Теперь она жалела, что отказалась подождать Росса.
Но мгновение спустя она тихо рассмеялась. Сегодня обычный туманный январский день. Глупо бояться каких-то примет. А шум… Просто в лесах и зимой полным-полно птиц и разных мелких животных. Только и всего.
И вдруг Пруденс вскрикнула от ужаса: из тумана вынырнула черная фигура в длинном плаще с капюшоном и загородила ей дорогу. На фоне белого снега этот человек был похож на ворона. Он рванулся вперед и ухватил пони за уздечку. Животное резко остановилось, испуганно прижав уши.
– Дайте мне проехать, – сказала Пруденс.
Ее дрожащий голос прозвучал глухо в жутковатой пелене тумана.
Пресвятые небеса, почему она так перепугалась?
Незнакомец рассмеялся. От его хохота, доносившегося из-под капюшона, у Пруденс мороз побежал по телу. Он казался воплощением Смерти, только что без косы.
– Будь я проклят. Мне говорили, что вы чуть ли не каждый день ездите по этой дороге. Но кто же знал, что вы так легко мне попадетесь, дорогая леди?
Пруденс едва не задохнулась, услышав знакомый голос. Она подняла кнут и размахнулась, но мужчина ухватился за него рукой в перчатке и рванул на себя изо всех сил. Капюшон упал, открыв уродливое лицо. Это была жуткая пародия на былые прекрасные черты.
– Пресвятая Матерь Божия, помилуй меня! – прошептала Пруденс.
– На этот раз не ждите милосердия, милая леди, – сказал капитан, сэр Джозеф Хэкетт.
Глава 26
Продолжая держать пони за уздечку, Хэкетт шагнул к Пруденс. Его глаза сверкали злобой. Пристальнее взглянув на его лицо, Пруденс оцепенела от ужаса.
Щеку пересекал длинный шрам, а уголок разбитого рта забавно опустился вниз. Красиво изогнутую черную бровь портила полоска белой кожи. Нос, когда-то имевший идеальную форму, теперь был расплющен, и ноздри оказались вывернутыми. К тому же его кончик загнулся, как клюв ястреба, и это придавало еще большую свирепость гротескным чертам.
– Что… что вы делаете здесь? – заикаясь, спросила Пруденс.
Хэкетт скривил рот в некоем подобии улыбки.
– Я вижу, вы в восторге от моей внешности. Я обязан ей вашему мужу.
Каким бы он ни был мерзавцем, Пруденс почувствовала угрызения совести. Все-таки причиной драки была она. Из-за нее Росс так рассвирепел. И теперь Хэкетту, с его тщеславием, придется страдать до конца жизни!..
– Но неужели хирурги не могли?..
Он горько рассмеялся.
– В Колониях хирургия находится на очень, мягко говоря, примитивном уровне. Но благодаря вашему мужу мне пришлось к тому же оставить флот и проститься со своей карьерой.
– Что вы имеете в виду?
– Этот сукин сын написал рапорт мистеру Томасу Ли, президенту Совета Виргинии. – Хэкетт презрительно скривился. – Мерзавец имеет там большую власть. Сей достопочтенный джентльмен… он, кажется, влюбился в вас… устроил так, что полный отчет о моем так называемом «недостойном» поведении попал в лондонское Адмиралтейство. Я ушел в отставку – иного выхода не было. Ради спасения фамильной чести.
Да, это была ужасная расплата – даже учитывая, какие страшные вещи творил сам Хэкетт.
– Росс наверняка сумеет что-нибудь сделать…
– Ах да. Благородный лорд Лонгвуд. Кто бы мог подумать! Какой-то жалкий лекаришка! Уже там, в Виргинии, я, конечно, узнал, что у него есть титул. Семейство Симондсов охотно поделилось со мной сплетнями о том, как Мэннинг порвал со своим отцом, хотя причину никто не знал. Я вернулся в Англию и стал искать его. Сначала мне не везло. И вдруг на прошлой неделе – совершенно случайно – до меня дошли слухи, что он вернул свой титул и вступил во владение поместьем. Вот я и приехал навестить вас, дорогая моя графиня.
Пруденс похолодела от страха: Хэкетта переполняла лютая ненависть.
– Может быть, Росс как-то компенсирует ваши потери?.. – отважилась предложить она.
– Золото мне не нужно, – отозвался Хэкетт с гнусной усмешкой. – Денег у меня более чем достаточно.
– В таком случае что же вы от нас хотите? Сделанного не воротишь.
– Не совсем так.
И не успела Пруденс опомниться, как он вскочил в коляску, заломил ей руки за спину и тщательно связал их.
– Пресвятые небеса! – Задыхаясь, Пруденс тщетно пыталась освободиться от пут и отодвинуться подальше от склонившегося над ней похотливого лица. – Что вы задумали?
Хэкетт толкнул ее на сиденье, и сам взгромоздился сверху, плотно сжав ее бедра своими мускулистыми ногами. Запястья Пруденс, врезавшиеся в какую-то деревянную планку, пронзила острая боль, от которой не защищала мягкая кожа перчаток. В глазах Хэкетта сверкнула такая свирепая радость, что Пруденс затрепетала.
– Многие месяцы я мечтал о вас, – глухо произнес он. – И о мести. Вы, моя милая, будете ее орудием.
Хэкетт снял перчатки с видом человека, который намеревается попробовать изысканное кушанье, и потянул за полы плаща, обнажив бурно вздымавшуюся грудь Пруденс. Теперь в глазах Хэкетта вспыхнуло пламя ненасытной похоти. Пруденс охватил безумный страх. А он обхватил ее шею пальцами, погладил и тихонько сжал. У Пруденс бешено забилось сердце, хотя внешне она умудрялась сохранять спокойствие.
– Жалкий трус, – презрительно бросила она. – Вы хотите убить меня, потому что боитесь вызвать на дуэль Росса?
– Боюсь? – Хэкетт издал отрывистый смешок, полный издевки. – Клянусь жизнью, я уверен, что прикончил бы его на месте. Вряд ли за то время, что мы не виделись, Лонгвуд стал искуснее владеть шпагой. Но его смерть не принесет мне удовлетворения.
– А моя?
– Вы, дорогая леди, – совсем другое дело. Последнее время я думаю не только о мести. Ваш образ преследует меня во сне. Я ведь так и не смог удовлетворить свою страсть. И теперь у меня два желания: заполучить вас и заставить Лонгвуда страдать.
Его рука нырнула за корсаж и грубо сжала ее нежные груди.
Пруденс извивалась под тяжестью его тела. Из ее глаз брызнули слезы бессильной ярости.
– Вас будут преследовать как бешеную собаку.
– Сомневаюсь. Видите ли, я все тщательно продумал и приехал сюда инкогнито. Потом я исчезну, и никто не сможет доказать, что Джозеф Хэкетт был здесь.
– Умоляю, отпустите меня!.. – прошептала Пруденс, надеясь, что в его сердце осталась хоть искорка жалости.
Он вздохнул:
– Проклятие. Я и позабыл, как вы прекрасны. Даже когда плачете.
Хэкетт стал нежно ласкать ее грудь, его взгляд, казалось, смягчился. Он смотрел на свою жертву с притворным обожанием, словно пылкий возлюбленный. Но от этих прикосновений у Пруденс мурашки побежали по коже, а тошнотворно-слащавая улыбка напугала ее больше, чем его мрачность.
– Если вы хотите изнасиловать меня, – сказала Пруденс с холодным отвращением, – делайте это. А потом уходите и оставьте меня в покое.
Такая перспектива ужасала ее. Одна мысль о близости с этим чудовищем была невыносима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103
Но мгновение спустя она тихо рассмеялась. Сегодня обычный туманный январский день. Глупо бояться каких-то примет. А шум… Просто в лесах и зимой полным-полно птиц и разных мелких животных. Только и всего.
И вдруг Пруденс вскрикнула от ужаса: из тумана вынырнула черная фигура в длинном плаще с капюшоном и загородила ей дорогу. На фоне белого снега этот человек был похож на ворона. Он рванулся вперед и ухватил пони за уздечку. Животное резко остановилось, испуганно прижав уши.
– Дайте мне проехать, – сказала Пруденс.
Ее дрожащий голос прозвучал глухо в жутковатой пелене тумана.
Пресвятые небеса, почему она так перепугалась?
Незнакомец рассмеялся. От его хохота, доносившегося из-под капюшона, у Пруденс мороз побежал по телу. Он казался воплощением Смерти, только что без косы.
– Будь я проклят. Мне говорили, что вы чуть ли не каждый день ездите по этой дороге. Но кто же знал, что вы так легко мне попадетесь, дорогая леди?
Пруденс едва не задохнулась, услышав знакомый голос. Она подняла кнут и размахнулась, но мужчина ухватился за него рукой в перчатке и рванул на себя изо всех сил. Капюшон упал, открыв уродливое лицо. Это была жуткая пародия на былые прекрасные черты.
– Пресвятая Матерь Божия, помилуй меня! – прошептала Пруденс.
– На этот раз не ждите милосердия, милая леди, – сказал капитан, сэр Джозеф Хэкетт.
Глава 26
Продолжая держать пони за уздечку, Хэкетт шагнул к Пруденс. Его глаза сверкали злобой. Пристальнее взглянув на его лицо, Пруденс оцепенела от ужаса.
Щеку пересекал длинный шрам, а уголок разбитого рта забавно опустился вниз. Красиво изогнутую черную бровь портила полоска белой кожи. Нос, когда-то имевший идеальную форму, теперь был расплющен, и ноздри оказались вывернутыми. К тому же его кончик загнулся, как клюв ястреба, и это придавало еще большую свирепость гротескным чертам.
– Что… что вы делаете здесь? – заикаясь, спросила Пруденс.
Хэкетт скривил рот в некоем подобии улыбки.
– Я вижу, вы в восторге от моей внешности. Я обязан ей вашему мужу.
Каким бы он ни был мерзавцем, Пруденс почувствовала угрызения совести. Все-таки причиной драки была она. Из-за нее Росс так рассвирепел. И теперь Хэкетту, с его тщеславием, придется страдать до конца жизни!..
– Но неужели хирурги не могли?..
Он горько рассмеялся.
– В Колониях хирургия находится на очень, мягко говоря, примитивном уровне. Но благодаря вашему мужу мне пришлось к тому же оставить флот и проститься со своей карьерой.
– Что вы имеете в виду?
– Этот сукин сын написал рапорт мистеру Томасу Ли, президенту Совета Виргинии. – Хэкетт презрительно скривился. – Мерзавец имеет там большую власть. Сей достопочтенный джентльмен… он, кажется, влюбился в вас… устроил так, что полный отчет о моем так называемом «недостойном» поведении попал в лондонское Адмиралтейство. Я ушел в отставку – иного выхода не было. Ради спасения фамильной чести.
Да, это была ужасная расплата – даже учитывая, какие страшные вещи творил сам Хэкетт.
– Росс наверняка сумеет что-нибудь сделать…
– Ах да. Благородный лорд Лонгвуд. Кто бы мог подумать! Какой-то жалкий лекаришка! Уже там, в Виргинии, я, конечно, узнал, что у него есть титул. Семейство Симондсов охотно поделилось со мной сплетнями о том, как Мэннинг порвал со своим отцом, хотя причину никто не знал. Я вернулся в Англию и стал искать его. Сначала мне не везло. И вдруг на прошлой неделе – совершенно случайно – до меня дошли слухи, что он вернул свой титул и вступил во владение поместьем. Вот я и приехал навестить вас, дорогая моя графиня.
Пруденс похолодела от страха: Хэкетта переполняла лютая ненависть.
– Может быть, Росс как-то компенсирует ваши потери?.. – отважилась предложить она.
– Золото мне не нужно, – отозвался Хэкетт с гнусной усмешкой. – Денег у меня более чем достаточно.
– В таком случае что же вы от нас хотите? Сделанного не воротишь.
– Не совсем так.
И не успела Пруденс опомниться, как он вскочил в коляску, заломил ей руки за спину и тщательно связал их.
– Пресвятые небеса! – Задыхаясь, Пруденс тщетно пыталась освободиться от пут и отодвинуться подальше от склонившегося над ней похотливого лица. – Что вы задумали?
Хэкетт толкнул ее на сиденье, и сам взгромоздился сверху, плотно сжав ее бедра своими мускулистыми ногами. Запястья Пруденс, врезавшиеся в какую-то деревянную планку, пронзила острая боль, от которой не защищала мягкая кожа перчаток. В глазах Хэкетта сверкнула такая свирепая радость, что Пруденс затрепетала.
– Многие месяцы я мечтал о вас, – глухо произнес он. – И о мести. Вы, моя милая, будете ее орудием.
Хэкетт снял перчатки с видом человека, который намеревается попробовать изысканное кушанье, и потянул за полы плаща, обнажив бурно вздымавшуюся грудь Пруденс. Теперь в глазах Хэкетта вспыхнуло пламя ненасытной похоти. Пруденс охватил безумный страх. А он обхватил ее шею пальцами, погладил и тихонько сжал. У Пруденс бешено забилось сердце, хотя внешне она умудрялась сохранять спокойствие.
– Жалкий трус, – презрительно бросила она. – Вы хотите убить меня, потому что боитесь вызвать на дуэль Росса?
– Боюсь? – Хэкетт издал отрывистый смешок, полный издевки. – Клянусь жизнью, я уверен, что прикончил бы его на месте. Вряд ли за то время, что мы не виделись, Лонгвуд стал искуснее владеть шпагой. Но его смерть не принесет мне удовлетворения.
– А моя?
– Вы, дорогая леди, – совсем другое дело. Последнее время я думаю не только о мести. Ваш образ преследует меня во сне. Я ведь так и не смог удовлетворить свою страсть. И теперь у меня два желания: заполучить вас и заставить Лонгвуда страдать.
Его рука нырнула за корсаж и грубо сжала ее нежные груди.
Пруденс извивалась под тяжестью его тела. Из ее глаз брызнули слезы бессильной ярости.
– Вас будут преследовать как бешеную собаку.
– Сомневаюсь. Видите ли, я все тщательно продумал и приехал сюда инкогнито. Потом я исчезну, и никто не сможет доказать, что Джозеф Хэкетт был здесь.
– Умоляю, отпустите меня!.. – прошептала Пруденс, надеясь, что в его сердце осталась хоть искорка жалости.
Он вздохнул:
– Проклятие. Я и позабыл, как вы прекрасны. Даже когда плачете.
Хэкетт стал нежно ласкать ее грудь, его взгляд, казалось, смягчился. Он смотрел на свою жертву с притворным обожанием, словно пылкий возлюбленный. Но от этих прикосновений у Пруденс мурашки побежали по коже, а тошнотворно-слащавая улыбка напугала ее больше, чем его мрачность.
– Если вы хотите изнасиловать меня, – сказала Пруденс с холодным отвращением, – делайте это. А потом уходите и оставьте меня в покое.
Такая перспектива ужасала ее. Одна мысль о близости с этим чудовищем была невыносима.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103