Это казалось магическим, порочным чудом, потому что Арабелла уже не могла представить себя без него. И в ту же минуту он поспешно оставил ее, отчего эта потеря показалась ей граничащей со смертью. Он проник в нее рукой, а другой стал ласкать ей грудь, губами приникнув к ее рту.
– Вернись, – прошептала она, обняв его за шею. – Ты ведь все еще хочешь меня, Роберт. Умоляю, не оставляй меня.
Глава 8
К сожалению, он не внял ее мольбам. Поцеловав ее на прощание, он поднялся и подошел к окну. Сквозь занавеску пробивалась полоска тусклого дневного света.
– Неужели это конец? Неужели ты так вот меня оставишь?
Роберт плотнее задернул занавеску и зажег свечу. Он улыбался, но выглядел уставшим. Арабелла также изнемогала от усталости. Она наблюдала за тем, как он одевается, пряча в широких штанах орудие любви.
– Так вот и оставлю, – кивнул он. – К полудню дождь кончится. Мне нужно взглянуть на лошадей, разведать дороги. – Он подошел к ней и, склонившись, нежно погладил ее по щеке. – Спи. Я скоро вернусь.
Едва он накрыл ее простыней, она погрузилась в сон и проснулась от ужасной мысли, что все еще одна – и не только в кибитке, в амбаре, но в целом мире.
Она думала, что еще долго не сможет пошевелиться, однако, к своему огромному изумлению, смогла не только сесть на кровати, но и потянуться, размять уставшие мышцы.
На столе стояла еда – жареный каплун, деревенский сыр и свежеиспеченный ржаной хлеб. Она завернулась в шаль и жадно набросилась на еду.
Пифиаса в стойле не было, Дамон беспокойно фыркал, тряся головой, а Калиф бегал по амбару кругами, что-то вынюхивая.
Она подошла к зеркалу, ожидая увидеть в нем свое изменившееся, постаревшее отражение. Однако на нее глянула все та же Арабелла, но в то же время немного другая – той, которая была прежде, уже нет.
Она не спеша, вымылась, вытерлась насухо полотенцем и оделась – обмотала зеленый шарф вокруг бедер, надела красный шелковый марокканский жилет и, любуясь изумрудом на груди, заметила темные синяки, оставленные пальцами Роберта.
Дверь распахнулась, и она стремительно обернулась, внутренне дрожа, опасаясь, что столкнется лицом к лицу с незнакомым Робертом, намерения которого ей не известны, а возможно, и опасны. Она спрашивала себя, готова ли к очередной близости с ним, может ли снова принять в себя его прекрасный пульсирующий жезл.
Он улыбнулся ей широко и открыто, как будто они сию секунду вернулись после утренней верховой прогулки. Он не поинтересовался, как она спала, как себя чувствует, не устала ли.
– Ливень кончился, только слегка моросит. Сегодня ближе к вечеру я снова попытаюсь разведать дороги. Пока они так размыты, что невозможно проехать.
Он снял насквозь промокший плащ, сбросил башмаки, на которые налипли комья глины, стянул мокрую рубашку и штаны. Арабелла с облегчением заметила, что его плоть не возбуждена. Он влез в лохань и стал стоя тереть себя мочалкой.
– Отправимся дальше при первой возможности. Мы и так слишком долго проторчали здесь.
– Как долго? – спросила она и подошла ближе, повинуясь странному импульсу. Она держала себя в руках, просто хотела рассмотреть его получше. – Ты знаешь?
Он улыбнулся в ответ так непринужденно, словно не было этих часов – сколько, сколько их минуло? – которые они провели в порочном кругу своей страсти. Он разорвал его своевольно, тогда, когда захотел, и, казалось, не испытывал сожаления.
– Мы тут уже тридцать часов. Хозяин начал подозревать неладное, тем более что ему пришлось отказать еще двум путникам, которые искали убежища от непогоды.
Роберт вылез из лохани и быстро вытерся, затем натянул чистую рубашку. Велико же было его изумление, когда Арабелла подошла к нему вплотную и взяла в руку его фаллос. Она подивилась самой себе, потому что ее мысли в этот миг витали где-то далеко.
– Завтра мы уже будем в пути? – осведомилась она.
Они вопросительно переглянулись, и Арабелла почувствовала, как по телу пробегают теплые волны. А ведь еще несколько минут назад она помыслить не могла о новом вторжении! Его мужская плоть восстала.
Роберт сел на табурет возле стола, и она медленно опустилась ему на колени, вновь пораженная радостным ощущением наполненности, пронзившим ее тело.
– Когда ты изольешься? – спросила она и стала поглаживать его нежнее и в то же время быстрее. Она сгорала от нетерпения в преддверии соития.
Он взял ее за талию, приподнял и с силой насадил на себя.
– Ты этого хочешь?
– Ты снова можешь?
– Да. Но недолго.
– Я думала, что больше никогда не захочу тебя. – Она тряхнула головой и закрыла глаза. – А теперь… Я не могу вспомнить, что случилось между нами прошлой ночью.
– Ты получишь то, что хочешь. Как только будет достаточно… впрочем, мы можем наслаждаться друг другом бесконечно… когда захочешь…
– Когда ты захочешь?
– А разве мы не испытываем желание в одно и то же время? – рассмеялся он.
– Тогда почему надо снова отправляться в путь? Мы могли бы провести еще одну ночь здесь…
– Если жизнь нам дорога, следует убраться подальше от владений твоего отца. И Гуиза.
Он нажал ей на плечи и вошел в нее так глубоко, что у нее перехватило дыхание. Она тихо застонала и запрокинула голову. Он не выпускал ее плечи и осторожно проникал все глубже.
– Выйти из тебя? – спросил он вкрадчиво через некоторое время. – Тебе так больно, что ты не получаешь удовольствия?
– Нет… нет. Не обращай внимания. Люби меня. Казалось, его грозное орудие любви пронзает ее насквозь, отчего резкая боль мешалась с величайшим наслаждением. Они расслабленно застыли. Арабелла с силой зажмурила глаза, цыган приник губами к ее лицу. Наступило гробовое молчание. Шли минуты, часы. И вдруг она обрушила на его грудь и спину град ударов.
– Отпусти меня… отпусти… – Ее охватил внезапный ужас.
Давление ослабло, боль понемногу утихла, а вместе с ней прошло ощущение фатальной неизбежности происходящего. Он внял ее просьбе, но, оказавшись свободной, она не оставила его.
Уперевшись руками ему в грудь, она подняла свое искаженное сладкой мукой лицо и увидела, что он смотрит на нее и как будто не видит. Предельная сосредоточенность слепца, крайняя напряженность в чертах делали его неузнаваемым.
Неужели это он? Арабелла изумленно всматривалась в человека, который, находясь рядом, мыслями был очень далеко.
Он крепко обхватил ее руками за талию и тихо вымолвил:
– Не шевелись. Подожди немного, и наступит конец.
– Когда-нибудь это должно произойти…
– Еще не время. Поверь мне… – Он освободился от нее. – Не теперь… – Она протянула руки, чтобы обнять его за шею, но он уклонился. – Ты захочешь большего… и совсем скоро. – Он улыбнулся. – И я тоже.
– Ты собираешься одеваться? – спросила она разочарованно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53
– Вернись, – прошептала она, обняв его за шею. – Ты ведь все еще хочешь меня, Роберт. Умоляю, не оставляй меня.
Глава 8
К сожалению, он не внял ее мольбам. Поцеловав ее на прощание, он поднялся и подошел к окну. Сквозь занавеску пробивалась полоска тусклого дневного света.
– Неужели это конец? Неужели ты так вот меня оставишь?
Роберт плотнее задернул занавеску и зажег свечу. Он улыбался, но выглядел уставшим. Арабелла также изнемогала от усталости. Она наблюдала за тем, как он одевается, пряча в широких штанах орудие любви.
– Так вот и оставлю, – кивнул он. – К полудню дождь кончится. Мне нужно взглянуть на лошадей, разведать дороги. – Он подошел к ней и, склонившись, нежно погладил ее по щеке. – Спи. Я скоро вернусь.
Едва он накрыл ее простыней, она погрузилась в сон и проснулась от ужасной мысли, что все еще одна – и не только в кибитке, в амбаре, но в целом мире.
Она думала, что еще долго не сможет пошевелиться, однако, к своему огромному изумлению, смогла не только сесть на кровати, но и потянуться, размять уставшие мышцы.
На столе стояла еда – жареный каплун, деревенский сыр и свежеиспеченный ржаной хлеб. Она завернулась в шаль и жадно набросилась на еду.
Пифиаса в стойле не было, Дамон беспокойно фыркал, тряся головой, а Калиф бегал по амбару кругами, что-то вынюхивая.
Она подошла к зеркалу, ожидая увидеть в нем свое изменившееся, постаревшее отражение. Однако на нее глянула все та же Арабелла, но в то же время немного другая – той, которая была прежде, уже нет.
Она не спеша, вымылась, вытерлась насухо полотенцем и оделась – обмотала зеленый шарф вокруг бедер, надела красный шелковый марокканский жилет и, любуясь изумрудом на груди, заметила темные синяки, оставленные пальцами Роберта.
Дверь распахнулась, и она стремительно обернулась, внутренне дрожа, опасаясь, что столкнется лицом к лицу с незнакомым Робертом, намерения которого ей не известны, а возможно, и опасны. Она спрашивала себя, готова ли к очередной близости с ним, может ли снова принять в себя его прекрасный пульсирующий жезл.
Он улыбнулся ей широко и открыто, как будто они сию секунду вернулись после утренней верховой прогулки. Он не поинтересовался, как она спала, как себя чувствует, не устала ли.
– Ливень кончился, только слегка моросит. Сегодня ближе к вечеру я снова попытаюсь разведать дороги. Пока они так размыты, что невозможно проехать.
Он снял насквозь промокший плащ, сбросил башмаки, на которые налипли комья глины, стянул мокрую рубашку и штаны. Арабелла с облегчением заметила, что его плоть не возбуждена. Он влез в лохань и стал стоя тереть себя мочалкой.
– Отправимся дальше при первой возможности. Мы и так слишком долго проторчали здесь.
– Как долго? – спросила она и подошла ближе, повинуясь странному импульсу. Она держала себя в руках, просто хотела рассмотреть его получше. – Ты знаешь?
Он улыбнулся в ответ так непринужденно, словно не было этих часов – сколько, сколько их минуло? – которые они провели в порочном кругу своей страсти. Он разорвал его своевольно, тогда, когда захотел, и, казалось, не испытывал сожаления.
– Мы тут уже тридцать часов. Хозяин начал подозревать неладное, тем более что ему пришлось отказать еще двум путникам, которые искали убежища от непогоды.
Роберт вылез из лохани и быстро вытерся, затем натянул чистую рубашку. Велико же было его изумление, когда Арабелла подошла к нему вплотную и взяла в руку его фаллос. Она подивилась самой себе, потому что ее мысли в этот миг витали где-то далеко.
– Завтра мы уже будем в пути? – осведомилась она.
Они вопросительно переглянулись, и Арабелла почувствовала, как по телу пробегают теплые волны. А ведь еще несколько минут назад она помыслить не могла о новом вторжении! Его мужская плоть восстала.
Роберт сел на табурет возле стола, и она медленно опустилась ему на колени, вновь пораженная радостным ощущением наполненности, пронзившим ее тело.
– Когда ты изольешься? – спросила она и стала поглаживать его нежнее и в то же время быстрее. Она сгорала от нетерпения в преддверии соития.
Он взял ее за талию, приподнял и с силой насадил на себя.
– Ты этого хочешь?
– Ты снова можешь?
– Да. Но недолго.
– Я думала, что больше никогда не захочу тебя. – Она тряхнула головой и закрыла глаза. – А теперь… Я не могу вспомнить, что случилось между нами прошлой ночью.
– Ты получишь то, что хочешь. Как только будет достаточно… впрочем, мы можем наслаждаться друг другом бесконечно… когда захочешь…
– Когда ты захочешь?
– А разве мы не испытываем желание в одно и то же время? – рассмеялся он.
– Тогда почему надо снова отправляться в путь? Мы могли бы провести еще одну ночь здесь…
– Если жизнь нам дорога, следует убраться подальше от владений твоего отца. И Гуиза.
Он нажал ей на плечи и вошел в нее так глубоко, что у нее перехватило дыхание. Она тихо застонала и запрокинула голову. Он не выпускал ее плечи и осторожно проникал все глубже.
– Выйти из тебя? – спросил он вкрадчиво через некоторое время. – Тебе так больно, что ты не получаешь удовольствия?
– Нет… нет. Не обращай внимания. Люби меня. Казалось, его грозное орудие любви пронзает ее насквозь, отчего резкая боль мешалась с величайшим наслаждением. Они расслабленно застыли. Арабелла с силой зажмурила глаза, цыган приник губами к ее лицу. Наступило гробовое молчание. Шли минуты, часы. И вдруг она обрушила на его грудь и спину град ударов.
– Отпусти меня… отпусти… – Ее охватил внезапный ужас.
Давление ослабло, боль понемногу утихла, а вместе с ней прошло ощущение фатальной неизбежности происходящего. Он внял ее просьбе, но, оказавшись свободной, она не оставила его.
Уперевшись руками ему в грудь, она подняла свое искаженное сладкой мукой лицо и увидела, что он смотрит на нее и как будто не видит. Предельная сосредоточенность слепца, крайняя напряженность в чертах делали его неузнаваемым.
Неужели это он? Арабелла изумленно всматривалась в человека, который, находясь рядом, мыслями был очень далеко.
Он крепко обхватил ее руками за талию и тихо вымолвил:
– Не шевелись. Подожди немного, и наступит конец.
– Когда-нибудь это должно произойти…
– Еще не время. Поверь мне… – Он освободился от нее. – Не теперь… – Она протянула руки, чтобы обнять его за шею, но он уклонился. – Ты захочешь большего… и совсем скоро. – Он улыбнулся. – И я тоже.
– Ты собираешься одеваться? – спросила она разочарованно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53