Над вершинами утесов кружат орлы. Под огромными деревьями раскинулись мшистые ковры, на которых в лунном свете играют с кроликами яки. И слоны там танцуют, околдованные луной, а с заходом луны скрываются в джунглях — бесшумно, как облака в темном небе. Индусы называют слона Хастин, что значит — Умелый. Слоны большие путешественники, они вечно странствуют в поисках воды. Они высылают вперед разведчиков, которые приносят им сведения о хороших пастбищах. Слоны легко преодолевают высокие горы, они не боятся даже снега. В любой местности находят они правильную дорогу. Сур проделал далекий путь — именно это отличает его от других. — Помолчав, Силен добавил: — В один прекрасный день Сур отправится назад.
Я испуганно взглянул на него.
— Индусы называют это Махапрастан — Большое Приключение. Оно никого не минует.
Слоновый брод тем временем стал совсем красным. Солнце повисло над горизонтом. Силен смотрел на закат, его лицо пылало.
— Пошли назад, — предложил он. — Становится прохладно.
Я проводил его до палатки, снаружи она ничем не отличалась от той, в которой жили мы с Карталоном.
— Я здесь всего несколько дней, — сказал Силен. — Я был в Гадесе вместе с Ганнибалом. Как только лагерь наполнится наемниками, он тоже вернется. Если хочешь, приходи ко мне завтра, — пригласил он меня, прежде чем скрыться в палатке.
6
Понемногу в лагерь стали возвращаться отпущенные на отдых наемники. Некоторые вели за собой ослов с поклажей — столько надавали им из дому вещей. Я слышал, как один из них похвалялся: «Этого мне хватит до самого Рима!»
В лагере стало весело, никто уже не ходил в город. Иногда наемники по ночам вели себя так шумно, что это беспокоило слонов. Погонщики стали жаловаться начальникам. Те в ответ только смеялись: то ли еще будет!
Карталон нашел верное средство, чтобы держать в покое Сура. Между передними ногами слона он привязал курицу, и Сур, боясь на нее наступить, не двигался с места. Карталон все еще не мог простить Суру поражения. Он без конца устраивал ему новые испытания и настаивал на том, чтобы при этом присутствовал не только я, но и другие погонщики. Сур со всем легко справлялся. Он перетаскивал тяжести, брал препятствия и вытаптывал ногами ямы там, где ему приказывал это делать Карталон. Карталон называл эти ямы окопами. Когда на дне ямы появлялась вода, Сур отсасывал ее.
Силен, которому я рассказал об этих окопах, объяснил мне, что слоны давно уже копают колодцы — в этом деле они мастера.
Один раз, когда я вернулся от Силена, Карталон упрекнул меня:
— Лучше бы ты совсем перешел к нему в палатку!
— Я бываю там слишком часто? — спросил я.
— Да, — сказал он грубо.
Вскоре выяснилось, что в нем накопилось. Слово «грек» он употреблял как ругательство. Он обвинял Силена в мыслях, которые настоящий карфагенянин считает постыдными. Особенно возмущало его то, что Силен причисляет кельтов и римлян к таким же людям, как и карфагеняне.
— И такой человек — писарь у Ганнибала! — горячился Карталон.
Потом он упрекнул меня в том, что я забыл, кто вытащил меня из-под развалин. Я молча смотрел на него. Он хотел, чтобы я защищался. Но я ничего не сказал. Тогда он немного поостыл и признал, что Сур мною доволен.
— Я только не хочу, чтоб из тебя получился грек. В тебе сидит карфагенянин! — Под конец он успокоил меня: — Считай, что между нами ничего не было.
Он вынул из кармана монету и потер ее рукавом. Потом он показал ее мне той стороной, на которой изображена была вздыбленная лошадь.
— Ты видишь, она подняла передние копыта. Она убьет всякого, кто осмелится встать на ее пути. Карфагенский бог войны Хаддад поднял ее на дыбы! Ты должен знать, что там, где карфагеняне искали место для постройки города, они сперва нашли череп быка — верный знак бедствий и порабощения. Строить там город не было смысла. Тогда они стали копать в другом месте. Здесь они обнаружили в земле череп лошади — знак власти над другими народами. — Карталон все еще тер монету рукавом, пока она не заблестела. — Я подарю тебе лошадь Хаддада, — сказал он и с этими словами потащил меня из палатки.
Я не знал, что у него на уме, но мне было ясно: он что-то задумал.
Он отвязал Сура от колышка. Не обращая внимания на взгляды и вопросы погонщиков, он повел меня и Сура к песку, лежавшему между штабелями дров и окопом, который Сур отказался перейти. Очевидно, он хотел предоставить Суру возможность исправить свою оплошность.
Он подмигнул мне:
— Пусть Сур ее тебе вручит, — сказал он и бросил монету под ноги слону — сзади, так что Сур не мог видеть куда.
Я с интересом ждал, что за этим последует.
Монета исчезла в песке. Сур получил приказ найти ее. Он повернулся, постоял минуту в раздумье, потом стал ощупывать хоботом песок.
Через несколько минут он выловил ее кончиком хобота и протянул Карталону. Карталон показал на меня. Сур протянул монету мне, и я взял ее. Взглянув на нее, я немного смутился.
— Не хочешь ее? — спросил Карталон.
— Хочу, — сказал я, — но на ней вовсе не лошадь Хаддада. На ней какая-то пальма…
Карталон взял монету.
— Что за ерунда! — крикнул он и сердито бросил монету. Сур видел, куда она упала, и, несмотря на возражения Карталона, опять поднял ее и протянул мне во второй раз.
— Ищи Хаддада! — резко приказал Карталон.
Сур послушался. Он искал так долго, что Карталон потерял терпение и стал сам копаться в песке. Я тоже. Сур следил за нами. Но монета Хаддада исчезла.
— Он проглотил ее! — рассвирепел Карталон.
Я не понял, кого он имеет в виду: песок или Сура? Я крепко зажал в руке другую монету, подаренную слоном. Карталон был так зол, что совсем позабыл о ней. Он топал на слона ногами — как в тот раз, когда Сур испугался качающихся бревен.
Из лагеря донесся какой-то шум. Наемники бегали и кричали. Наконец мы поняли в чем дело: возвращается Ганнибал!
Настроение Карталона сразу же изменилось.
— Теперь все будет по-другому! — заволновался он. — Безделью конец! Теперь-то каждый сможет себя показать! И ты тоже! — Он дружелюбно толкнул Сура в бок.
Прошел Силен. Он спешил на площадь посреди лагеря, где разбивали красную палатку.
Карталон презрительно посмотрел ему вслед:
— Этот никогда не поймет, для чего созданы слоны! Но Ганнибал это знает. Ты видишь: его еще нет, а все уже пришло в движение!
Карталон словно помолодел лет на десять. Когда я хотел поднять с земли цепь, которой привязывали Сура, Карталон легко опередил меня. Потом он смешался с толпой погонщиков. Оставшись с Суром, я раскрыл ладонь и стал разглядывать монету. Я радовался, что у меня осталась именно эта монета, хотя она и была меньше первой. Ведь ее подарил мне Сур. Пальма на ней уже сильно истерлась, но это меня не огорчило. Я даже не стал ее чистить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48
Я испуганно взглянул на него.
— Индусы называют это Махапрастан — Большое Приключение. Оно никого не минует.
Слоновый брод тем временем стал совсем красным. Солнце повисло над горизонтом. Силен смотрел на закат, его лицо пылало.
— Пошли назад, — предложил он. — Становится прохладно.
Я проводил его до палатки, снаружи она ничем не отличалась от той, в которой жили мы с Карталоном.
— Я здесь всего несколько дней, — сказал Силен. — Я был в Гадесе вместе с Ганнибалом. Как только лагерь наполнится наемниками, он тоже вернется. Если хочешь, приходи ко мне завтра, — пригласил он меня, прежде чем скрыться в палатке.
6
Понемногу в лагерь стали возвращаться отпущенные на отдых наемники. Некоторые вели за собой ослов с поклажей — столько надавали им из дому вещей. Я слышал, как один из них похвалялся: «Этого мне хватит до самого Рима!»
В лагере стало весело, никто уже не ходил в город. Иногда наемники по ночам вели себя так шумно, что это беспокоило слонов. Погонщики стали жаловаться начальникам. Те в ответ только смеялись: то ли еще будет!
Карталон нашел верное средство, чтобы держать в покое Сура. Между передними ногами слона он привязал курицу, и Сур, боясь на нее наступить, не двигался с места. Карталон все еще не мог простить Суру поражения. Он без конца устраивал ему новые испытания и настаивал на том, чтобы при этом присутствовал не только я, но и другие погонщики. Сур со всем легко справлялся. Он перетаскивал тяжести, брал препятствия и вытаптывал ногами ямы там, где ему приказывал это делать Карталон. Карталон называл эти ямы окопами. Когда на дне ямы появлялась вода, Сур отсасывал ее.
Силен, которому я рассказал об этих окопах, объяснил мне, что слоны давно уже копают колодцы — в этом деле они мастера.
Один раз, когда я вернулся от Силена, Карталон упрекнул меня:
— Лучше бы ты совсем перешел к нему в палатку!
— Я бываю там слишком часто? — спросил я.
— Да, — сказал он грубо.
Вскоре выяснилось, что в нем накопилось. Слово «грек» он употреблял как ругательство. Он обвинял Силена в мыслях, которые настоящий карфагенянин считает постыдными. Особенно возмущало его то, что Силен причисляет кельтов и римлян к таким же людям, как и карфагеняне.
— И такой человек — писарь у Ганнибала! — горячился Карталон.
Потом он упрекнул меня в том, что я забыл, кто вытащил меня из-под развалин. Я молча смотрел на него. Он хотел, чтобы я защищался. Но я ничего не сказал. Тогда он немного поостыл и признал, что Сур мною доволен.
— Я только не хочу, чтоб из тебя получился грек. В тебе сидит карфагенянин! — Под конец он успокоил меня: — Считай, что между нами ничего не было.
Он вынул из кармана монету и потер ее рукавом. Потом он показал ее мне той стороной, на которой изображена была вздыбленная лошадь.
— Ты видишь, она подняла передние копыта. Она убьет всякого, кто осмелится встать на ее пути. Карфагенский бог войны Хаддад поднял ее на дыбы! Ты должен знать, что там, где карфагеняне искали место для постройки города, они сперва нашли череп быка — верный знак бедствий и порабощения. Строить там город не было смысла. Тогда они стали копать в другом месте. Здесь они обнаружили в земле череп лошади — знак власти над другими народами. — Карталон все еще тер монету рукавом, пока она не заблестела. — Я подарю тебе лошадь Хаддада, — сказал он и с этими словами потащил меня из палатки.
Я не знал, что у него на уме, но мне было ясно: он что-то задумал.
Он отвязал Сура от колышка. Не обращая внимания на взгляды и вопросы погонщиков, он повел меня и Сура к песку, лежавшему между штабелями дров и окопом, который Сур отказался перейти. Очевидно, он хотел предоставить Суру возможность исправить свою оплошность.
Он подмигнул мне:
— Пусть Сур ее тебе вручит, — сказал он и бросил монету под ноги слону — сзади, так что Сур не мог видеть куда.
Я с интересом ждал, что за этим последует.
Монета исчезла в песке. Сур получил приказ найти ее. Он повернулся, постоял минуту в раздумье, потом стал ощупывать хоботом песок.
Через несколько минут он выловил ее кончиком хобота и протянул Карталону. Карталон показал на меня. Сур протянул монету мне, и я взял ее. Взглянув на нее, я немного смутился.
— Не хочешь ее? — спросил Карталон.
— Хочу, — сказал я, — но на ней вовсе не лошадь Хаддада. На ней какая-то пальма…
Карталон взял монету.
— Что за ерунда! — крикнул он и сердито бросил монету. Сур видел, куда она упала, и, несмотря на возражения Карталона, опять поднял ее и протянул мне во второй раз.
— Ищи Хаддада! — резко приказал Карталон.
Сур послушался. Он искал так долго, что Карталон потерял терпение и стал сам копаться в песке. Я тоже. Сур следил за нами. Но монета Хаддада исчезла.
— Он проглотил ее! — рассвирепел Карталон.
Я не понял, кого он имеет в виду: песок или Сура? Я крепко зажал в руке другую монету, подаренную слоном. Карталон был так зол, что совсем позабыл о ней. Он топал на слона ногами — как в тот раз, когда Сур испугался качающихся бревен.
Из лагеря донесся какой-то шум. Наемники бегали и кричали. Наконец мы поняли в чем дело: возвращается Ганнибал!
Настроение Карталона сразу же изменилось.
— Теперь все будет по-другому! — заволновался он. — Безделью конец! Теперь-то каждый сможет себя показать! И ты тоже! — Он дружелюбно толкнул Сура в бок.
Прошел Силен. Он спешил на площадь посреди лагеря, где разбивали красную палатку.
Карталон презрительно посмотрел ему вслед:
— Этот никогда не поймет, для чего созданы слоны! Но Ганнибал это знает. Ты видишь: его еще нет, а все уже пришло в движение!
Карталон словно помолодел лет на десять. Когда я хотел поднять с земли цепь, которой привязывали Сура, Карталон легко опередил меня. Потом он смешался с толпой погонщиков. Оставшись с Суром, я раскрыл ладонь и стал разглядывать монету. Я радовался, что у меня осталась именно эта монета, хотя она и была меньше первой. Ведь ее подарил мне Сур. Пальма на ней уже сильно истерлась, но это меня не огорчило. Я даже не стал ее чистить.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48