Ник направил ее руку вниз, к животу и чреслам. По участившемуся дыханию она поняла, что ее прикосновение сводит его с ума. Он положил ее ладонь на восставшую плоть, Алекс провела по ней кончиком пальца, и ее глаза распахнулись от удивления – пенис увеличился и стал твердым как камень.
– А теперь возьми меня за руку и веди.
Она сомкнула пальцы на его запястье и поднесла его руку к своим губам. Потом опустила ниже.
– Слышишь, как бьется мое сердце?
Он кивнул, и она накрыла его ладонью свою грудь. Он провел пальцем по соску, и с ее губ сорвался полустон-полувздох. Набравшись смелости, Алекс перенесла его руку на вторую грудь и тут же получила вознаграждение. Затаив дыхание, она положила его руку на живот и задрожала, когда он провел пальцем вокруг ее пупочка и пощекотал ямочку. Она судорожно вцепилась в его запястье, не решаясь опустить его руку еще ниже, но сгорая от желания сделать это. Затем раскрыла ладонь, предоставив ему полную свободу.
Николас запустил пальцы в рыжие кудряшки, окутавшие ее лоно.
– Ты хоть представляешь себе, сколько раз я проделывал это в мечтах? Я хочу, чтобы ты села на меня верхом, любовь моя.
Алекс не могла раздвинуть ноги настолько, чтобы выполнить его желание. Она села сначала на одно бедро и почувствовала, как ее колена коснулся тяжелый мешочек. Ник застонал.
– Тебе больно? – встревожилась Алекс.
– Нет, любовь моя, я на пределе, но, молю тебя, не убирай колено! А теперь откинься немного назад.
Она исполнила его просьбу, завороженно наблюдая за тем, как он играет ее кудряшками и запускает в них палец.
– Николас! – воскликнула она, когда он коснулся чувствительного бугорка.
Он двинулся дальше, поглаживая ее горячее лоно. Она решила было воспротивиться, но его палец сотворил чудо – ей захотелось чего-то большего.
– Николас, нет!
Он тут же убрал палец, накрыл ее лоно ладонью, сжал его, преодолевая боль, потом протянул к ней руки:
– Иди ко мне, любовь моя.
Она прижалась к нему, подставила ему губы, и он запечатлел на них страстный поцелуй. Одна его рука скользнула по ее спине, вторая обхватила грудь, горячая плоть вжалась в ее живот.
– Ник… пожалуйста!
Он посмотрел на нее, не веря своим ушам.
– Александра, любимая, я не собираюсь лишать тебя девственности в борделе, на черных простынях!
Однако Алекс забыла обо всем на свете. Здесь, на занавешенной со всех сторон огромной кровати, в волшебной атмосфере любви и сказки, никто не мог их разлучить. В объятиях этого смуглого властного мужчины Алекс окончательно потеряла способность здраво мыслить. Она поцеловала его в ямочку на подбородке.
– Откуда у тебя такие странные понятия о благородстве?
– За последний год мой кодекс чести претерпел катастрофические изменения. Но тебя это не касается, Александра. Благородство либо есть, либо его нет. Это в крови.
Александра еще крепче прижалась к нему. Долгие годы благородство заставляло Ника держаться от нее на расстоянии, поскольку она была предназначена другому. Неужели он и дальше будет вести себя подобным образом? Алекс охватило отчаяние. «Если он снова меня отвергнет, я умру».
Однако Николас развеял ее сомнения. Он нежно погладил ее грудь, и волны наслаждения понесли ее к райским берегам. Ее лоно касалось его бедра, и с каждым его движением возбуждение нарастало. Его губы коснулись ее шеи, превратив кровь в поток расплавленного золота. Осыпав поцелуями ее грудь, он устремился к животу и ниже, к сокровенному местечку. Алекс изогнулась и потерлась о его ногу.
Ее чувственность ошеломила Ника. Нужно продержать ее в таком состоянии, пока они не доберутся до его кровати на Керзон-стрит. Только там он даст волю так долго сдерживаемой страсти. Язык Николаса проник в горячую пещерку. Пальцы раздвинули золотистые кудри, вошли в розовую щелку, нащупали крохотный бутончик и принялись поглаживать его, призывая раскрыть лепестки.
Наконец Алекс взлетела на вершину блаженства и закричала.
Николас накрыл ее лоно ладонью, наслаждаясь ее судорожной пульсацией. Он хотел, чтобы это происходило каждую ночь всю оставшуюся жизнь – он погружается в нее, она извивается под ним в неистовстве. Изнывая от желания, он уткнулся в ее грудь, провел языком по затвердевшему соску и обхватил его губами.
Затем стал покусывать. Алекс почувствовала жар между ног и поняла – а ведь он вполне может снова доставить ей наслаждение. Алекс захотелось понять, что заставит Николаса стонать от желания и кричать от страсти, каким образом она может утолить его голод. «Женские штучки, всякие хитрости, их наверняка неисчислимое множество!» Алекс смело потянулась к его чреслам, однако Ник перехватил ее руку:
– Не надо, любовь моя, иначе я приду к финишу.
– А ты не хочешь? – прошептала она.
– Конечно, хочу, но не сейчас и не здесь. – «Как же ей объяснить?» – Мне понадобятся все мои силы, – придумал он на ходу.
– О, Ник, я такая бессовестная, думаю только о собственном удовольствии. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
Он сжал зубы, стараясь не излить семя прямо на нее.
– Поговори со мной, это поможет. Расскажи, что делаешь у Чарли Шампань.
Алекс набрала в легкие воздуха и пустилась в объяснения, пытаясь представить свои действия в наиболее выгодном свете.
– Ты был прав, потешаясь над моим желанием стать писательницей, Ник. Я очень быстро поняла, что продать роман практически невозможно. Правда, переодевшись мужчиной, я сумела получить работу в «Политикал реджистер» и написала несколько статей для газеты, но, даже когда я добавляла к ним карикатуры на Принни, мне платили гроши.
– Переодевшись мужчиной? Бред какой-то.
– Так проще бродить по трущобам Лондона, где царят бедность и порок. Ты был прав, Лондон имеет свою оборотную сторону, теперь я поняла, почему ты не хотел показывать ее мне.
– Бродить по трущобам Лондона, где царят бедность и порок? – Николас ушам своим не поверил.
– И еще маскарад позволил мне посетить такие места, как «Уайтс» и заведение Чарли Шампань.
Ник приподнял ее и заглянул ей в лицо.
– Ты приходила к Чарли в мужском платье?
– А как еще я могла поговорить с первоклассной куртизанкой?
– Действительно, как еще? Продолжай, сердце мое.
– Оказалось, здесь очень прилично зарабатывают, и это стало для меня настоящим откровением. До Чарли я видела только уличных проституток, обычно в сопровождении сутенера.
– У меня нет слов, Александра! – «Это чудо, что ее не изнасиловали и не убили!» Николас прижал ее к себе. «За ней действительно нужен глаз да глаз, хотя бы затем, чтобы защитить ее от нее самой!» Однако он не мог не восхищаться ею. Она не сидела дома и не вышивала с подружками салфеточки, пока он воевал с Наполеоном!
– А потом я нашла свою мать в доме на Рукери в Сент-Джайлсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86
– А теперь возьми меня за руку и веди.
Она сомкнула пальцы на его запястье и поднесла его руку к своим губам. Потом опустила ниже.
– Слышишь, как бьется мое сердце?
Он кивнул, и она накрыла его ладонью свою грудь. Он провел пальцем по соску, и с ее губ сорвался полустон-полувздох. Набравшись смелости, Алекс перенесла его руку на вторую грудь и тут же получила вознаграждение. Затаив дыхание, она положила его руку на живот и задрожала, когда он провел пальцем вокруг ее пупочка и пощекотал ямочку. Она судорожно вцепилась в его запястье, не решаясь опустить его руку еще ниже, но сгорая от желания сделать это. Затем раскрыла ладонь, предоставив ему полную свободу.
Николас запустил пальцы в рыжие кудряшки, окутавшие ее лоно.
– Ты хоть представляешь себе, сколько раз я проделывал это в мечтах? Я хочу, чтобы ты села на меня верхом, любовь моя.
Алекс не могла раздвинуть ноги настолько, чтобы выполнить его желание. Она села сначала на одно бедро и почувствовала, как ее колена коснулся тяжелый мешочек. Ник застонал.
– Тебе больно? – встревожилась Алекс.
– Нет, любовь моя, я на пределе, но, молю тебя, не убирай колено! А теперь откинься немного назад.
Она исполнила его просьбу, завороженно наблюдая за тем, как он играет ее кудряшками и запускает в них палец.
– Николас! – воскликнула она, когда он коснулся чувствительного бугорка.
Он двинулся дальше, поглаживая ее горячее лоно. Она решила было воспротивиться, но его палец сотворил чудо – ей захотелось чего-то большего.
– Николас, нет!
Он тут же убрал палец, накрыл ее лоно ладонью, сжал его, преодолевая боль, потом протянул к ней руки:
– Иди ко мне, любовь моя.
Она прижалась к нему, подставила ему губы, и он запечатлел на них страстный поцелуй. Одна его рука скользнула по ее спине, вторая обхватила грудь, горячая плоть вжалась в ее живот.
– Ник… пожалуйста!
Он посмотрел на нее, не веря своим ушам.
– Александра, любимая, я не собираюсь лишать тебя девственности в борделе, на черных простынях!
Однако Алекс забыла обо всем на свете. Здесь, на занавешенной со всех сторон огромной кровати, в волшебной атмосфере любви и сказки, никто не мог их разлучить. В объятиях этого смуглого властного мужчины Алекс окончательно потеряла способность здраво мыслить. Она поцеловала его в ямочку на подбородке.
– Откуда у тебя такие странные понятия о благородстве?
– За последний год мой кодекс чести претерпел катастрофические изменения. Но тебя это не касается, Александра. Благородство либо есть, либо его нет. Это в крови.
Александра еще крепче прижалась к нему. Долгие годы благородство заставляло Ника держаться от нее на расстоянии, поскольку она была предназначена другому. Неужели он и дальше будет вести себя подобным образом? Алекс охватило отчаяние. «Если он снова меня отвергнет, я умру».
Однако Николас развеял ее сомнения. Он нежно погладил ее грудь, и волны наслаждения понесли ее к райским берегам. Ее лоно касалось его бедра, и с каждым его движением возбуждение нарастало. Его губы коснулись ее шеи, превратив кровь в поток расплавленного золота. Осыпав поцелуями ее грудь, он устремился к животу и ниже, к сокровенному местечку. Алекс изогнулась и потерлась о его ногу.
Ее чувственность ошеломила Ника. Нужно продержать ее в таком состоянии, пока они не доберутся до его кровати на Керзон-стрит. Только там он даст волю так долго сдерживаемой страсти. Язык Николаса проник в горячую пещерку. Пальцы раздвинули золотистые кудри, вошли в розовую щелку, нащупали крохотный бутончик и принялись поглаживать его, призывая раскрыть лепестки.
Наконец Алекс взлетела на вершину блаженства и закричала.
Николас накрыл ее лоно ладонью, наслаждаясь ее судорожной пульсацией. Он хотел, чтобы это происходило каждую ночь всю оставшуюся жизнь – он погружается в нее, она извивается под ним в неистовстве. Изнывая от желания, он уткнулся в ее грудь, провел языком по затвердевшему соску и обхватил его губами.
Затем стал покусывать. Алекс почувствовала жар между ног и поняла – а ведь он вполне может снова доставить ей наслаждение. Алекс захотелось понять, что заставит Николаса стонать от желания и кричать от страсти, каким образом она может утолить его голод. «Женские штучки, всякие хитрости, их наверняка неисчислимое множество!» Алекс смело потянулась к его чреслам, однако Ник перехватил ее руку:
– Не надо, любовь моя, иначе я приду к финишу.
– А ты не хочешь? – прошептала она.
– Конечно, хочу, но не сейчас и не здесь. – «Как же ей объяснить?» – Мне понадобятся все мои силы, – придумал он на ходу.
– О, Ник, я такая бессовестная, думаю только о собственном удовольствии. Могу ли я что-нибудь сделать для тебя?
Он сжал зубы, стараясь не излить семя прямо на нее.
– Поговори со мной, это поможет. Расскажи, что делаешь у Чарли Шампань.
Алекс набрала в легкие воздуха и пустилась в объяснения, пытаясь представить свои действия в наиболее выгодном свете.
– Ты был прав, потешаясь над моим желанием стать писательницей, Ник. Я очень быстро поняла, что продать роман практически невозможно. Правда, переодевшись мужчиной, я сумела получить работу в «Политикал реджистер» и написала несколько статей для газеты, но, даже когда я добавляла к ним карикатуры на Принни, мне платили гроши.
– Переодевшись мужчиной? Бред какой-то.
– Так проще бродить по трущобам Лондона, где царят бедность и порок. Ты был прав, Лондон имеет свою оборотную сторону, теперь я поняла, почему ты не хотел показывать ее мне.
– Бродить по трущобам Лондона, где царят бедность и порок? – Николас ушам своим не поверил.
– И еще маскарад позволил мне посетить такие места, как «Уайтс» и заведение Чарли Шампань.
Ник приподнял ее и заглянул ей в лицо.
– Ты приходила к Чарли в мужском платье?
– А как еще я могла поговорить с первоклассной куртизанкой?
– Действительно, как еще? Продолжай, сердце мое.
– Оказалось, здесь очень прилично зарабатывают, и это стало для меня настоящим откровением. До Чарли я видела только уличных проституток, обычно в сопровождении сутенера.
– У меня нет слов, Александра! – «Это чудо, что ее не изнасиловали и не убили!» Николас прижал ее к себе. «За ней действительно нужен глаз да глаз, хотя бы затем, чтобы защитить ее от нее самой!» Однако он не мог не восхищаться ею. Она не сидела дома и не вышивала с подружками салфеточки, пока он воевал с Наполеоном!
– А потом я нашла свою мать в доме на Рукери в Сент-Джайлсе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86