Не важно, кем она была, но она любила тебя. Ее последние слова были о тебе, Джастис. Она попросила Шейна заботиться о тебе как о родном сыне.
– Единственный человек, которого она любила, это она сама. Ей и на Макенну было наплевать.
Кэтлин усиленно думала над ответом.
– Может быть, у некоторых любовь выражается иначе. Откуда ты знаешь, что она не любила Шейна?
– Потому что он застукал ее, хотя она и пыталась не допустить этого.
Кэтлин покачала головой:
– Я не понимаю.
– Ну... как тебе объяснить... Застукал в семейном смысле.
– Тогда откуда она знала, что ребенок был от Шейна, если... – Кэтлин попыталась задать вопрос поделикатнее, – если в ее жизни были и другие мужчины?
– Ты, наверное, хотела сказать, «если она была шлюхой»? – Джастис густо покраснел под своим бронзовым загаром. – у нее было полно мужиков, но только на один раз.
Она расплачивалась с Толстушкой Розой танцами и жульничеством за карточным столом.
– А-а-а... – Кэтлин отвела взгляд.
– Так что в ее брюхе был ребенок Макенны, тут все без обмана. Но она от него избавилась.
Кэтлин хотела сказать что-то по поводу того, что Сериз попросила денег на это у Макенны, но слова застряли у нее в горле.
– Я видел эту штуку... – продолжал Джастис, – маленькая такая, не больше... – Мальчик пнул пони, чтобы подъехать поближе. – Ты плачешь? Не надо, не плачь.
Кэтлин вытерла глаза.
– Извини, – сказала она, всхлипывая, – просто слышать такое из уст ребенка...
– Я не ребенок.
– Да, ты, конечно, не ребенок. – Она выдавила из себя улыбку. – Это было неправильно с ее стороны... сделать это и... и позволить тебе увидеть.
– Она завернула это в шарф и велела мне выкинуть в реку, ну... ту, что течет за заведением Толстушки Розы.
– О, Джастис! – воскликнула Кэтлин. Это какой же надо быть матерью, чтобы заставить своего сына пройти через такое зло!
Но парень лишь пожал плечами.
– Я видал и похуже.
– Надеюсь, что нет.
Джастис надел шляпу, и Кэтлин заметила, что он сдвинул ее так, чтобы было как у Шейна.
– Я не сделал так, как она сказала, – сознался он. – Я спустился к берегу Миссури, но я не смог выкинуть это, как она велела. Я плеснул ему на голову немного воды – я думаю, это был мальчик, хотя трудно было понять. Людям ведь нужно имя. Священники всегда говорят какое-то имя. Так что я назвал его Гейбриел.
– Гейбриел – хорошее имя. – Кэтлин хотела протянуть руку и погладить его по голове. Но она знала, что, если сделает что-нибудь подобное, он тут же ретируется.
– Потом, посреди ночи, я пролез на кладбище за церковью и захоронил его под большим мраморным ангелом. Думаю, там ему будет хорошо.
– Конечно, Джастис, там ему будет очень хорошо. – Слезы снова покатились по ее щекам, но она не могла удержать их. – А Шейн об этом знает?
– Нет, о том, что я сделал, он не знает. – Мальчик выглядел смущенным и в то же время, очевидно, испытывал огромное облегчение. – Сериз сказала, что это не ребенок, а просто... штука. Она просила денег у Макенны, чтобы избавиться от ребенка, но он сказал ей, чтобы она рожала и что он позаботится о нас.
Кэтлин закусила щеку изнутри, чтобы не разрыдаться, и почувствовала во рту соленый вкус крови.
– Сериз наврала ему, – продолжал Джастис. Он говорил так монотонно, словно его уже давно все это не волновало. – К тому моменту ребенок уже лежал рядом с ангелом. Она принимала яд. Толстушка Роза всем своим девочкам давала яд, если они были беременны.
– Сериз и Макенна поругались из-за ребенка в тот самый вечер, когда ее убили?
Джастис кивнул.
– Вот уж поругались, так поругались. Они оба напились тогда, как портовые шлюхи. Сериз била его своими кулаками и расквасила ему нос. Но он никогда не отвечал ей. Она орала на него, обзывала как попало, а потом схватила нож и попыталась ударить. Вот тогда он действительно разозлился и отшвырнул ее на кровать. Но Макенна не убивал ее. Многие говорят, что это он сделал, потому что нож был его, но он этого не делал.
Кэтлин не могла вымолвить ни слова. Оналишьсхватилась покрепче за поводья лошади, чтобы пальцы ее не дрожали.
– Откуда ты все это знаешь, Джастис? Ты был там? – Джастис пожал плечами. – Ты видел, кто убил твою маму?
– Может быть. – Джастис с такой силой натянул поводья, что его пони едва не встал на дыбы. – Делай, как я тебе говорю, – велел он, – стреляй, если понадобится помощь. – Затем развернул лошадку, хлестнул по ее шее, и она припустила обратно по тропе, оставив Кэтлин размышлять над его неожиданными откровениями.
То, что Джастис уверил ее в невиновности Шейна в смерти Сериз, приободрило Кэтлин. Она, безусловно, никогда не думала всерьез, что ее муж способен убить женщину, но порой тлетворные подозрения вползали в ее голову.
Шейн считал, что их ребенок умер вместе с Сериз, поэтому оплакивал не только смерть подруги, но и нерожденного малыша. И все же он нашел в себе силы забыть о боли и взять на воспитание мальчика Сериз.
Кэтлин посмотрела на пистолет. Он был ей без надобности, но она понимала, что Джастис никогда не простит ей, если она просто выбросит его. Поэтому она засунула его в мешок с булочками.
Затем она тронула кобылу пятками в бока, и та поспешила по тропе, застоявшись на месте.
Как много вопросов...
Холодный ветер дул Кэтлин в лицо. Она даже подума-лаг не повернуть ли ей назад.
Если не Шейн убил Сериз, то кто тогда? Мысль о том, что это мог быть и Джастис, была слишком страшной, чтобы принимать ее всерьез. Но кто? И за что? И если Джастис знал правду, то почему он хранил молчание?
И почему Джастис выбрал имя Гейбриел для ребенка? Может ли так статься, что мальчик знал Гейбриела до того, как Макенна привез его в Килронан. Или, быть может, Гейбриела, Мэри Красный Жилет и приемного сына Шейна связывало нечто большее?
Божья Коровка так резко остановилась, что наездница едва не вылетела из седла. Кэтлин подняла голову и увидела перед собой ворота. Мэри говорила ей, что изгородь была границей между Килронаном и землями Томпсонов.
Кэтлин спешилась, сняла жерди, провелалошадь и поставила жерди на место. А вот залезть обратно в седло без специальной подставки было ой как непросто. Она подвела Божью Коровку к изгороди и использовала нижнюю жердь, чтобы приподняться и достать ногой до стремени.
Оказавшись снова в седле, Кэтлин тронула поводья, и лошадь пошла по еле видной тропе. Вдалеке слева от нее паслись коровы с большими длинными рогами. Она беспокойно поглядывала в их сторону, но им явно не было никакого дела до нее, они были поглощены своим занятием.
Тропка вилась по низинке, а затем уходила в рощу. Когда Кэтлин выехала из леса на большое поле, то увидела впереди приземистый рубленый дом и хозяйственные постройки.
Когда она поравнялась с первым загоном, на нее начали лаять две гончие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76
– Единственный человек, которого она любила, это она сама. Ей и на Макенну было наплевать.
Кэтлин усиленно думала над ответом.
– Может быть, у некоторых любовь выражается иначе. Откуда ты знаешь, что она не любила Шейна?
– Потому что он застукал ее, хотя она и пыталась не допустить этого.
Кэтлин покачала головой:
– Я не понимаю.
– Ну... как тебе объяснить... Застукал в семейном смысле.
– Тогда откуда она знала, что ребенок был от Шейна, если... – Кэтлин попыталась задать вопрос поделикатнее, – если в ее жизни были и другие мужчины?
– Ты, наверное, хотела сказать, «если она была шлюхой»? – Джастис густо покраснел под своим бронзовым загаром. – у нее было полно мужиков, но только на один раз.
Она расплачивалась с Толстушкой Розой танцами и жульничеством за карточным столом.
– А-а-а... – Кэтлин отвела взгляд.
– Так что в ее брюхе был ребенок Макенны, тут все без обмана. Но она от него избавилась.
Кэтлин хотела сказать что-то по поводу того, что Сериз попросила денег на это у Макенны, но слова застряли у нее в горле.
– Я видел эту штуку... – продолжал Джастис, – маленькая такая, не больше... – Мальчик пнул пони, чтобы подъехать поближе. – Ты плачешь? Не надо, не плачь.
Кэтлин вытерла глаза.
– Извини, – сказала она, всхлипывая, – просто слышать такое из уст ребенка...
– Я не ребенок.
– Да, ты, конечно, не ребенок. – Она выдавила из себя улыбку. – Это было неправильно с ее стороны... сделать это и... и позволить тебе увидеть.
– Она завернула это в шарф и велела мне выкинуть в реку, ну... ту, что течет за заведением Толстушки Розы.
– О, Джастис! – воскликнула Кэтлин. Это какой же надо быть матерью, чтобы заставить своего сына пройти через такое зло!
Но парень лишь пожал плечами.
– Я видал и похуже.
– Надеюсь, что нет.
Джастис надел шляпу, и Кэтлин заметила, что он сдвинул ее так, чтобы было как у Шейна.
– Я не сделал так, как она сказала, – сознался он. – Я спустился к берегу Миссури, но я не смог выкинуть это, как она велела. Я плеснул ему на голову немного воды – я думаю, это был мальчик, хотя трудно было понять. Людям ведь нужно имя. Священники всегда говорят какое-то имя. Так что я назвал его Гейбриел.
– Гейбриел – хорошее имя. – Кэтлин хотела протянуть руку и погладить его по голове. Но она знала, что, если сделает что-нибудь подобное, он тут же ретируется.
– Потом, посреди ночи, я пролез на кладбище за церковью и захоронил его под большим мраморным ангелом. Думаю, там ему будет хорошо.
– Конечно, Джастис, там ему будет очень хорошо. – Слезы снова покатились по ее щекам, но она не могла удержать их. – А Шейн об этом знает?
– Нет, о том, что я сделал, он не знает. – Мальчик выглядел смущенным и в то же время, очевидно, испытывал огромное облегчение. – Сериз сказала, что это не ребенок, а просто... штука. Она просила денег у Макенны, чтобы избавиться от ребенка, но он сказал ей, чтобы она рожала и что он позаботится о нас.
Кэтлин закусила щеку изнутри, чтобы не разрыдаться, и почувствовала во рту соленый вкус крови.
– Сериз наврала ему, – продолжал Джастис. Он говорил так монотонно, словно его уже давно все это не волновало. – К тому моменту ребенок уже лежал рядом с ангелом. Она принимала яд. Толстушка Роза всем своим девочкам давала яд, если они были беременны.
– Сериз и Макенна поругались из-за ребенка в тот самый вечер, когда ее убили?
Джастис кивнул.
– Вот уж поругались, так поругались. Они оба напились тогда, как портовые шлюхи. Сериз била его своими кулаками и расквасила ему нос. Но он никогда не отвечал ей. Она орала на него, обзывала как попало, а потом схватила нож и попыталась ударить. Вот тогда он действительно разозлился и отшвырнул ее на кровать. Но Макенна не убивал ее. Многие говорят, что это он сделал, потому что нож был его, но он этого не делал.
Кэтлин не могла вымолвить ни слова. Оналишьсхватилась покрепче за поводья лошади, чтобы пальцы ее не дрожали.
– Откуда ты все это знаешь, Джастис? Ты был там? – Джастис пожал плечами. – Ты видел, кто убил твою маму?
– Может быть. – Джастис с такой силой натянул поводья, что его пони едва не встал на дыбы. – Делай, как я тебе говорю, – велел он, – стреляй, если понадобится помощь. – Затем развернул лошадку, хлестнул по ее шее, и она припустила обратно по тропе, оставив Кэтлин размышлять над его неожиданными откровениями.
То, что Джастис уверил ее в невиновности Шейна в смерти Сериз, приободрило Кэтлин. Она, безусловно, никогда не думала всерьез, что ее муж способен убить женщину, но порой тлетворные подозрения вползали в ее голову.
Шейн считал, что их ребенок умер вместе с Сериз, поэтому оплакивал не только смерть подруги, но и нерожденного малыша. И все же он нашел в себе силы забыть о боли и взять на воспитание мальчика Сериз.
Кэтлин посмотрела на пистолет. Он был ей без надобности, но она понимала, что Джастис никогда не простит ей, если она просто выбросит его. Поэтому она засунула его в мешок с булочками.
Затем она тронула кобылу пятками в бока, и та поспешила по тропе, застоявшись на месте.
Как много вопросов...
Холодный ветер дул Кэтлин в лицо. Она даже подума-лаг не повернуть ли ей назад.
Если не Шейн убил Сериз, то кто тогда? Мысль о том, что это мог быть и Джастис, была слишком страшной, чтобы принимать ее всерьез. Но кто? И за что? И если Джастис знал правду, то почему он хранил молчание?
И почему Джастис выбрал имя Гейбриел для ребенка? Может ли так статься, что мальчик знал Гейбриела до того, как Макенна привез его в Килронан. Или, быть может, Гейбриела, Мэри Красный Жилет и приемного сына Шейна связывало нечто большее?
Божья Коровка так резко остановилась, что наездница едва не вылетела из седла. Кэтлин подняла голову и увидела перед собой ворота. Мэри говорила ей, что изгородь была границей между Килронаном и землями Томпсонов.
Кэтлин спешилась, сняла жерди, провелалошадь и поставила жерди на место. А вот залезть обратно в седло без специальной подставки было ой как непросто. Она подвела Божью Коровку к изгороди и использовала нижнюю жердь, чтобы приподняться и достать ногой до стремени.
Оказавшись снова в седле, Кэтлин тронула поводья, и лошадь пошла по еле видной тропе. Вдалеке слева от нее паслись коровы с большими длинными рогами. Она беспокойно поглядывала в их сторону, но им явно не было никакого дела до нее, они были поглощены своим занятием.
Тропка вилась по низинке, а затем уходила в рощу. Когда Кэтлин выехала из леса на большое поле, то увидела впереди приземистый рубленый дом и хозяйственные постройки.
Когда она поравнялась с первым загоном, на нее начали лаять две гончие.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76