Если она опять склонится перед ним, ей больше никогда не выпрямиться. На этот раз она не уступит.
Она упрямо стиснула зубы:
— Нет.
Он медленно встал с кресла. В его движениях была фация, неожиданная в таком высоком мужчине. В развороте его широких плеч было что-то пугающее, не говоря уже о мгновенном, как у хищника, сужении зрачков.
— Что ты сказала? — произнес он обманчиво мягким тоном.
Она сложила ладони перед собой и сжала их что было мочи.
— Я сказала «нет», — выдавила она из себя срывающимся голосом. Ее темные глаза смотрели на него с мольбой. — Блейк, это и мой дом. По крайней мере ты так сказал в тот день, когда просил меня переехать сюда жить.
— Но я не говорил, что ты можешь использовать его как дом романтических свиданий!
— Ты же приводишь сюда женщин, — парировала она, ощутив острый приступ мучительной боли при воспоминании о том, как однажды, вернувшись откуда-то раньше времени, застала его наедине с Джессикой Кинг в этом самом кабинете. Джессика была обнажена до пояса, и Блейк — тоже. Кэтрин почти не обратила внимания на эту блондинку, так потряс ее Блейк, с его широкой мускулистой грудью, обнажаемый нетерпеливыми женскими руками. Кэтрин так и не смогла вытравить эту картину из памяти, его чувственный рот, его глаза, почти черные от желания…
— Приводил, — уточнил он вежливо, с неожиданной точностью расшифровав это воспоминание. — Сколько тебе было тогда? Пятнадцать?
Не глядя на него, она кивнула:
— Ровно.
— И я наорал на тебя, верно? — мягко напомнил он. — Я не ожидал, что ты вернешься так рано. Я изголодался, был раздражен и измучен. Когда я отвозил Джессику домой, она была вся в слезах.
— Мне… мне надо было постучать, — признала она. — Но мы ездили на этот благотворительный базар, и я выиграла приз, и мне не терпелось поскорее рассказать тебе…
Он улыбнулся.
— Ты всегда бежала прямо ко мне похвастаться своими победами, как маленькая девочка — игрушками. До того вечера. — Он не сводил глаз с ее профиля. — Но с тех пор ты воздвигла между нами стену. Стоило мне приблизиться, как ты загораживалась чем-нибудь. В прошлый раз это был Джек Харрис. Теперь этот писатель.
— Ничего я не воздвигала, — защищалась она. — Это ты строишь стену, Блейк. И сам стал какой-то каменный. Почему ты не позволяешь мне стать независимой?
— Чего ты хочешь? — спросил он. Она рассматривала изящную отделку камина — бежевые и белые завитки причудливого орнамента.
— Сама не понимаю, — пробормотала она. — Но так и не пойму, если ты будешь все время душить меня. Я хочу быть свободной, Блейк.
— Никто из нас не свободен, — философски заметил он. В его глазах горело желание, а в голосе слышалась горечь. — Чем тебя так привлек этот Донован? — неожиданно спросил он.
Она вздрогнула, и горящее в его взгляде желание вдруг как в зеркале отразилось в ее глазах.
— С ним весело. С ним можно смеяться.
— И это все, что тебе нужно от мужчины? Смеяться?
Он произнес это так, что у нее мурашки побежали по спине. И выражение его лица было каким-то странным.
— Что же еще? — выпалила она, не подумав. Медленная чувственная улыбка приподняла углы его рта.
— Пламя, которое разгорается между мужчиной и женщиной, когда они любят.
Она с трудом усидела на своем стуле. Потом заявила, якобы глубокомысленно:
— Слухи об этом сильно преувеличены. Он откинул голову назад и расхохотался.
— Тише! — сказала она. — Ты разбудишь весь дом.
Его белые ровные зубы казались еще белее на фоне смуглой кожи.
— А ты покраснела, как маков цвет, — заметил он. — Что ты об этом знаешь, девочка? Ты упадешь в обморок, если мужчина начнет заниматься с тобой любовью.
Она была вне себя от возмущения.
— Откуда ты знаешь? Может быть, Лоренс…
— ..Может быть, нет, — перебил он ее. Теперь его глаза смотрели доверчиво и мудро. — Ты еще слишком невинна, маленькая Кэт. Будь у меня хоть какие-то опасения на этот счет, я бы в два счета забрал тебя с Крита.
Она состроила недовольную мину.
— В наши дни невинность не слишком большая ценность, — вздохнула она, вспомнив язвительные замечания Мисси Донован по этому поводу.
Он надолго замолчал, словно взвешивая эту мысль, стало слышно, как в холле мерно тикают большие бабушкины часы.
— Не вздумай выбрасывать свою, — мягко предостерег он.
— Ох, Блейк, не будь таким старомодным, — пробурчала она. — Интересно, — прибавила она с саркастической улыбкой, — каково бы было тебе сейчас, если бы все женщины в мире сохраняли девственность?
— Довольно паршиво, — признал он. — Но ты — не одна из моих женщин, и я не желаю, чтобы ты, как какая-нибудь нимфоманка, предлагала себя мужчинам.
Она вздохнула.
— Вряд ли этого следует опасаться, — хмуро сказала она. — Я этого не умею.
— Это твое платье — чертовски удачное начало, — заметил он. Она запротестовала:
— Но оно намного скромнее, чем то, в котором была Нэн.
— Я заметил, — произнес он с задумчивой улыбкой.
Она посмотрела на него из-под ресниц.
— Нэн считает тебя самым сексуальным мужчиной на свете, — небрежно бросила Кэтрин. — Она знала, что ты придешь.
Его лицо окаменело.
— Нэн — дитя, — проворчал он, отворачиваясь и засовывая руку в карман. — А я слишком стар, чтобы поощрять поклонение кумирам.
Нэн была ровесницей Кэтрин. Ее сердце словно налилось свинцовой тяжестью, захотелось выместить на нем свою боль. Вечно он выставляет ее такой глупой и неуклюжей.
Она все смотрела на его широкий подбородок. Вообще на него было приятно смотреть. Такой высокий, и напряженно-чувственный, и полный жизни. Такой спокойный, заботливый мужчина. И настоящий тиран!
— Если ты не позволяешь мне пригласить сюда Ларри, — тихо произнесла она, — то я, наверно, отправлюсь с ним на побережье, на этот писательский конгресс.
Он обернулся и посмотрел на нее жестким, пугающим взглядом.
— Ты что, угрожаешь мне, Кэт?
— Куда уж мне! — дерзко отозвалась она.
Его смуглое лицо оставалось непроницаемым, как каменное изваяние.
— Мы поговорим об этом позже. Она хмуро посмотрела на него исподлобья и пробурчала:
— Тиран!
— Это твой коронный номер? — вежливо осведомился он.
— Женоненавистник! — Она сделала вторую безнадежную попытку уязвить его. — Ты меня выводишь из терпения, Блейк!
Он словно нехотя приблизился к ней.
— А ты что со мной делаешь, как ты думаешь, маленькая Кэт? — спросил он голосом, похожим на тихое рычание.
Она смотрела снизу вверх на его высокомерное лицо и ждала, пока он приблизится на расстояние выстрела.
— Я, наверное, тоже вывожу тебя из терпения, — признала она со вздохом. — Мир? Он снисходительно улыбнулся:
— Мир. Подойди сюда.
Он приподнял ее подбородок и наклонился к ее лицу. Она, закрыв глаза, ожидала привычного, короткого жесткого, прикосновения его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36
Она упрямо стиснула зубы:
— Нет.
Он медленно встал с кресла. В его движениях была фация, неожиданная в таком высоком мужчине. В развороте его широких плеч было что-то пугающее, не говоря уже о мгновенном, как у хищника, сужении зрачков.
— Что ты сказала? — произнес он обманчиво мягким тоном.
Она сложила ладони перед собой и сжала их что было мочи.
— Я сказала «нет», — выдавила она из себя срывающимся голосом. Ее темные глаза смотрели на него с мольбой. — Блейк, это и мой дом. По крайней мере ты так сказал в тот день, когда просил меня переехать сюда жить.
— Но я не говорил, что ты можешь использовать его как дом романтических свиданий!
— Ты же приводишь сюда женщин, — парировала она, ощутив острый приступ мучительной боли при воспоминании о том, как однажды, вернувшись откуда-то раньше времени, застала его наедине с Джессикой Кинг в этом самом кабинете. Джессика была обнажена до пояса, и Блейк — тоже. Кэтрин почти не обратила внимания на эту блондинку, так потряс ее Блейк, с его широкой мускулистой грудью, обнажаемый нетерпеливыми женскими руками. Кэтрин так и не смогла вытравить эту картину из памяти, его чувственный рот, его глаза, почти черные от желания…
— Приводил, — уточнил он вежливо, с неожиданной точностью расшифровав это воспоминание. — Сколько тебе было тогда? Пятнадцать?
Не глядя на него, она кивнула:
— Ровно.
— И я наорал на тебя, верно? — мягко напомнил он. — Я не ожидал, что ты вернешься так рано. Я изголодался, был раздражен и измучен. Когда я отвозил Джессику домой, она была вся в слезах.
— Мне… мне надо было постучать, — признала она. — Но мы ездили на этот благотворительный базар, и я выиграла приз, и мне не терпелось поскорее рассказать тебе…
Он улыбнулся.
— Ты всегда бежала прямо ко мне похвастаться своими победами, как маленькая девочка — игрушками. До того вечера. — Он не сводил глаз с ее профиля. — Но с тех пор ты воздвигла между нами стену. Стоило мне приблизиться, как ты загораживалась чем-нибудь. В прошлый раз это был Джек Харрис. Теперь этот писатель.
— Ничего я не воздвигала, — защищалась она. — Это ты строишь стену, Блейк. И сам стал какой-то каменный. Почему ты не позволяешь мне стать независимой?
— Чего ты хочешь? — спросил он. Она рассматривала изящную отделку камина — бежевые и белые завитки причудливого орнамента.
— Сама не понимаю, — пробормотала она. — Но так и не пойму, если ты будешь все время душить меня. Я хочу быть свободной, Блейк.
— Никто из нас не свободен, — философски заметил он. В его глазах горело желание, а в голосе слышалась горечь. — Чем тебя так привлек этот Донован? — неожиданно спросил он.
Она вздрогнула, и горящее в его взгляде желание вдруг как в зеркале отразилось в ее глазах.
— С ним весело. С ним можно смеяться.
— И это все, что тебе нужно от мужчины? Смеяться?
Он произнес это так, что у нее мурашки побежали по спине. И выражение его лица было каким-то странным.
— Что же еще? — выпалила она, не подумав. Медленная чувственная улыбка приподняла углы его рта.
— Пламя, которое разгорается между мужчиной и женщиной, когда они любят.
Она с трудом усидела на своем стуле. Потом заявила, якобы глубокомысленно:
— Слухи об этом сильно преувеличены. Он откинул голову назад и расхохотался.
— Тише! — сказала она. — Ты разбудишь весь дом.
Его белые ровные зубы казались еще белее на фоне смуглой кожи.
— А ты покраснела, как маков цвет, — заметил он. — Что ты об этом знаешь, девочка? Ты упадешь в обморок, если мужчина начнет заниматься с тобой любовью.
Она была вне себя от возмущения.
— Откуда ты знаешь? Может быть, Лоренс…
— ..Может быть, нет, — перебил он ее. Теперь его глаза смотрели доверчиво и мудро. — Ты еще слишком невинна, маленькая Кэт. Будь у меня хоть какие-то опасения на этот счет, я бы в два счета забрал тебя с Крита.
Она состроила недовольную мину.
— В наши дни невинность не слишком большая ценность, — вздохнула она, вспомнив язвительные замечания Мисси Донован по этому поводу.
Он надолго замолчал, словно взвешивая эту мысль, стало слышно, как в холле мерно тикают большие бабушкины часы.
— Не вздумай выбрасывать свою, — мягко предостерег он.
— Ох, Блейк, не будь таким старомодным, — пробурчала она. — Интересно, — прибавила она с саркастической улыбкой, — каково бы было тебе сейчас, если бы все женщины в мире сохраняли девственность?
— Довольно паршиво, — признал он. — Но ты — не одна из моих женщин, и я не желаю, чтобы ты, как какая-нибудь нимфоманка, предлагала себя мужчинам.
Она вздохнула.
— Вряд ли этого следует опасаться, — хмуро сказала она. — Я этого не умею.
— Это твое платье — чертовски удачное начало, — заметил он. Она запротестовала:
— Но оно намного скромнее, чем то, в котором была Нэн.
— Я заметил, — произнес он с задумчивой улыбкой.
Она посмотрела на него из-под ресниц.
— Нэн считает тебя самым сексуальным мужчиной на свете, — небрежно бросила Кэтрин. — Она знала, что ты придешь.
Его лицо окаменело.
— Нэн — дитя, — проворчал он, отворачиваясь и засовывая руку в карман. — А я слишком стар, чтобы поощрять поклонение кумирам.
Нэн была ровесницей Кэтрин. Ее сердце словно налилось свинцовой тяжестью, захотелось выместить на нем свою боль. Вечно он выставляет ее такой глупой и неуклюжей.
Она все смотрела на его широкий подбородок. Вообще на него было приятно смотреть. Такой высокий, и напряженно-чувственный, и полный жизни. Такой спокойный, заботливый мужчина. И настоящий тиран!
— Если ты не позволяешь мне пригласить сюда Ларри, — тихо произнесла она, — то я, наверно, отправлюсь с ним на побережье, на этот писательский конгресс.
Он обернулся и посмотрел на нее жестким, пугающим взглядом.
— Ты что, угрожаешь мне, Кэт?
— Куда уж мне! — дерзко отозвалась она.
Его смуглое лицо оставалось непроницаемым, как каменное изваяние.
— Мы поговорим об этом позже. Она хмуро посмотрела на него исподлобья и пробурчала:
— Тиран!
— Это твой коронный номер? — вежливо осведомился он.
— Женоненавистник! — Она сделала вторую безнадежную попытку уязвить его. — Ты меня выводишь из терпения, Блейк!
Он словно нехотя приблизился к ней.
— А ты что со мной делаешь, как ты думаешь, маленькая Кэт? — спросил он голосом, похожим на тихое рычание.
Она смотрела снизу вверх на его высокомерное лицо и ждала, пока он приблизится на расстояние выстрела.
— Я, наверное, тоже вывожу тебя из терпения, — признала она со вздохом. — Мир? Он снисходительно улыбнулся:
— Мир. Подойди сюда.
Он приподнял ее подбородок и наклонился к ее лицу. Она, закрыв глаза, ожидала привычного, короткого жесткого, прикосновения его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36