Впрочем, ни сам Патрик, ни кто-либо из его изможденной команды не могли точно сказать, сколько еще дней или месяцев пребывания на этом свете отпустила им судьба.
Корабль сильно накренился, и Джулиане даже показалось, что они вот-вот перевернутся, но, к счастью, уже через минуту судно снова выпрямилось. Теперь она слышала, как волны барабанят по корпусу, однако было по-прежнему неясно, как долго «София» сможет выдерживать это сумасшествие.
Нос корабля вновь взлетел на гребень волны, потом резко нырнул вниз, и Кармита начала молиться вслух.
Джулиана тоже молилась, но не преминула добавить несколько испанских ругательств, которые когда-то слышала от отца.
Пресвятая Богородица, она не хочет так умереть, и не умрет, чего бы ей это ни стоило.
* * *
С рассветом шторм пошел на убыль и сквозь тучи начал пробиваться тусклый свет. Ветер хотя и продолжал неистовствовать, но значительно ослабел.
Команда корабля едва удерживала его на курсе; измученные люди валились с ног прямо там, где стояли. Некоторые получили травмы от перемещающихся по палубе предметов, а одна из спасательных шлюпок, сорвавшись с места, ранила трех человек. Один гребец пропал – вероятно, его смыло в море.
Патрик обозревал стонущих людей на полу каюты хирурга. Большинству необходима была помощь, не требовавшая профессиональных медицинских знаний, но нуждающихся в ней было слишком много. Мавр по имени Килил, сидевший с Патриком на одной скамье, взял на себя обязанности хирурга и как мог обрабатывал раны.
При виде столь печальной картины Патрику пришло в голову, что, если задействовать для этой цели женщин, он убил бы сразу двух зайцев: обеспечил мавру помощников и дал остальным повод относиться к дамам с уважением.
Сам он отчаянно хотел спать, так как не сомкнул глаз с того момента, как заступил на вахту.
Рана на боку снова начала кровоточить, и Патрик спустился по трапу к каюте женщин. Мануэль, сидя снаружи, дремал, его голова бессильно моталась из стороны в сторону.
Маклейн постучал в дверь, подождал немного и вошел, не дожидаясь приглашения. Ему тотчас стало ясно, что малышка Кармита страдала морской болезнью: ее лицо имело зеленоватый оттенок, глаза покраснели.
Сеньорита Мендоса обнимала подругу или, может быть, прикрывалась девушкой как щитом.
– Что шторм? – спросила она неуверенно.
– Закончился.
Ее тело сотрясала дрожь, но слез он не заметил. Он вообще не видел, чтобы она плакала.
Джулиана встала. Она была все в том же синем платье, только ее волосы заплетены в одну длинную толстую косу, лицо бледное, измученное.
И все равно она держалась гораздо лучше, чем можно было предположить. Было ясно, что она боялась за свою невинность и жизнь, боялась за свою служанку, но спину держала прямо, и глаза ее сверкали решимостью.
Сам того не желая, Маклейн испытал восхищение, в то время как Джулиана устремила глаза на красную от свежей крови повязку.
– У вас рана открылась…
Патрик мрачно усмехнулся:
– Имеет ли значение, что у раба идет кровь?
Лицо Джулианы покрылось румянцем.
– Кровотечение у любого человека имеет значение, – отрезала она.
– Ваш дядя рассуждал иначе…
– И поплатился за это, разве не так?
Такой отпор вызвал у Патрика невольное уважение. Несмотря на бесспорные признаки страха, она не забилась в угол и не опустила глаза.
Патрик пожал плечами. Не имело смысла напоминать ей, что гребцов мучили голодом и избивали на протяжении многих месяцев и даже лет.
– Вы не хотели оставлять свидетелей? – Сеньорита Мендоса в упор смотрела на него.
Патрик напряженно замер. Этот вопрос терзал его с тех пор, как он обнаружил на корабле женщин. Она не ошиблась: он не хотел оставлять свидетелей, но не смог бы видеть, как их убивают.
Главный вопрос состоял в том, как долго он сумеет удерживать команду от насилия и убийства.
– Вы перебили их…
– Иначе они перебили бы нас. А вы, конечно, предпочли бы другой вариант.
– Нет, – медленно произнесла Джулиана. – Я никому не желаю смерти.
– Но если бы вам пришлось выбирать?
– Вы не оставили мне выбора.
– Ваше богатство, платье, которое на вас, – все это плоды труда, убившего бессчетное число людей. Они умирали от истощения, голода, побоев; потом их сбрасывали за борт на корм акулам.
– Я этого не знала.
– Или не желали знать. – Патрик недобро усмехнулся.
– Неправда! Я понимаю, это было ужасно. Не важно, что вы натворили, но…
– Не важно, что я натворил, – повторил он тихо. – И что же это, по-вашему, сеньорита Мендоса?
Пока она подыскивала ответ, ее губы слегка подрагивали.
– Дядя Родриго сказал, что вы… Вы все – преступники, убийцы и изменники.
Патрик покачал головой.
– Шла война. Наши жизни – против ваших жизней, – сказал он, недоумевая, почему пытается оправдать свои действия. – Я сражался за французов, и меня взял в плен испанский дворянин, который продал меня вашему дяде, когда за меня не заплатили выкуп.
Джулиана вглядывалась в его глаза в поисках правды.
– Более половины гребцов – военнопленные, проданные так же, как и я, – продолжал Патрик. – Многие из них – достойные люди, низведенные вашим родственником до положения скотины. Вот почему ему не стоило ожидать от них пощады.
Джулиана изменилась в лице.
– Нам нужна помощь по уходу за ранеными, – словно не замечая этого, спокойно произнес Патрик. – Вчера вы помогли мне…
– Это просьба или приказ?
– Я никогда не прошу.
– Хорошо, я помогу. – Пальцы Джулианы сжались в кулак. – Ради них, а не потому, что вы приказали.
– Понятно. Все люди на борту принадлежат вам. Вам и вашей семье. Мы усердно махали веслами, потому что вы спешили к своему богатому жениху… вместе со своим роскошным гардеробом.
Патрик не мог скрыть горечи, вспоминая те последние удары плеткой, пришедшиеся по нему и Денни, и все же он должен был перебороть свой гнев, как и другое чувство, постепенно пробуждавшееся в нем. Племянница Мендосы слишком обольстительна, ему нельзя восхищаться ею. Нельзя, чтобы его тело реагировало на нее столь вероломно. Он не хотел чувствовать горячее волнение, которое подавлял в себе все эти годы.
Словно уловив что-то в его глазах, Джулиана попятилась:
– У меня не было выбора. Я ехала в Англию против воли: меня заставили.
Патрик долго смотрел на нее, словно проверял правдивость ее слов, но в конце концов понял, что сейчас это не имеет значения. Важно сохранить ей жизнь, перетянуть как можно больше людей из команды на ее сторону, а там будет видно.
– Мануэль отведет вас к раненым.
– Позвольте Кармите пойти со мной – я не хочу оставлять ее одну.
– Как вам угодно. Мануэль останется с вами. Если возникнут проблемы, он позовет меня.
Джулиана на миг зажмурилась.
– Благодарю.
– Не стоит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70