Как только Беатрис достигнет желаемого, она, несомненно, возобновит открытую демонстрацию своей неприязни к нему. Но Джос на нее не сердился. Для мачехи само его существование было живым свидетельством того, что она не смогла подарить своему благородному супругу сына.
– Объясни мне, как случилось, что мои дочери, покинув Хейдон две недели назад в сопровождении своего отца и шести сильнейших наших солдат, пали жертвой грязных грабителей? – Она не могла скрыть звучавшую в голосе боль. – Скажи мне, – ее голос упал почти до шепота, – что не я повинна в их смерти, потому что хотела видеть моих дорогих крошек под опекой тех же монахинь, что воспитывали меня. Почему я не отправила их в монастырь в графстве Хейдон, где росла Эмма?
Ее слова пробудили в Джосе чувство вины. Не леди Беатрис виновата в гибели их близких, но он сам. Почему он не настоял на том, чтобы сопроводить отца в Набуэлл, вместо того чтобы подчиниться его требованию отправиться с приятелями повеселиться в новом имении друга? Будь он проклят, что предпочел семье друзей! Уж очень ему хотелось присоединиться к веселой компании. Боль уступила место гневу.
– Нет, вы не можете казнить себя за это, миледи, – произнес Джос. – Вина целиком и полностью лежит на шерифе. Разве не он ответственен за обеспечение спокойствия в этой местности? Однако из-за его недосмотра был злодейски убит ваш добрый господин и супруг вместе с двумя невинными крошками.
Его слова заставили леди Хейдон распрямиться в седле.
– Да, во всем виноват шериф, и сегодня он заплатит за это. Вот Бейкерсуок. – Беатрис указала на переулок, куда только что свернула женщина, так поразившая Джоса. – Мы проедем по этому переулку и двинемся на восток по Прайорилейн, который выведет нас прямо к воротам монастыря.
– Монастыря? Нет, мы едем в замок, к шерифу. – Джос ощутил, как в нем заклокотала ярость. Он не хотел никаких отсрочек. Ему не терпелось как можно быстрее испытать дю Омэ на прочность сначала вопросами, а потом, если потребуется, мечом.
– Зачем, если шериф ждет нас в монастыре? – возразила мачеха. – Сегодня утром я отправила ему с посыльным послания, ему и настоятельнице монастыря Герте.
От острого разочарования Джос едва не взвыл. Разрази его гром, но он не сможет обнажить меч на священной земле. Что, если шериф откажется сделать все возможное для поимки разбойников, в то время как у него самого руки будут связаны?
– Мадам, я полагал, мы собираемся бросить ему вызов. – Джос постарался сказать это мягко, однако не получилось. – Но это невозможно, если наша встреча с ним произойдет в кабинете настоятельницы монастыря.
Беатрис едко рассмеялась:
– В кабинете настоятельницы! Как бы не так! Мы встретимся с ним в другом месте. – Беатрис вскинула голову, сверля пасынка холодным взглядом.
У Джоса перехватило дыхание, когда впервые после утреннего привала он увидел ее черты. Лицо ее почернело, глаза были затуманены. Только по ощерившимся зубам Джос догадался, что она улыбается.
– Мы направимся в ледохранилище в их саду, – произнесла она.
Джос уставился на нее в недоумении. Ледник – весьма подходящее место для хранения трупов в ожидании должного погребения. Господи, помоги ему. Беатрис хочет взглянуть на тела дорогих покойников. Но он сомневался, что она перенесет это зрелище.
Они будут ждать нас в кабинете, – напомнил Джос, надеясь переубедить ее.
Улыбка леди Хейдон стала еще шире, а изгиб губ – безобразнее. В глубине ее взгляда разгорались искры безумия.
– Охрана у ворот скажет матери Герте, куда я направилась. Она придет ко мне и приведет с собой шерифа. – Беатрис прищурилась. – Я хочу увидеть его лицо, когда буду стоять рядом с холодными телами моих любимых. Хочу услышать слова раскаяния. Хочу, чтобы он пал передо мной на колени и молил о прощении! – С каждым словом ее голос набирал силу, пока она не сорвалась на крик.
Люди Хейдона за их спинами встревоженно заворчали. Военный старшина Хейдона, Ник из Кента, подъехал ближе к Джосу. Ник испытывал беспокойство ничуть не меньшее, чем сам Джос. Вскинув руку, Джос велел всадникам остановиться. Ник облегченно вздохнул.
– Что ты делаешь? – воскликнула леди Беатрис. Она хотя и является хозяйкой Хейдона, но право командовать солдатами ее мужа принадлежит Джосу.
Наклонившись к ее лошади, Джос взял у мачехи поводья и натянул их, чтобы остановить животное.
– Останавливаюсь, – ответил он. – Мы никуда не поедем, пока вы не откажетесь от своего плана, миледи.
– Откажусь? – воскликнула она, покачнувшись в седле.
– Да, ради ваших оставшихся в живых дочерей. Пусть моя клятва послужит вам орудием возмездия. Позвольте мне все сделать за вас. Вам недостанет сил, чтобы заниматься этим самой. Оставьте посещение наших любим на более позднее время.
– Наглец! – гневно крикнула Беатрис. – Ты не имеешь права!
– Имею или нет, не в этом суть, – возразил Джос. Эти люди послушны моим приказам. Если я велю им покинуть Набуэлл с вами, они так и сделают.
– Нет, ты не можешь лишить меня этого, – взмолилась Беатрис, но тут же спохватилась. Ее глаза блесну, хитростью. – Сделаешь мне назло, и я не допущу тебя на его погребение.
Джос бросил на нее яростный взгляд. Будь она проклята! Она способна на это. Она может запретить ему присутствовать на похоронах отца. Незаконнорожденный сын Джос не был наследником. Когда Болдуина не стало, Беатрис была вправе отказать ему в общении с кем бы то и было в Хейдоне, включая и двух его единокровных сестер. В своем нынешнем состоянии она могла сделать все, угодно, хотя отлично знала, что Болдуин из Хейдона бы для Джоса последним из прямых родственников. Его мать и дедушка с бабушкой по материнской линии давным-давно отправились в мир иной.
Джос ни при каких обстоятельствах не мог отказаться от возможности отдать отцу последние почести и попрощаться. Презирая себя за то, что позволяет собой манипулировать, Джос тем не менее сознавал, что у него не выбора. Прищурив глаза и сжав челюсти, он склонил голову.
– Я в вашем распоряжении, миледи.
– Мне этого недостаточно. Поклянись, что не станешь мне противодействовать, – потребовала мачеха.
– Клянусь, – с негодованием произнес Джос.
Губы ее изогнулись в хитрой усмешке.
– Ты слишком умен. Бросишь меня у ворот монастыря, а сам отправишься в кабинет матери Герты. Я требую от тебя священной клятвы. Обещай, что ни на шаг не отойдешь от меня, пока мы будем находиться в монастырских стенах. Что не допустишь, чтобы кто-либо, в том числе эти люди и монахини, встал на моем пути. Что я беспрепятственно доберусь до ледохранилища.
Расставленный ею капкан захлопнулся. У Джоса пересохло в горле. Положив руку на рукоятку меча, он поклялся выполнить все, что она требовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65
– Объясни мне, как случилось, что мои дочери, покинув Хейдон две недели назад в сопровождении своего отца и шести сильнейших наших солдат, пали жертвой грязных грабителей? – Она не могла скрыть звучавшую в голосе боль. – Скажи мне, – ее голос упал почти до шепота, – что не я повинна в их смерти, потому что хотела видеть моих дорогих крошек под опекой тех же монахинь, что воспитывали меня. Почему я не отправила их в монастырь в графстве Хейдон, где росла Эмма?
Ее слова пробудили в Джосе чувство вины. Не леди Беатрис виновата в гибели их близких, но он сам. Почему он не настоял на том, чтобы сопроводить отца в Набуэлл, вместо того чтобы подчиниться его требованию отправиться с приятелями повеселиться в новом имении друга? Будь он проклят, что предпочел семье друзей! Уж очень ему хотелось присоединиться к веселой компании. Боль уступила место гневу.
– Нет, вы не можете казнить себя за это, миледи, – произнес Джос. – Вина целиком и полностью лежит на шерифе. Разве не он ответственен за обеспечение спокойствия в этой местности? Однако из-за его недосмотра был злодейски убит ваш добрый господин и супруг вместе с двумя невинными крошками.
Его слова заставили леди Хейдон распрямиться в седле.
– Да, во всем виноват шериф, и сегодня он заплатит за это. Вот Бейкерсуок. – Беатрис указала на переулок, куда только что свернула женщина, так поразившая Джоса. – Мы проедем по этому переулку и двинемся на восток по Прайорилейн, который выведет нас прямо к воротам монастыря.
– Монастыря? Нет, мы едем в замок, к шерифу. – Джос ощутил, как в нем заклокотала ярость. Он не хотел никаких отсрочек. Ему не терпелось как можно быстрее испытать дю Омэ на прочность сначала вопросами, а потом, если потребуется, мечом.
– Зачем, если шериф ждет нас в монастыре? – возразила мачеха. – Сегодня утром я отправила ему с посыльным послания, ему и настоятельнице монастыря Герте.
От острого разочарования Джос едва не взвыл. Разрази его гром, но он не сможет обнажить меч на священной земле. Что, если шериф откажется сделать все возможное для поимки разбойников, в то время как у него самого руки будут связаны?
– Мадам, я полагал, мы собираемся бросить ему вызов. – Джос постарался сказать это мягко, однако не получилось. – Но это невозможно, если наша встреча с ним произойдет в кабинете настоятельницы монастыря.
Беатрис едко рассмеялась:
– В кабинете настоятельницы! Как бы не так! Мы встретимся с ним в другом месте. – Беатрис вскинула голову, сверля пасынка холодным взглядом.
У Джоса перехватило дыхание, когда впервые после утреннего привала он увидел ее черты. Лицо ее почернело, глаза были затуманены. Только по ощерившимся зубам Джос догадался, что она улыбается.
– Мы направимся в ледохранилище в их саду, – произнесла она.
Джос уставился на нее в недоумении. Ледник – весьма подходящее место для хранения трупов в ожидании должного погребения. Господи, помоги ему. Беатрис хочет взглянуть на тела дорогих покойников. Но он сомневался, что она перенесет это зрелище.
Они будут ждать нас в кабинете, – напомнил Джос, надеясь переубедить ее.
Улыбка леди Хейдон стала еще шире, а изгиб губ – безобразнее. В глубине ее взгляда разгорались искры безумия.
– Охрана у ворот скажет матери Герте, куда я направилась. Она придет ко мне и приведет с собой шерифа. – Беатрис прищурилась. – Я хочу увидеть его лицо, когда буду стоять рядом с холодными телами моих любимых. Хочу услышать слова раскаяния. Хочу, чтобы он пал передо мной на колени и молил о прощении! – С каждым словом ее голос набирал силу, пока она не сорвалась на крик.
Люди Хейдона за их спинами встревоженно заворчали. Военный старшина Хейдона, Ник из Кента, подъехал ближе к Джосу. Ник испытывал беспокойство ничуть не меньшее, чем сам Джос. Вскинув руку, Джос велел всадникам остановиться. Ник облегченно вздохнул.
– Что ты делаешь? – воскликнула леди Беатрис. Она хотя и является хозяйкой Хейдона, но право командовать солдатами ее мужа принадлежит Джосу.
Наклонившись к ее лошади, Джос взял у мачехи поводья и натянул их, чтобы остановить животное.
– Останавливаюсь, – ответил он. – Мы никуда не поедем, пока вы не откажетесь от своего плана, миледи.
– Откажусь? – воскликнула она, покачнувшись в седле.
– Да, ради ваших оставшихся в живых дочерей. Пусть моя клятва послужит вам орудием возмездия. Позвольте мне все сделать за вас. Вам недостанет сил, чтобы заниматься этим самой. Оставьте посещение наших любим на более позднее время.
– Наглец! – гневно крикнула Беатрис. – Ты не имеешь права!
– Имею или нет, не в этом суть, – возразил Джос. Эти люди послушны моим приказам. Если я велю им покинуть Набуэлл с вами, они так и сделают.
– Нет, ты не можешь лишить меня этого, – взмолилась Беатрис, но тут же спохватилась. Ее глаза блесну, хитростью. – Сделаешь мне назло, и я не допущу тебя на его погребение.
Джос бросил на нее яростный взгляд. Будь она проклята! Она способна на это. Она может запретить ему присутствовать на похоронах отца. Незаконнорожденный сын Джос не был наследником. Когда Болдуина не стало, Беатрис была вправе отказать ему в общении с кем бы то и было в Хейдоне, включая и двух его единокровных сестер. В своем нынешнем состоянии она могла сделать все, угодно, хотя отлично знала, что Болдуин из Хейдона бы для Джоса последним из прямых родственников. Его мать и дедушка с бабушкой по материнской линии давным-давно отправились в мир иной.
Джос ни при каких обстоятельствах не мог отказаться от возможности отдать отцу последние почести и попрощаться. Презирая себя за то, что позволяет собой манипулировать, Джос тем не менее сознавал, что у него не выбора. Прищурив глаза и сжав челюсти, он склонил голову.
– Я в вашем распоряжении, миледи.
– Мне этого недостаточно. Поклянись, что не станешь мне противодействовать, – потребовала мачеха.
– Клянусь, – с негодованием произнес Джос.
Губы ее изогнулись в хитрой усмешке.
– Ты слишком умен. Бросишь меня у ворот монастыря, а сам отправишься в кабинет матери Герты. Я требую от тебя священной клятвы. Обещай, что ни на шаг не отойдешь от меня, пока мы будем находиться в монастырских стенах. Что не допустишь, чтобы кто-либо, в том числе эти люди и монахини, встал на моем пути. Что я беспрепятственно доберусь до ледохранилища.
Расставленный ею капкан захлопнулся. У Джоса пересохло в горле. Положив руку на рукоятку меча, он поклялся выполнить все, что она требовала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65