Однако мистер Харрис был таким застенчивым, что скорее всего по вечерам он, пробормотав что-то вроде «спокойной ночи», исчезал бы в своей комнате и не выходил бы оттуда до утра. Но что, если все сложится по-другому? Что, если мальчики захотят проводить время с ним, а не с ней? Кейт было неловко за такие мелочные мысли, но… что, если мальчики предпочтут его компанию компании матери? Она была центром их юных жизней и не знала, готова ли расстаться с таким положением. Рано или поздно ей все равно придется это сделать, но пока им всего по четыре года, и они – все, что осталось у нее от Дерека.
– И у как? – вернула ее к действительности Шерри. Она смотрела на Кейт, приподняв брови, ожидая вестей, хороших или плохих.
– Он уже идет.
– Значит, тебе удалось его перехватить, пока он не начал работу в другом месте, – сказала Шерри. В глазах ее тоже читалось облегчение.
Кейт взглянула на мальчиков, которые сидели затаив дыхание.
– Дети, заканчивайте с хлопьями побыстрее, а то не сможете повидаться с мистером Харрисом, – строго приказала Кейт. На самом деле она сказала неправду, потому что мистер Харрис работать будет на кухне, как раз там, где ели свои хлопья близнецы.
– Мы будем толопиться, – сказал Такер, и оба возобновили еду, вкладывая в процесс слишком много энергии, что не способствовало точности попадания хлопьев в рот.
– Торопиться, – поправила Кейт, выделяя звук «р».
– Торопиться, – послушно повторил Такер. Он при желании мог произносить этот звук правильно, но когда Такер отвлекался, а случалось это довольно часто, то начинал говорить как совсем маленький. Он говорил без умолку, так, словно у него не хватало времени на то, чтобы правильно произносить слова. – Мисти Халлис идет, – сообщил он Таннеру, словно брат его об этом не знал. – Я буду иглать с длелью.
– С дрелью, – поправила его Кейт. – И играть ты с ней не будешь. Ты можешь наблюдать за работой мистера Харриса, но инструменты его оставь в покое.
Голубые глаза Такера наполнились слезами, и нижняя губа задрожала.
– Мисти Халлис лазлешает нам с ними иглать.
– Когда у него есть время. Но сегодня он будет торопиться, потому что у него есть еще работа.
Первое время после открытия гостиницы Кейт еще пыталась удержать мальчишек от того, чтобы они не донимали мастера во время работы, но сыновья проявляли чудеса изобретательности и, стоило Кейт на минуту отвернуться, как они были тут как тут. Мальчишек тянуло к мистеру Харрису как магнитом. Они, словно пронырливые обезьянки, залезали в его ящик с инструментами и убегали с тем, что могли унести в руках. Кейт понимала, что сыновья подвергают терпение мистера Харриса суровым испытаниям, таким же суровым, как и ее материнское терпение, но она ни разу не слышала от мистера Харриса ни слова жалобы, и за это Кейт была ему безмерно благодарна.
Впрочем, ее почти не удивляло его молчание по этому вопросу: он вообще редко открывая рот.
Теперь мальчики стали старше, но страсть к инструментам из ящика мастера не угасла. Разница состояла лишь в том, что теперь они стали настойчиво предлагать ему свою «помощь».
– Они мне не мешают, – опуская голову и краснея, бормотал мистер Харрис всякий раз, как Кейт заставала близнецов на месте преступления. Он был болезненно застенчив, редко смотрел ей в глаза и говорил лишь тогда, когда был вынужден это делать. Впрочем, он охотно разговаривал с мальчиками. Кейт нередко приходилось слышать его голос, перекрываемый детским возбужденным визгом. Похоже, с ними мастер мог поддерживать вполне полноценный разговор.
Кейт выглянула из кухни, и увидела, что трое клиентов стоят в очереди, чтобы заплатить по счету.
– Я скоро вернусь, – сообщила она Шерри и мальчикам и пошла принимать деньги. Ей не хотелось ставить кассовый аппарат в столовой, но бизнес того требовал. Среди тех троих, кто желал заплатить за завтрак, были Джошуа Крид и его клиент, значит, вскоре столовая опустеет.
– Кейт, – сказал мистер Крид. Он был высок и широкоплеч, темные волосы его на висках серебрились сединой, а лицо обветрилось и потемнело от солнца. Узкие темные глаза смотрели пристально, и вообще он был похож на человека, которому все нипочем, кто может жевать гвозди и выплевывать пули, но в общении с Кейт он всегда был уважительным и доброжелательным. – Эти ваши лепешки раз от разу становятся все лучше. Если бы я ел у вас каждый день, то весил бы уже фунтов четыреста.
– Сомневаюсь, но все равно спасибо.
Джошуа обернулся и представил своего клиента.
– Кейт, знакомьтесь: Рэндалл Уэллингтон. Рэндалл, эта чудная леди – Кейт Найтингейл, хозяйка здешней гостиницы и по совместительству лучший повар в округе.
Его первый комплимент был сомнителен, а второй вообще тянул на бессовестную ложь, потому что Милли, жена Уолтера Эрла была поваром, что называется, от Бога: она никогда ничего не отмеряла, готовила по наитию, но все получалось божественно вкусно.
– Целиком согласен с Джошуа, – с несколько нарочитой искренностью сказал мистер Уэллингтон, протягивая руку Кейт. Между тем по выражению его глаз было ясно, что ни сама Кейт, ни ее стряпня не произвели на него ровно никакого впечатления. Кейт заставила себя вернуть рукопожатие. Уэллингтон сжал ее руку чуть сильнее, чем принято, ладонь его была мягкой, как у женщины. Этот мужчина явно не занимался физическим трудом, и в этом не было бы ничего плохого, если, бы он не смотрел сверху вниз на всех присутствующих, из которых большинство зарабатывают себе на хлеб руками, а не головой. Уэллингтон сделал исключение для единственного человека в столовой – для мистера Крида, но ведь только слепец и полный дурак мог бы решиться смотреть на него свысока.
– Вы надолго приехали? – только из вежливости спросила Кейт.
– Всего на неделю. Не могу позволить себе покинуть офис на более длительный срок. Всякий раз, как я уезжаю, все катится к черту, – ухмыльнувшись, сказал он.
Кейт оставила это высказывание без комментариев. Нетрудно было догадаться, что у Уэллингтона свой бизнес, и уточнять, чем именно он занимается, она не стала – ей это было неинтересно. Мистер Крид кивнул, нахлобучил на голову черную шляпу, и вышел следом за Джошуа, освободив место для следующего клиента. Еще два человека встали в очередь, чтобы расплатиться.
К тому времени как Кейт приняла у них деньги и разлила всем желающим кофе, Конрад и Гордон Мун закончили завтрак. Кейт вернулась за кассу, где, кроме денег ей пришлось принимать тяжеловесные комплименты Конрада. Гордон развлекался, соревнуясь с папашей. Похоже, Гордон находил забавным тот факт, что его отец проникся к Кейт нежной страстью.
Кейт было не до смеха, когда Конрад подошел к ней и, сглотнув слюну с таким усилием, что дернулся кадык, сказал:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89