Если графиня заняла выжидательную позицию, то почему бы и ему не последовать ее примеру, подумал Гидеон и с удивлением обнаружил, что игра его увлекла так, будто задевала его личные интересы.
В следующий понедельник его отослали в Ньюкасл, чтобы обсудить финансовые проблемы с казначеем.
— Когда вы там закончите, я сам, вероятно, буду в Ньюкасле, — заметил лорд Грей. — Там мы и встретимся, наверное. Вы должны выехать утром. О да — вы ведь интересовались Сэмом Харви?
— Да, — насторожился Гидеон.
— Девчонка Стюарт говорила, будто он легко ранен, но это не так. У него пуля застряла в бедре, что весьма опасно. Он может и умереть.
— Когда вы узнали? — Гидеон напрягся.
— Только что. Бедняга. Я чувствую себя немного виноватым. Не стоило его вообще тащить сюда, если б знать, что Лаймонд вне игры, — проворчал он.
— Да, бедняга, — согласился Гидеон. — Уилли, ничего, если я выеду сейчас, а не завтра утром? Я мог бы заехать к Кейт по дороге.
— По дороге? — произнес лорд Грей снисходительно. — Крюк в двадцать миль, как я полагаю. Но не беспокойтесь. Таковы все мужья — я сам был такой. Все нормально. Передайте ей от меня привет.
— Конечно, передам, — пробормотал Гидеон и бросился вниз по лестнице, сзывая своих людей.
Менее чем через полчаса он был уже в пути, а на следующий день, во вторник девятнадцатого июня — дома в Флоу-Вэллис.
Глава 2
ПОСЛЕДНИЙ ШАХ
1. БЫСТРЫЙ РАЗМЕН
Лаймонд оправлялся от раны с характерной для него быстротой: с самого начала он вел себя так, как будто ее и не существовало, и Кейт это вполне устраивало.
Устойчивый дух старомодной учтивости безраздельно царил во Флоу-Вэллис. Ни одно помещение не запиралось от гостя — его постоянно кто-нибудь сопровождал, но ему не возбранялось ходить куда вздумается. По ее приглашению он разделял с Кейт трапезу и спускался к ней в гостиную. Его подспудное сопротивление ситуации, в которой он оказался, приводило Кейт в восторг; ей нравилось и то, как он это сопротивление выказывал.
В первое же утро после инцидента с Чарльзом он недвусмысленно задал тон всему их последующему общению. Он отпер дверь, принес подобающие извинения и принял как должное господствующую в доме атмосферу холодной вежливости.
Кейт тем временем готовилась к битве. После четырех дней пристального изучения в пятницу за ужином она открыла огонь.
— Я заметила, — начала она, передавая соль, — что вы сегодня выходили. Вы виделись с Филиппой?
Лаймонд принял из рук Кейт соль, но не принял вызова.
— Мы перемолвились несколькими словами, — ответил он. — Она… удивительная девочка.
Кейт подхватила:
— Мы тоже так считаем. Что она вам сказала?
— Ее ответы отличались краткостью, но и их непросто было добиться.
Кейт знала, что он не преувеличивал.
— Я боялась, что она вовсе не станет отвечать. Мы пытались внушить ей сочувствие к вам. Ненависть в детях неуместна.
На этот раз через мгновение он ответил на ее выпад:
— Возможно, нам с Филиппой стоило бы сблизиться. Она бы ко мне привязалась, если бы узнала получше.
Кейт бросилась в атаку, не обратив внимания на то, что глаза Лаймонда вспыхнули.
— Это пробудило бы в ней сочувствие к вам?
— Может быть. Подопытное животное всегда вызывает сочувствие, не так ли?
— Но не змеи, — возразила Кейт несколько непоследовательно. — Я ненавижу змей.
— Однако многие пользуются змеиной кожей, а змеям не оставляют права даже защищаться.
— Беззащитность — что-то новое в характере змей. Как бы то ни было, я не позволю им ползать по моему дому, сворачиваясь колечком где придется. Это действует на нервы.
— Конечно, особенно если заставлять их снова развернуться. Вы знаете, у меня нет желания упражняться в риторике.
Кейт уставилась на него с подозрением:
— С какой стати я должна отказывать себе в развлечении по вашей милости?
— Милость тут ни при чем; я восхищаюсь вами и трепещу одновременно: за четыре дня проделать такой путь.
— Со змеями спасает только проворство. Иначе они успевают сменить кожу. Что же касается вас, то вам неведомо само слово «милость», — парировала Кейт, собирая тарелки.
Он опустил глаза:
— Не могу же я извиняться без конца. Это покажется однообразным.
Кейт, вынув блюдо из буфета, остановилась рядом с ним.
— Я ничего не требую от вас, кроме маленького невинного развлечения. Почему вы не отвечаете на колкости?
— Хотя бы потому, — сказал Лаймонд, внезапно подняв на нее взгляд, — что я привык огрызаться, а вы нет.
— Это меня не смущает, — задумчиво промолвила Кейт. — Так вы покажете зубы?
— Как акула. Это вошло у меня в привычку. А привычка — придуманная дьяволом замена благих начинаний. Привычка сводит на нет честолюбие, инициативу, воображение. Привычка — проклятие брака и преддверие смерти.
— В качестве защитника хаоса вы выглядите убедительно. Существует такое понятие, вы знаете, как привычный беспорядок, что, конечно, вам знакомо: немногие способны вынести ваш беспорядочный образ жизни. Что, если бы вам представилась возможность вести нормальное существование? — Она проницательно взглянула ему в лицо.
— Не будем касаться моих темных дел, ладно? Мы потеряли нить разговор. Имеется некоторая разница между беспочвенным возбуждением и тягой к смене впечатлений.
— Если нельзя затрагивать вас лично, то я не желаю спорить, — категорически отрезала Кейт. — Я, может быть, и не прислушиваюсь к вашим высказываниям, но и вы мои пропускаете мимо ушей.
— С вашей стороны это не высказывания, а зондирование почвы. Не знаю, почему я должен раскрывать перед вами тайники моей души.
— Зато я знаю. Потому что Гидеон помог бы поджарить родного отца, если бы каннибал стал читать ему стихи.
— А я не только испил из Кастальского ключа 13), но и омылся в нем.
— Насколько я помню, вы искупали в нем беднягу Чарльза, — саркастически заметила Кейт. — Вы цените свой внутренний мир. Приношу извинения за то, что пытаюсь вторгнуться столь недостойным образом. Не обращайте внимания: сверчок знает свой шесток.
Его тонкие, длинные пальцы потянулись к солонке.
— Прекратите это, а? — мягко попросил Лаймонд.
Кейт выпрямилась и перешла в открытую атаку:
— А почему я должна прекратить? Я хочу…
Он прервал ее, толкнув тяжелую серебряную солонку так, что та остановилась ровно на середине стола.
— То, чего вы хотите, очевидно. Вы хотите моей откровенности. Если вы ее добьетесь, то по крайней мере станете строить предположения с моего молчаливого согласия. Если и это не удастся, то вы прибегнете к моральному давлению. Я полностью сознаю, что поступил дурно по отношению к членам вашей семьи, и готов загладить вину. Но не таким образом.
Ее щеки зарделись.
— Господин Кроуфорд, я сильно сомневаюсь, что у вас есть выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96
В следующий понедельник его отослали в Ньюкасл, чтобы обсудить финансовые проблемы с казначеем.
— Когда вы там закончите, я сам, вероятно, буду в Ньюкасле, — заметил лорд Грей. — Там мы и встретимся, наверное. Вы должны выехать утром. О да — вы ведь интересовались Сэмом Харви?
— Да, — насторожился Гидеон.
— Девчонка Стюарт говорила, будто он легко ранен, но это не так. У него пуля застряла в бедре, что весьма опасно. Он может и умереть.
— Когда вы узнали? — Гидеон напрягся.
— Только что. Бедняга. Я чувствую себя немного виноватым. Не стоило его вообще тащить сюда, если б знать, что Лаймонд вне игры, — проворчал он.
— Да, бедняга, — согласился Гидеон. — Уилли, ничего, если я выеду сейчас, а не завтра утром? Я мог бы заехать к Кейт по дороге.
— По дороге? — произнес лорд Грей снисходительно. — Крюк в двадцать миль, как я полагаю. Но не беспокойтесь. Таковы все мужья — я сам был такой. Все нормально. Передайте ей от меня привет.
— Конечно, передам, — пробормотал Гидеон и бросился вниз по лестнице, сзывая своих людей.
Менее чем через полчаса он был уже в пути, а на следующий день, во вторник девятнадцатого июня — дома в Флоу-Вэллис.
Глава 2
ПОСЛЕДНИЙ ШАХ
1. БЫСТРЫЙ РАЗМЕН
Лаймонд оправлялся от раны с характерной для него быстротой: с самого начала он вел себя так, как будто ее и не существовало, и Кейт это вполне устраивало.
Устойчивый дух старомодной учтивости безраздельно царил во Флоу-Вэллис. Ни одно помещение не запиралось от гостя — его постоянно кто-нибудь сопровождал, но ему не возбранялось ходить куда вздумается. По ее приглашению он разделял с Кейт трапезу и спускался к ней в гостиную. Его подспудное сопротивление ситуации, в которой он оказался, приводило Кейт в восторг; ей нравилось и то, как он это сопротивление выказывал.
В первое же утро после инцидента с Чарльзом он недвусмысленно задал тон всему их последующему общению. Он отпер дверь, принес подобающие извинения и принял как должное господствующую в доме атмосферу холодной вежливости.
Кейт тем временем готовилась к битве. После четырех дней пристального изучения в пятницу за ужином она открыла огонь.
— Я заметила, — начала она, передавая соль, — что вы сегодня выходили. Вы виделись с Филиппой?
Лаймонд принял из рук Кейт соль, но не принял вызова.
— Мы перемолвились несколькими словами, — ответил он. — Она… удивительная девочка.
Кейт подхватила:
— Мы тоже так считаем. Что она вам сказала?
— Ее ответы отличались краткостью, но и их непросто было добиться.
Кейт знала, что он не преувеличивал.
— Я боялась, что она вовсе не станет отвечать. Мы пытались внушить ей сочувствие к вам. Ненависть в детях неуместна.
На этот раз через мгновение он ответил на ее выпад:
— Возможно, нам с Филиппой стоило бы сблизиться. Она бы ко мне привязалась, если бы узнала получше.
Кейт бросилась в атаку, не обратив внимания на то, что глаза Лаймонда вспыхнули.
— Это пробудило бы в ней сочувствие к вам?
— Может быть. Подопытное животное всегда вызывает сочувствие, не так ли?
— Но не змеи, — возразила Кейт несколько непоследовательно. — Я ненавижу змей.
— Однако многие пользуются змеиной кожей, а змеям не оставляют права даже защищаться.
— Беззащитность — что-то новое в характере змей. Как бы то ни было, я не позволю им ползать по моему дому, сворачиваясь колечком где придется. Это действует на нервы.
— Конечно, особенно если заставлять их снова развернуться. Вы знаете, у меня нет желания упражняться в риторике.
Кейт уставилась на него с подозрением:
— С какой стати я должна отказывать себе в развлечении по вашей милости?
— Милость тут ни при чем; я восхищаюсь вами и трепещу одновременно: за четыре дня проделать такой путь.
— Со змеями спасает только проворство. Иначе они успевают сменить кожу. Что же касается вас, то вам неведомо само слово «милость», — парировала Кейт, собирая тарелки.
Он опустил глаза:
— Не могу же я извиняться без конца. Это покажется однообразным.
Кейт, вынув блюдо из буфета, остановилась рядом с ним.
— Я ничего не требую от вас, кроме маленького невинного развлечения. Почему вы не отвечаете на колкости?
— Хотя бы потому, — сказал Лаймонд, внезапно подняв на нее взгляд, — что я привык огрызаться, а вы нет.
— Это меня не смущает, — задумчиво промолвила Кейт. — Так вы покажете зубы?
— Как акула. Это вошло у меня в привычку. А привычка — придуманная дьяволом замена благих начинаний. Привычка сводит на нет честолюбие, инициативу, воображение. Привычка — проклятие брака и преддверие смерти.
— В качестве защитника хаоса вы выглядите убедительно. Существует такое понятие, вы знаете, как привычный беспорядок, что, конечно, вам знакомо: немногие способны вынести ваш беспорядочный образ жизни. Что, если бы вам представилась возможность вести нормальное существование? — Она проницательно взглянула ему в лицо.
— Не будем касаться моих темных дел, ладно? Мы потеряли нить разговор. Имеется некоторая разница между беспочвенным возбуждением и тягой к смене впечатлений.
— Если нельзя затрагивать вас лично, то я не желаю спорить, — категорически отрезала Кейт. — Я, может быть, и не прислушиваюсь к вашим высказываниям, но и вы мои пропускаете мимо ушей.
— С вашей стороны это не высказывания, а зондирование почвы. Не знаю, почему я должен раскрывать перед вами тайники моей души.
— Зато я знаю. Потому что Гидеон помог бы поджарить родного отца, если бы каннибал стал читать ему стихи.
— А я не только испил из Кастальского ключа 13), но и омылся в нем.
— Насколько я помню, вы искупали в нем беднягу Чарльза, — саркастически заметила Кейт. — Вы цените свой внутренний мир. Приношу извинения за то, что пытаюсь вторгнуться столь недостойным образом. Не обращайте внимания: сверчок знает свой шесток.
Его тонкие, длинные пальцы потянулись к солонке.
— Прекратите это, а? — мягко попросил Лаймонд.
Кейт выпрямилась и перешла в открытую атаку:
— А почему я должна прекратить? Я хочу…
Он прервал ее, толкнув тяжелую серебряную солонку так, что та остановилась ровно на середине стола.
— То, чего вы хотите, очевидно. Вы хотите моей откровенности. Если вы ее добьетесь, то по крайней мере станете строить предположения с моего молчаливого согласия. Если и это не удастся, то вы прибегнете к моральному давлению. Я полностью сознаю, что поступил дурно по отношению к членам вашей семьи, и готов загладить вину. Но не таким образом.
Ее щеки зарделись.
— Господин Кроуфорд, я сильно сомневаюсь, что у вас есть выбор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96