прежде чем Том успел протянуть ее. Его глаза загорелись при виде испачканной землей этикетки; и, почмокав губами, опекун взял наполовину наполненный водой стакан и вылил его содержимое в кувшин.
– Кто открыл бутылку? – резко спросил он, наливая бренди щедрой рукой.
– Мистер Лукас сказал, что хотел убедиться, настоящий это бренди или нет, – сам выпил маленькую рюмку.
– Скажи этому мистеру Лукасу – типичному наглому американскому мужлану, – что я велел немедленно принести сюда оставшиеся одиннадцать бутылок нетронутыми!
– Хорошо, сэр, – с уважением сказал Том и, поклонившись, вышел, загипнотизированно глядя на стакан, содержимое которого быстро переливалось в горло мистера Крейна.
Шошанна продолжала сидеть за столом, а Крейн стоял над ней, держа стакан в одной руке и лениво перебирая ее волосы другой. Цифры плясали у нее перед глазами: пусть Бог поможет им всем – опекун ничего не заметит и подозрение не закрадется ему в голову. Она решительно стала писать следующую колонку.
Он выпил уже более половины бутылки, когда Шошанна заметила характерные признаки, которых ждала: капли пота на лбу и щеках, остекленевшее выражение глаз, легкая дрожь в руках и ногах, зеленоватый оттенок побледневшего лица.
– Вам нехорошо, сэр? – она вскочила, притворяясь обеспокоенной. – Позвать кого-нибудь из слуг, чтобы помочь добраться до комнаты? Возможно, полезнее выпить сейчас стакан воды, чем бренди?
Она взяла кувшин с водой и сделала вид, что хочет забрать у него стакан. Фултон Крейн отодвинулся от ее цепких рук.
– Черт возьми, Анна, если бы мне хотелось воды, то и попросил бы ее. Моим внутренностям нужен бренди.
– Бренди, сэр? Вы уверены? Бренди…
– Ради Б-б-ога, когда ты научишься п-пповиноваться мне, женщина?
Покорно наклонив голову так, чтобы длинные ресницы скрыли торжествующий блеск глаз, Шошанна наполнила стакан до краев, с тайным удовольствием наблюдая, как опекун осушил его до дна, минутой позже приподнялся на цыпочках, его глаза почти вылезли из орбит. Шошанна резко отодвинулась, и он шлепнулся на пол, вытянувшись во всю длину на персидском ковре – храп и тяжелое дыхание свидетельствовали о его состоянии.
Шошанна, ухватившись за лодыжки, грубо перетащила его на деревянный пол: ему станет плохо – никто лучше ее не знал, что травы, настой которых добавлен в бренди, вызовут ужасную, изматывающую, длительную рвоту, – и прекрасный отцовский ковер будет испорчен. Затем, подобрав юбки, она вылетела из комнаты, на ходу громко окликая Фебу.
Феба, увидев распростертое на полу тело, радостно засмеялась и быстро перешагнула через него. С неистовой поспешностью стала выбирать книги на полках. Наполнив фартук до краев, вынесла книги в прихожую, осторожно укладывая их на ступеньки, и вернулась за очередной партией.
– Не забудь книги по медицине и захвати счета с отцовского стола, – попросила ее на ходу Шошанна, взбегая вверх по ступенькам за дорожными сумками и небольшим сундуком, в который они собирались сложить книги, а также платья, ночные рубашки, отрезы фланели, постельное белье, подушки, ватное стеганое одеяло, корзинку для рукоделия и медицинскую сумку.
Выйдя из комнаты, девушка позвала Тома, уже поднимавшегося по лестнице с перекинутым через плечо, стонущим и рычащим Фултоном Крейном в полубессознательном состоянии. Шошанна нащупала пульс опекуна, приподняла веки, осмотрела глаза.
– Как ни жаль, будет жить. Брось его на кровать, Том, и оставь на попечение Нелли и служанок. Снеси вниз этот сундук.
Прошло сорок минут с первого глотка Фултона Крейна до закончившихся сборов Шошанны и Фебы, готовых покинуть, и, возможно, навсегда, единственный в их жизни дом.
Нелли заплакала первой, к ней присоединилась Феба, затем кухарка и миссис Грей, позже всех – Шошанна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101