Бледный свет зимнего солнца проникал сквозь окна, пробитые высоко в стене огромного зала. В том месте, где лучи пересекались, мириады крохотных пылинок кружились в пронизанном золотистым сиянием воздухе. В эти ранние утренние часы Эстерволд выглядел еще более жалким, чем обычно; даже Адель, которая всегда ревностно отстаивала честь своего родового гнезда, вынуждена была признать, что крепость со стороны могла показаться до крайности убогой. Просторный зал из нетесаного камня был пуст: воины уже успели позавтракать и деревянные столы сдвинули к стене. В огромном камине полыхало толстое полено, однако, несмотря на высоко вздымавшиеся языки пламени, большая часть величественного помещения продувалась сквозняком и поэтому оставалась холодной; чтобы согреться, приходилось использовать жаровни с углем. Сверху, с затянутых паутиной деревянных стропил, доносилось воркование гнездившихся там голубей, помет которых падал на тростниковые циновки внизу. Сравнительно новые циновки уже порядком истрепались и покрылись пятнами грязи и жира. Привычная обстановка вдруг показалась Адель почти отталкивающей, и она невольно сглотнула. Интересно, что подумает о замке Эстерволд их новый кастелян. Нельзя сказать, чтобы в зале не было никаких предметов роскоши: на возвышении находилось кресло лорда с резными дубовыми подлокотниками и алой подушкой, а великолепные гобелены на западной стене доставили сюда прямо из Святой земли. Тем не менее Адель не сомневалась в том, что отзыв Бохана о ее доме будет самым пренебрежительным. Что ж, тем лучше. Возможно даже, он не захочет здесь оставаться…
При этой мысли девушка воспрянула духом. Вдруг Бохан предпочтет отказаться от назначения? Правда, Адель вовсе не была уверена в том, что Бохан осмелится пойти против воли короля, по чьему приказу явился сюда.
По случаю приезда нового кастеляна Адель по настоянию сэра Джорджа облачилась в свой самый лучший наряд. Поверх нижней рубахи из красной шерсти она надела праздничное платье из нежно-голубой, расшитой золотом парчи. Это одеяние обтягивало ее полную грудь и выгодно подчеркивало тонкую талию. Вокруг ее бедер был дважды обернут черный пояс с золотистой каймой и кисточками. В свои густые темно-рыжие волосы, уложенные вокруг висков наподобие ручек греческой амфоры, Адель вплела красные и голубые атласные ленты – они должны были добавить румянца ее бледному личику. Утром, посмотрев в зеркало из полированной стали, она отметила в себе перемены: высокие скулы резко обозначились под тонкой кожей, зеленые глаза выглядели несоразмерно большими, а губы, обычно такие мягкие и полные, превратились от охватившей ее тревоги в тонкую линию. Каждый раз, когда Адель пыталась представить себе жизнь замка под властью нового кастеляна, ее лоб покрывался морщинами, поскольку она знала, что отныне благополучие всех ее домочадцев будет зависеть исключительно от прихотей Бохана.
Легким грациозным жестом Адель поправила вуаль. Тончайшая голубая с золотой каймой ткань и поддерживавший ее золотисто-черный обруч привез из Иерусалима отец Адель, когда вернулся из своего последнего крестового похода.
Взявшись было за рукоделие, Адель тут же отложила его в сторону, не в силах сосредоточиться на вышивании. Она то и дело колола иголкой палец, после чего ей приходилось высасывать кровь из ранки, чтобы не запачкать ткань.
Несмотря на все доводы, ей так и не удалось добиться права сопровождать сэра Джорджа и их будущего управляющего в поездке по поместью. Сама мысль о том, что ей придется ждать здесь, у очага, чтобы Бохан мог насладиться фальшивым зрелищем женской покорности и жеманства, приводила Адель в ярость. Она знала не меньше всех прочих, как управлять собственными землями!
Адель вздохнула. Почему они так долго не появляются? Она снова бросила взгляд в сторону закрытой двери и пододвинула свой табурет поближе к солнечному свету. Несмотря на то что тепла от него было мало, яркие перекрещивающиеся лучи доставляли ей удовольствие. Закрыв глаза, она подняла вверх голову и стала молиться. «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы жизнь здесь не стала совсем нестерпимой. Пусть Джос поскорее вернется домой и прогонит отсюда Бохана».
Неожиданно большая дубовая дверь распахнулась, и комната наполнилась топотом множества ног. Едва оказавшись в помещении, люди стали стряхивать с сапог грязь и мокрый снег прямо на циновки. Рядовые воины тут же расступились, освобождая путь своему командиру. В просторный зал замка вошел незнакомый мужчина, чьей толстой, похожей на бочонок фигуре как нельзя лучше соответствовал скрипучий голос. Его сопровождал другой дворянин, повыше ростом, который время от времени наклонял голову, чтобы лучше уловить слова своего спутника. Оба они были в шлемах и кольчугах, а их портупеи висели низко на бедрах.
Отовсюду раздавались крики с требованием подать вино и подогретый эль, а также горячую еду, и слуги в замке сбились с ног, торопясь исполнить многочисленные приказания. Несмотря на то что утро выдалось ясным, поездка через открытые, обдуваемые всеми ветрами поля поместья привела к тому, что лица людей заиндевели от мороза. Потирая озябшие руки, собравшиеся воины постепенно сгрудились у растопленного камина.
Неожиданно двое аристократов застыли на месте посреди зала, обратив свои взоры на Адель. Блики пламени окружили ее темно-рыжие волосы ярким ореолом, придавая ей почти неземное очарование; правильные черты ее лица казались высеченными из мрамора.
– Клянусь всеми святыми… настоящее видение! Должно быть, оно послано нам свыше… – проворчал низким голосом толстяк.
– Вовсе нет, это всего лишь леди Адель, – возразил другой. – И помните – она уже сговорена.
– Какая досада! Знать бы заранее, я бы сам не отказался от сделки. – Глаза толстяка загорелись похотью. – Может быть, еще не поздно?
– Боюсь, что нет.
Подведя неутешительный итог, оба направились к хозяйке замка.
Когда гости приблизились, Адель присела в реверансе, и подол ее голубого платья складками лег на тростниковые циновки.
– Добро пожаловать в Эстерволд, милорды, – произнесла она, хотя еще и не разобралась, кто перед нею. Один из ее гостей был на голову выше другого, однако во всем остальном они очень походили один на другого в одинаковых потускневших серых кольчугах и шлемах.
– Так, значит, вы и есть леди Адель, – обратился к ней коротышка. Выступив вперед, он протянул руку и помог ей подняться. – Мое пребывание здесь станет вдвойне приятным благодаря вашему присутствию…
Девушка сразу поняла, что галантность не легко дается, этому человеку, зато теперь по крайней мере она знала, который из двух был Гилбертом Боханом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87
При этой мысли девушка воспрянула духом. Вдруг Бохан предпочтет отказаться от назначения? Правда, Адель вовсе не была уверена в том, что Бохан осмелится пойти против воли короля, по чьему приказу явился сюда.
По случаю приезда нового кастеляна Адель по настоянию сэра Джорджа облачилась в свой самый лучший наряд. Поверх нижней рубахи из красной шерсти она надела праздничное платье из нежно-голубой, расшитой золотом парчи. Это одеяние обтягивало ее полную грудь и выгодно подчеркивало тонкую талию. Вокруг ее бедер был дважды обернут черный пояс с золотистой каймой и кисточками. В свои густые темно-рыжие волосы, уложенные вокруг висков наподобие ручек греческой амфоры, Адель вплела красные и голубые атласные ленты – они должны были добавить румянца ее бледному личику. Утром, посмотрев в зеркало из полированной стали, она отметила в себе перемены: высокие скулы резко обозначились под тонкой кожей, зеленые глаза выглядели несоразмерно большими, а губы, обычно такие мягкие и полные, превратились от охватившей ее тревоги в тонкую линию. Каждый раз, когда Адель пыталась представить себе жизнь замка под властью нового кастеляна, ее лоб покрывался морщинами, поскольку она знала, что отныне благополучие всех ее домочадцев будет зависеть исключительно от прихотей Бохана.
Легким грациозным жестом Адель поправила вуаль. Тончайшая голубая с золотой каймой ткань и поддерживавший ее золотисто-черный обруч привез из Иерусалима отец Адель, когда вернулся из своего последнего крестового похода.
Взявшись было за рукоделие, Адель тут же отложила его в сторону, не в силах сосредоточиться на вышивании. Она то и дело колола иголкой палец, после чего ей приходилось высасывать кровь из ранки, чтобы не запачкать ткань.
Несмотря на все доводы, ей так и не удалось добиться права сопровождать сэра Джорджа и их будущего управляющего в поездке по поместью. Сама мысль о том, что ей придется ждать здесь, у очага, чтобы Бохан мог насладиться фальшивым зрелищем женской покорности и жеманства, приводила Адель в ярость. Она знала не меньше всех прочих, как управлять собственными землями!
Адель вздохнула. Почему они так долго не появляются? Она снова бросила взгляд в сторону закрытой двери и пододвинула свой табурет поближе к солнечному свету. Несмотря на то что тепла от него было мало, яркие перекрещивающиеся лучи доставляли ей удовольствие. Закрыв глаза, она подняла вверх голову и стала молиться. «Пожалуйста, Господи, сделай так, чтобы жизнь здесь не стала совсем нестерпимой. Пусть Джос поскорее вернется домой и прогонит отсюда Бохана».
Неожиданно большая дубовая дверь распахнулась, и комната наполнилась топотом множества ног. Едва оказавшись в помещении, люди стали стряхивать с сапог грязь и мокрый снег прямо на циновки. Рядовые воины тут же расступились, освобождая путь своему командиру. В просторный зал замка вошел незнакомый мужчина, чьей толстой, похожей на бочонок фигуре как нельзя лучше соответствовал скрипучий голос. Его сопровождал другой дворянин, повыше ростом, который время от времени наклонял голову, чтобы лучше уловить слова своего спутника. Оба они были в шлемах и кольчугах, а их портупеи висели низко на бедрах.
Отовсюду раздавались крики с требованием подать вино и подогретый эль, а также горячую еду, и слуги в замке сбились с ног, торопясь исполнить многочисленные приказания. Несмотря на то что утро выдалось ясным, поездка через открытые, обдуваемые всеми ветрами поля поместья привела к тому, что лица людей заиндевели от мороза. Потирая озябшие руки, собравшиеся воины постепенно сгрудились у растопленного камина.
Неожиданно двое аристократов застыли на месте посреди зала, обратив свои взоры на Адель. Блики пламени окружили ее темно-рыжие волосы ярким ореолом, придавая ей почти неземное очарование; правильные черты ее лица казались высеченными из мрамора.
– Клянусь всеми святыми… настоящее видение! Должно быть, оно послано нам свыше… – проворчал низким голосом толстяк.
– Вовсе нет, это всего лишь леди Адель, – возразил другой. – И помните – она уже сговорена.
– Какая досада! Знать бы заранее, я бы сам не отказался от сделки. – Глаза толстяка загорелись похотью. – Может быть, еще не поздно?
– Боюсь, что нет.
Подведя неутешительный итог, оба направились к хозяйке замка.
Когда гости приблизились, Адель присела в реверансе, и подол ее голубого платья складками лег на тростниковые циновки.
– Добро пожаловать в Эстерволд, милорды, – произнесла она, хотя еще и не разобралась, кто перед нею. Один из ее гостей был на голову выше другого, однако во всем остальном они очень походили один на другого в одинаковых потускневших серых кольчугах и шлемах.
– Так, значит, вы и есть леди Адель, – обратился к ней коротышка. Выступив вперед, он протянул руку и помог ей подняться. – Мое пребывание здесь станет вдвойне приятным благодаря вашему присутствию…
Девушка сразу поняла, что галантность не легко дается, этому человеку, зато теперь по крайней мере она знала, который из двух был Гилбертом Боханом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87